Враг моего врага. «Песец»

Стрелок засопел.

– А ты бы не слинял, если бы в обход тебя старшим приблудного мересанца поставили?

– Я бы первым делом задумался, где облажался, и постарался бы впредь не допускать такого.

– Ежу ясно, что Федотыч высокую должность элементарно продолбал, – подал голос аналитик. – Ездил куда-то, туманными делами занимался, пока Принц за него набирал пилотов, а Ассасин готовил корабль к рейду. Каждый получил по заслугам. Покойник Шварц суров был, но справедлив. И Гржельчик его решений не отменил – значит, признал верными.

Мнению руководителя аналитического отдела доверял даже скептик Юэ. Он вздохнул и, прекратив дискуссию, приложился к пивной кружке.

– Вон они, – сисадмин, глядевший в окно, первым заметил Принца и Ассасина. – На полчаса опаздывают, черти.

– Начальство не опаздывает, – проворчал Юэ. – Начальство задерживается.

Двое в форме ГС-флота, с капитан-лейтенантскими знаками различия, ввалились в кабак. Аддарекх прянул ухом и промчался белой молнией, затормозив у их ног. Фархад, засмеявшись, присел на корточки и потрепал кота по загривку. Вот и встретились опять. Иоанн Фердинанд благосклонно кивнул зверю с высоты своего небольшого роста, а затем уже – собравшимся за столиком. За плечом у него висела расчехленная гитара. Небось, играл в самолете – стало быть, не рейсовым летели, там стюардессы не позволили бы шуметь. Проклятые аристократы прокатились за счет ООН. В иной ситуации Юэ изворчался бы по поводу незаработанных привилегий, и аналитик не преминул бы его поддержать, но нынче придирчивый артиллерист помалкивал. Имеют право Герои Земли слетать, куда им надо, на казенной машине? Ясное дело, имеют, и неважно, кто там чей сын.

– Кэп? – вопросительно произнес навигатор, переводя взгляд с одного на другого.

И отозвался Принц.

– Рад всех видеть, – сказал он просто.

Аналитик так и думал. Он ни на миг не сомневался, что командиром корабля назначат аль-Саида. Ежу понятно, что Иоанн Фердинанд опытнее, но у него есть один недостаток: он не землянин. Сделать его капитаном было бы политически неграмотно. Что, у нас своих нет? Тоже Герой Земли, молодой и фотогеничный, отрекшийся от короны ради космоса. Капитан «Ийона Тихого», пусть и утвержденный в должности пост фактум, уже после того, как последний подвиг был совершен. Фигура, стремительно набиравшая харизму; в интернете количество лайков у его фотографий превысило все разумные пределы – не в последнюю очередь из-за влюбчивых старшеклассниц, но все равно показательно. Так что выбор капитана был предопределен. А что молод – на тебе в помощники космического волка, с которым у тебя уже есть положительный опыт сотрудничества.

– Извините, что так долго, – развел руками Фархад. – Задержались с вылетом.

Психика у парня на редкость устойчивая. Никакие успехи ему голову не кружат. Впрочем, Принц с рождения близок к поднебесью, наверняка выработал иммунитет.

– Пойдемте крейсер смотреть.

У проходной их встречал директор верфи, маленький японец, еще меньше Иоанна Фердинанда, но с еще более гордой осанкой. Самурай, окрестил его Вилис, и запечалился, вспомнив Аддарекха, которого иногда обзывал так же. Директор передал Принцу документацию и проводил группу к монтажной площадке. Оба крейсера выглядели совсем готовыми, только леса пока не сняли.

– Вот этот – наш, – Фархад поднял руку, указывая на готические буквы, сверкающие на борту: «Heinrich Schwarz».

– Ёшкина жисть, – пробормотал под нос аналитик. Этого человека трудно было удивить. Тем не менее у адмирала Шварца это регулярно получалось, и вот теперь он снова удивился, увидев его имя на крейсере, где ему предстоит служить.

Замысловатая надпись была единственной на поверхности, пахнущей свежей краской, и Вилис не удержался:

– При таком названии – и ни одной картинки? Даже крылатой фразы? Узнай об этом адмирал Шварц – в гробу перевернулся бы!

Фархад хмыкнул. Гроб пустой, переворачиваться некому, но по сути он был согласен с десантником. Шварцу подобная строгая чистота определенно показалась бы скучной.

– Вот ты и займешься тем, чтобы антураж соответствовал названию, – распорядился он. – Останешься здесь, вызовешь рабочих и приведешь корабль в надлежащий вид.

– Это приказ? – радостно встрепенулся Вилис. – Будет сделано, кэп!

– Эскизы пришлешь на утверждение, – он слегка охладил восторг сержанта, почуявшего простор для творчества. – А то знаю я тебя, намалюешь какую-нибудь жопу и будешь потом доказывать, что именно эта жопа – воплощение эстетических идеалов адмирала Шварца.

Офицеры засмеялись. Молодой капитан точно подметил слабое место Вилиса.

– Смею заверить, его идеалы простирались в ином направлении, – закончил Фархад и ступил на трап.

Капитан нового корабля первым всходит на его борт. И последним его покидает, но это уже другое правило. Фархад снял блокировки, сверяясь с паролями в документах, и нажал кнопку входного люка. Пневматика сработала, створки раздвинулись, и он сделал шаг, переступив порог.

Аддарекх выжидал. Будто понимал, что этот шаг символичен, и мешать ему нельзя. Но как только Фархад оказался внутри, кот стремглав взбежал по трапу, юркнул в люк и очутился рядом.

– Ну, как тебе? – спросил Фархад.

Серьезно спросил, словно от мнения кота что-то зависело. А ведь зависит, подумал он тут же. Если Аддарекху здесь не понравится, он плюнет на карьеру, будь она неладна, и на возможное недовольство Гржельчика и откажется от корабля. Потому что кот чувствует лучше человека. Тот Аддарекх, который умер – перешел на иной план бытия, как они говорят, – знал это четко.

Аддарекх прислушался к пространству, шевеля белыми усами, принюхался. Поводил головой туда-сюда. Одобрительно мяукнул и безошибочно направился к рубке. Проверить, как там оно, и полежать в кресле первого. Кот был единственным существом из всей команды, которому это всегда дозволялось. И даже поощрялось: он ведь не просто так валяется, он место греет.

Свет в зале Круга кланов был приглушен, и на экранах разворачивалась во всех подробностях сцена уничтожения Гъде. Главнокомандующий Мрланк Селдхреди отчитывался перед Раем. Он стоял в центре в расслабленной и спокойной позе и комментировал видеозапись, доступно объясняя, что именно происходит, при этом не создавая у представителей кланов обидного ощущения собственной глупости. Как же он изменился, вновь подумал Ртхинн, вспомнив, как впервые выслушивал доклад угрюмого, зажатого Мрланка в этом самом зале, и как ворчал Криййхан Винт, сварливо сетуя, что некому, кроме стремящегося к смерти капитана, поручить важную миссию. Сейчас Криййхан кивал одобрительно и удовлетворенно. Как и большинство присутствующих.

Справедливости ради следует отметить, что причины для удовлетворения есть и помимо положительных перемен в личности Мрланка. Главный враг повержен в прах. Мерзкий пособник тьмы Ен Пиран сожжен заживо, а мир, который его взрастил, стерт с лица Вселенной – это даже больше, чем могли желать шшерцы. Чфе Вар, поддержавший зло, раздавлен, Эл Танг Ри принесла униженные извинения за действия адмирала Конг Ну Тоэ и ядерный взрыв в землях Кенцца, в скором будущем ожидается прибытие материальных ценностей с Чфе Вара в счет компенсации, да с процентами. Салима последовательна и дотошна; Ртхинн не сомневался, что она выдоит и Эас, столь неосторожно подставившуюся, и притом не забудет интересы союзников, как не забывала их доселе – к вящему изумлению старика Криййхана.

– Эту видеозапись следует разместить в планетной сети, – высказала свое мнение Аххьеша Кенцца и посмотрела на Ртхинна, ожидая возражений. Они редко сходились в оценках, в том числе и потому, что конкурировали между собой, но нынче она ему уже не конкурент. Да и был он с ней в данном конкретном моменте совершенно согласен. Разумеется, запись надо продемонстрировать людям, пусть все порадуются.

Криййхан благосклонно кивнул адмиралу Мрланку и, скрипнув костями, поднялся со своего места, обозначив окончание официальной части. Представители кланов начали разбредаться, иные подходили к Мрланку, возящемуся с кристаллом памяти, что-то говорили. Ртхинн тоже подошел бы, но он до сих пор не мог отделаться от неловкости, стоящей между ними. Удержись он вовремя от злой шутки, многое было бы по-другому.

Мрланк подошел к нему сам.

– Как удачно, что я вас встретил, хирра Ртхинн, – можно подумать, он не знал, что встретит его на совещании Круга. – Вы, конечно же, можете принять решение по этому несложному вопросу, – любопытно: если бы вопрос был сложным, он не доверился бы Ртхинну?

– Слушаю вас, адмирал, – ответил он вежливо.

– Не меня, – качнув головой с легкой усмешкой, уголки губ лишь чуть приподняты, Мрланк протянул ему сложенный лист.

Ртхинн развернул бумагу, на которой был написан текст от руки. Буквы корявые, словно ребенок писал.

«Заевление. Я Хеленна Гржельчекова. Я прошу гражданство Шшерского Рая. Я милая и красивая, только умственно отсталая. На Земле меня за это ругали, а сдесь не ругают. Я хочу быть кетреййи в клане Силдхреди. Помогите мне пажалуйста!»

Невольная улыбка тронула губы Ртхинна.

– Это она сама написала? – Мрланк кивнул. – Ничего себе, умственно отсталая! – если земляне считают тупой девушку, умеющую писать на чужом языке, пусть и со смешными ошибками, то кто у них тогда умный? – Оставляйте мне бумагу, я все устрою. Хлопоты небольшие, а главное, приятные, – он вздохнул. – А может, вы заодно Василису Ткаченко уговорите стать гражданкой Рая?

– Это вряд ли, – скептически поморщился Мрланк. – Она же не умственно отсталая, ей и с земным гражданством неплохо. На Земле ее ценят и ждут. К тому же вы платите ей по полуторному тарифу, а если она принесет присягу Раю, будет получать обычное жалованье. Ну и зачем ей это?

На хрена козе баян, говорил в таких случаях Гржельчик. Это сложное выражение в переводе означало: за каким горьким корнем домашнему рогатому животному музыкальный инструмент? Но помощник координатора – искусный в речах человек, которого вряд ли возможно впечатлить лингвистическими познаниями.

– Василиса была бы выгодным приобретением, – промолвил Ртхинн. – Что ж, надеюсь, вы по меньшей мере сделаете все, чтобы она покинула нас как можно позже.

– А то! – хмыкнул Мрланк. Он был заинтересован в этом еще больше Ртхинна. – Готов служить родине.

Выйдя с сигаретой наружу, Вилис специально отошел на некоторое расстояние, чтобы полюбоваться на корабль. Это ж совсем другое дело! Автор подошел к дизайну концептуально. Левый и правый борта воплощали два лика крейсера: мирный и воинственный, первый предназначался для союзников, а второй, соответственно, для врагов. На левом борту розовой краской было начертано: «Ня!» Капитан сильно усомнился, что Хайнрих Шварц одобрил бы подобное изречение на корабле, носящем его имя, но Вилис сразу переключил его внимание на борт правый, где чернела окантованная кроваво-красным надпись «Официальный поставщик галактического морга». Контраст был построен грамотно: всякому изображению слева отвечало свое справа, и наоборот. Очаровательный большеглазый котенок, вылитый Аддарекх в ту пору, когда его только-только назвали Мрланком – и зубастое чудище: «Я белое и пушистое»… Наряженная блестящими фонариками и разноцветным серпантином елочка с пояснительной надписью: «Здравствуй, елка, Новый год!» – и изломанное безлистное дерево в коричнево-черных тонах, наклонившееся крючковатыми ветками-когтями к дрожащему крошечному человечку неопределенной расы и пола; дерево кривило щербатый рот и плотоядно облизывалось. Улыбающееся желтое солнышко с множеством лучиков, как на детском рисунке – и охваченная пламенем, раскалывающаяся на куски планета, прямо кадр из записи про Гъде. Добрый доктор, смахивающий экстерьером почему-то на епископа Галаци, крупными буквами выписывающий рецепт на спирт, а справа – Шварц собственной персоной, со своей характерной ухмылкой в стиле «Сейчас вы все пожалеете, что сами не покончили с собой» и с оттопыренным средним пальцем.

Капитану «Джеронимо Натта» Бойко Миленичу, приехавшему взглянуть на свой крейсер, идея понравилась, и по его личной просьбе под руководством Вилиса начали расписывать второй корабль. Кардинал Натта на его борту казался почти отражением Шварца, и поза примерно такая же, только палец указательный, будто он обращается не то с угрозой, не то с наставлением, лик суров и серьезен, а вокруг головы – нимб. Нынче Джеронимо Натта был возведен в ранг святых католической церкви, и борт крейсера, названного его именем, представлял собой практически икону, только надписи не по-латыни, а по-хантски, дабы всем инопланетянам было понятно. Над святым особо не приколешься, и Вилис, скрепя сердце, украсил изображение кардинала благочестивыми сентенциями: сверху – список из десяти заповедей, по пунктам, а снизу – напутствие: «Иди и не греши!» Портрет Шварца обрамляли совсем иные изречения, из которых «Выпей яду и убей себя об стену!» выглядело наиболее безобидным.

Дымя сигаретой, Вилис обозревал почти завершенные художества с чувством глубокого удовлетворения. И легкого удивления, что капитан утвердил все предложения сержанта, даже те, в которых он сомневался: все-таки Принц – реальный принц, а у их высочеств обычно завышенные представления о приличиях. Ан нет, высочество и несостоявшееся величество невозмутимо поставило свою визу на эскизах Вилиса. И у него начало вырисовываться смутное пока еще ощущение, что с этим капитаном скучно не будет.