Враг моего врага. «Песец»

Салима сделала вид, что размышляет.

– Что ж, вы можете разделить оплату с Симелином. О доле каждого из вас договоритесь сами.

Взыскивать долги с симелинских варваров – то еще занятие. Салима не собиралась этого делать: то, что симелинцы удручены поражениями и сидят тихо – уже хорошо. Но у Чфе Вара с Симелином довольно тесные связи – может, и вытрясут из них что-нибудь, все светлые силы в помощь.

– Чем вы желаете получить плату? – неохотно осведомилась чфеварка.

– Траинитом.

– Зачем вам столько? – сморщилась Эл Танг Ри. – Вы же выпотрошили Нлакис, а теперь у вас есть бывшая Мересань.

– Вам будем продавать, – мило улыбнулась Салима. – Втридорога.

Чтоб ты сдохла, подумала про себя Эл Танг Ри.

– Кроме того, – продолжила Салима исходную мысль, – за моральный ущерб вы нам тоже кое-что должны. И немало. Но я, в сущности, не жадная. Думаю, пятидесяти процентов от материального будет достаточно.

– Пятьдесят процентов? – чуть не задохнулась старуха. – Да вы с ума сошли!

– Я в своем уме ровно настолько, чтобы не заигрывать с тьмой, – отрезала землянка. – Чего не скажешь о вас. И что подводит нас к последнему условию. Мировое сообщество хочет быть уверено, что здесь не останется приспешников тьмы и что Чфе Вар не поддастся тьме больше никогда. За этим проследит кардинал Дьёрдь Галаци, его подчиненные и вверенные им силы. Кардинал Галаци представляет одну из светлых религий Земли. Любое противодействие ему будет расцениваться как активность тьмы и пресекаться, не считаясь с жертвами.

– Слишком много на себя берете, – прошипела Эл Танг Ри.

– Просто скажите «нет», – пожала плечами Салима.

Безвыходное положение. Скажешь «нет» – тебя обвинят в служении тьме и разнесут планету в клочки, как поступили с Гъде. Скажешь «да» – и тебя разденут догола, обрекут на жалкое существование на грани прожиточного минимума и потопчутся по твоей вере. Больше всего на свете Эл Танг Ри жалела, что машина времени так и осталась мечтой фантастов. Повернуть бы время вспять, вызвать Салиму тогда, когда ее корабли пришли в первый раз, признать свою ошибку и выговорить приемлемые условия сдачи, сохранив потенциал для будущего. Если бы «если» были конфетами, во рту не иссякала бы сладость.

– Будьте вы прокляты, – выдавила она. – Я согласна.

– Не сомневалась в вашем благоразумии, – отозвалась Салима. – Кстати, проклинать меня бессмысленно: я под защитой.

Все-то у нее предусмотрено!

– Салима ханум, могу я попросить…

– Можете, – безмятежно уронила она. – Но я выполняю не все просьбы. Условия не обсуждаются.

– Да, я понимаю, – Эл Танг Ри говорила через силу. – Я прошу только рассрочку выплат. Чфе Вар не потянет все сразу. Мы и так пострадали, когда рухнула компьютерная сеть. Дайте нам выжить!

– Проблемы индейцев шерифа не волнуют, – насколько же емко и образно Хайнрих выражал свои мысли; жаль, что лишь немногие его поговорки она может себе позволить воспроизвести.

– Имейте снисхождение, – реплика Салимы уязвила чфеварку. – Вы победили, но неужели так необходимо унижать пожилую женщину?

– Я старше вас, – сухо улыбнулась Салима. – Следить за собой надо, чтобы не выглядеть старухой.

Поистине, никто не может ударить женщину ниже пояса сильнее, чем другая женщина. Эл Танг Ри невольно приложила ладонь к груди, чтобы унять неровное дыхание и разровнять комок, вставший глубоко в горле. Ответить она была не в силах. Боялась, что голос подведет.

– Двадцать лет рассрочки, – бросила Салима. – И пять процентов годовых. Договор пришлю вам с кардиналом Галаци, – и добавила на прощание: – Быть может, вас утешит, что гъдеане вам завидуют.

– Ну, и чего ты великим эмиром не стал? – встретил Принца вопросом Гржельчик. – Прекрасное завершение карьеры.

– Я еще молодой, – усмехнулся Фархад. – Рано мне думать о завершении карьеры. Столько всего впереди!

– Это да, – согласился главнокомандующий. – Во флоте у тебя хорошие перспективы. Вот ведь какое дело, парень: два новых крейсера вводятся в строй.

– И вы мне место нашли? – обрадовался он. – А что насчет Ассасина?

– За мересанца не волнуйся, и за остальных тоже, – ворчливо махнул рукой Гржельчик. – Корабль мой ты угробил, конечно, но весь экипаж смог эвакуировать – за это тебе отдельный респект. Я не вижу смысла расформировывать команду. Пойдете все на один из крейсеров. Любой, по твоему выбору.

– Почему по моему выбору? – растерялся Принц.

– Потому что ты – капитан, мать твою… Короче, твою мать могу с этим только поздравить, хотя она, вероятно, и не в восторге.

– Я – капитан?!

– Я должностями не бросаюсь, парень. Полагаешь, я пошутил, назначив тебя капитаном «Ийона»? Я не Калныньш, цирк из службы устраивать. Что, хочешь пойти на новый крейсер с понижением? Глупо! Тем паче по отношению к Герою Земли.

Фархад неуверенно хмыкнул.

– Маме точно не понравится. Скажет, что не заслужил.

– Командую флотом я, а не мама, – усмехнулся Гржельчик. – У нас разделение труда. Она назначает главнокомандующих, а я назначаю капитанов. Если она что-то имеет против, пусть снимает меня с должности к червям, как говорят наши друзья вампиры.

– Она вас не снимет, – улыбнувшись, покачал головой Фархад. – Вы… в общем, произвели на нее хорошее впечатление.

– Не лей бальзам мне на сердце, а то возгоржусь. Гордыня – смертный грех, знаешь ли. Короче, выбирай любой из двух крейсеров: «Джеронимо Натта» или «Хайнрих Шварц». Можешь съездить на верфь, посмотреть, какой на душу ляжет.

Он поднял бровь.

– Командующий, вы впрямь думаете, что это реальный выбор? Тут и выбирать нечего.

Айцтрана посмотрела на экран коммуникатора, и лицо ее засветилось.

– «Молния» возвращается.

– Ура! – завопила Хелена, спугнув парочку летучих мышей, облюбовавших карниз кухни, чтобы продолжить род. Вспорхнув, мыши глянули на нее сквозь оконное стекло огромными желтыми глазами, в которых Хелене почудился укор, и улетели.

Ей стало неловко. Мышек тут любили. В дом не звали, не домашние они животные, но подкармливали и лечили, случись что, а те позволяли детям себя гладить. Она умерила громкость, но энергия по закону сохранения перетекла в движение, и ноги сами собой стали пританцовывать.

– А мы поедем встречать? – закрутилась она вокруг Айцтраны.

Шитанн, попытавшись следовать за ней взглядом, засмеялась и махнула ладонью:

– Хеленна, перестань. У меня голова кружится. Я – нет, не поеду.

Чем дальше, тем сложнее ей с путешествиями. Живот растет, а в глазах темнеет. Ребенок требует немеряно крови. Хелене и жалко ее было, и завидно.

– А ты можешь поехать, милая.