Убийство – дело житейское

– На террасе тогда еще не было стекол, – это все, что ответила Пазевская, выслушав рассказ Исмаила.

– У меня есть кассета. На ней признание Свирова. Понимаете, Зинаида – жена Игоря догадалась, что ее муж причастен к гибели Фаргина. Она стала шантажировать своего благоверного. Потребовала, чтобы он все имущество переписал на нее. Не хотела, чтобы хоть что-то досталось его сыну от первого брака. Свиров, конечно, все это исполнил. А месяц назад, Зина подговорила любовника, чтобы тот испортил машину ее мужа. В результате Игорь разбился и попал в реанимацию. Там он понял, что его часы сочтены и вызвал к себе священника, следователя и нотариуса. Им Свиров все рассказал и покаялся. Видимо, решил разом навести порядок в своих земных и потусторонних делах: и душу спасти, и жену с дружком отправить за решетку, и нажитое добро переоформить на сына. Скончался Игорь на следующий день. А пленка, о которой я говорил – копия той, что он наговорил накануне своей смерти. Ее продал мне один пройдоха-сыщик. Я его нанимал прошлой осенью, и его работа меня удовлетворила. Тогда мы договорились, что я плачу за любые сведения, касающиеся моих близких. Неделю назад он мне принес эту кассету. Это свидетельство того, что в городе уже знают о моем намерении породниться с Вами.

– А еще что-нибудь Вам сообщил этот Ваш, как его поприличнее назвать, не знаю.

– Сообщил. Сказал, что Зинаида с любовником находятся под следствием. Свиров-младший хлопочет о наследстве. В органах все верят признанию Игоря, а Вам сочувствуют, Вы же, несмотря на свой многолетний союз с Фаргиным, остались ни с чем. Все знают, что после смерти Жени его дочь осталась при крупных деньгах. Иначе, откуда бы взялись все ее приобретения?

– Да, что и говорить! Бедная Пазевская. Еще осенью я была для всех проституткой, фанатичкой и растлителем юных душ. Зимой я превратилась в легенду местной педагогики, а теперь, весной, оказалась в роли профессиональной нищенки. Не понимаю. Жить что ли людям нечем, или наша провинциальная скука так всех разлагает? Скажите, Иса, я, что, самый главный клоун в нашем городе? Почему все постоянно перемывают мне косточки? Честно жила, отлично работала. За матерью, сестрой и своими мужиками ухаживала, как за собственными детьми. Откуда такой нездоровый интерес к моей персоне?

– Этот вопрос не ко мне, Эвелина Родионовна. Миля тоже вызывала у всех болезненное любопытство. Видимо это крест тех, кто не похож на окружающих. Уверяю Вас, мы с Таней никому не будем интересны, даже если нам повезет и у нас будет все: хорошие дети, удобный дом, и каждый год мы станем ездить отдыхать на море. Вообще-то, после Джамили-ханум это единственное, о чем я мечтаю. Думаю, что и Таня этого хочет. Она такого натерпелась от своего гениального Рийдена, что еле ноги унесла.

Исмаил ушел, а Эвелина посмотрела на часы.

– Господи, еще нет и одиннадцати, а мне кажется, будто скоро рассвет. Какие-то безразмерные, бесконечные дни. События несутся с так, словно машину времени запустили с двойной скоростью. Как на моем проигрывателе, когда пластинку с оборотами 33, ставишь на скорость 78… Ну и что мне делать с монетами? Официально их не реализуешь. Можно сдать государству, и оно оставит мне какие-то проценты. Женю жалко. Потратил всю жизнь, собирал, и чтобы я большую часть отдала неизвестно кому? Да на них, наверняка, построят очередную дачу для кого-нибудь, вроде товарища Коняева. Обойдутся!

Около полуночи позвонил Рийден-старший. Услышав охрипший голос Лины, забеспокоился. Эвелина ответила, что немного простыла, убираясь в гараже. На ее вопрос о жизни в доме зятя, Алкис ответил однозначно: – “Ничего нового”.

– Поясни, – не удержалась Эвелина.

– Миша третирует падчерицу, Фрося пытается его утихомирить, а Валя все время молчит. Только по ночам плачет. До рассвета в ее комнате слышны всхлипывания и шелест страниц – видимо читает какой-то душещипательный роман. Я, дорогая, звоню предупредить тебя: – Утром уезжаю по делам дня на три. Звонить не буду, так что не волнуйся и береги себя. И помни, я твердо решил завести персонального питона по имени Лина, так что готовься попасть ко мне в клетку.

– Я еще не решила, Ал. Давай сначала разберемся с детьми, а уж после будем заниматься собственными проблемами. Главное, не снимай прослушивание с квартиры Михаила. Один Господь ведает, что там может случиться.

– Я прислушаюсь к зову твоей интуиции. Похоже, она у тебя действительно, как у змеи. Говорят, это единственные существа на планете, которые чувствуют приближение землетрясения!

Попрощавшись с другом, Эвелина пошла в комнату дочери. Таня спала безмятежно, раскинувшись, словно Тициановская Венера. Поправив подушку, Лина поцеловала ее и решила, что с утра пойдет в церковь и поставит свечку Богу, проявившему милосердие к ее доброй и хорошей девочке.

11

Трое суток Эвелина Родионовна осыпала подарками сестру, вылечившую ее дочь, и предавалась фантазиям о том, как дружно будет жить с молодоженами, когда у них появится здоровенький, пухленький малыш, и как часто станет миловаться с Алкисом, который станет ее навещать. Она планировала уговорить его помочь ей реализовать часть монет – это позволило бы ее семье жить в настоящем достатке. Лина даже надумала вернуться на полставки на работу в училище, чтобы взять себе в класс нескольких ярких ребят. Ей казалось, что общение с одаренными подростками поможет ей еще долго сохранять творческую активность, моложавость и привлекательность.

На четвертые сутки, часов в восемь вечера позвонил Николай.

– Эвелина Родионовна, я связался с вами по поручению шефа. У нас ЧП. Срочно прилетайте, билет на ближайший рейс Вам уже забронирован. Я с машиной буду ждать Вас в аэропорту.

– Что с Алкисом, он ранен?

– Он в военном госпитале. Поместили в связи с тяжелым приступом стенокардии. Требует Вас.

– А где Фрося?

– Она в реанимации. Сутки, как без сознания. Врачи полагают, она долго не протянет.

– А Миша?

– Михаил в морге. Пулевое ранение. Вскрытие показало наличие наркотика в крови.

– А Валя?

– Девочка задержана. Обвиняется в предумышленном убийстве.

– Так она застрелила Мишу?

– Да и при свидетеле. У них дома в тот момент был Агин. Все сидели за столом на лоджии, обедали. Валя объявила, что у нее есть сюрприз для отчима. Сказала, что хочет отблагодарить его, развратника и наркомана, за убийство ее матери. После, выстрелила в упор. Оружие трофейное, незарегистрированное. Выхватить у нее пистолет было невозможно. На лоджии тесно – выскочить из-за стола никто не успел.

– Бедная Фрося! Как она это выдержала?

– После выстрела она орала, что подсунула пистолет Вале, чтобы она застрелила Таню, когда та вернется. Она рассчитывала, что девчонка поступит, как настоящая женщина – прикончит соперницу. В этом случае она бы утаила, что Валя уже месяц, как совершеннолетняя. Кричала, что теперь девчонку за убийство поставят к стенке. Подлинные сведения о дате ее рождения припрятаны, и у Бори есть их копии. А уж он отомстит за гибель друга. Потом с Ефросиньей Павловной случился удар. Тут подоспели ребята, что прослушивали их квартиру и вызвали скорую. Все остальное прошло, как положено.

– Вы немедленно сообщили обо всем Рийдену, и он прилетел.

– Прилетел в полночь. В самолете ему стало плохо. Вынесли на носилках и прямо в реанимацию. Сейчас он уже в палате. Доктора говорят, что шеф родился в рубашке. Ему вовремя оказали помощь. Он ждет Вас. Поторопитесь, самолет вылетает в двадцать один час.

– Алкис разрешил Вам все это мне рассказать?

– Обязал. Сказал, что без этой информации Вы с места не сдвинетесь. Эвелина, Родионовна, поторопитесь, у Вас времени в обрез.

– Я еду, Коля. Ждите меня!

– Мама, кто звонил? – спросила Таня, появляясь их кухни.

– Звонила госпожа Месть. Я улетаю к Алкису, через два часа посадка на самолет. Позвони Исмаилу, попроси, чтобы он меня подбросил в аэропорт… Кстати, ты свободна. Можешь, хоть завтра идти с ним под венец. Валентина пристрелила Мишу… Посмотри, как невероятно складывается Судьба. Аджина, которая пыталась меня извести, покончила с собой… Жениного убийцу прикончили его жена с любовником. Твоего душегуба застрелила его падчерица… Не стой же, открыв рот, Татьяна! Звони Исе.

… В столичном аэропорту Пазевскую встретил Николай и без лишних слов повез в военный госпиталь. Лину без проволочек впустили к Рийдену, предупредив, что он еще очень слаб, а потому для беседы у них есть только десять минут. Алкис лежал с закрытыми глазами. Лицо его отливало зеленью, на худых белых руках проступили синие пятна от инъекций.

– Привет, дружок! – негромко сказала Эвелина, заходя в палату. – Ты тут один, это хорошо. Можно поговорить без свидетелей.

– Рад тебя видеть. Спасибо, что приехала. Всегда считал, что с любой проблемой справлюсь сам. А вот припекло и без твоей помощи не обойдусь. Надо спасти Валю. Помоги ей. Я понимаю, что прошу невозможное. Она виновата. Таню извела, Мишу убила… Но она все-таки не закоренелая преступница. Она жертва. Объясни, как это возможно, что она на два месяца старше, чем записано у нее в метриках? Я лично не понимаю этой механики. Если ей уже шестнадцать, у нее одна мера ответственности. А если нет – то значительно мягче. Пойми, ее же будут судить за предумышленное убийство!

Алкис умолк. Желваки выступили на его лице, и он скрипнул зубами.

– Это я виноват. Должен был спрятать свой пистолет так, чтобы до него ни одна живая душа не добралась.

– Ал, дорогой, судя по всему, его взяла Фрося. Уж поверь мне на слово, нет такой жены, которая бы не залезла к мужу в сейф. А по поводу Вали могу сказать одно. Я всю дорогу об этом думала. Возможен только один вариант. Поля родила ее семимесячной. Потом девочку два месяца держали в больнице в боксе. Вероятно, кто-то из твоих дам нашел способ оформить документы на Валю не тогда, когда она появилась на свет, а когда ее выписывали. Вообще-то, я, как женщина, не нахожу в этом никакого криминала. Нормальному ребенку нужно девять месяцев, чтобы стать полноценным созданием. А все это время провел он в материнской утробе или в боксе – это дело медицины, а не юриспруденции.

– Скажи это в нашем суде, Лина. Тебя обсмеют. Я хорошо помню, как Фрося через пять месяцев после свадьбы увезла Полю к вам в автономию. Хотела, чтобы за ней присматривал Сидоренко. Потом она позвонила, сказала, что Иван положил невестку к себе в больницу на сохранение и пообещал сделать все возможное, чтобы у нас был здоровый малыш. Вот и все. Примерно, через два месяца, Фрося привезла Полину с Валечкой, сказала, что девочка родилась недоношенной…Но, по-моему, она была в норме. Хотя я, честно говоря, в этом ничего не понимаю.

– Если тебя немного провели, Ал, это не беда. Я знаю Ивана. Он никогда не совершит подлог так, чтобы его можно было бы уличить. Метрики у Вали только одни. Сидоренко всю жизнь работал чисто. Конечно я все, что возможно выясню. Лучше скажи, что там у вас наговорила Валя после ареста.

– Сказала, что об убийстве матери узнала из романа, который написал Миша. Там герой убивает жену за то, что она его обманула. Прижила ребенка от какого-то хлыща. Сообщила, что Михаил ее соблазнил, когда ей не было и тринадцати лет. Что наркота и пистолет принадлежат ему. Хранил он все это в тайнике у нее в комнате, а она просто воспользовалась оружием, так как хотела отомстить за мать и за себя.

– Гражданка, Вам пора уходить, – сказала медсестра, заглядывая в дверь.

– Ал, попроси, чтобы тело Миши придержали в морге еще несколько дней. На его похороны, наверняка, прилетит Миликов. Я должна успеть обследовать его квартиру. Если есть какие-то бумаги на Валю у Агина, значит, их копии хранятся и у Ми-Ми. И второе. Я сегодня же поеду в Фросе и буду около нее дежурить. Вдруг придет в себя, и что-нибудь скажет. Распорядись, чтобы меня к ней пропустили. И, главное, выздоравливай! Ты почти шестнадцать лет холостой. Может, я еще за тебя и замуж пойду. Если повезет, доживу до положения генеральши! Иду, иду! – сказала Лина медсестре, сердито распахнувшей дверь палаты.

– Передай Коле наш пароль. Это слово «мост». Он организует все, о чем ты меня сейчас попросила.

Николай, услышав заветное слово, громко хмыкнул, но от комментариев воздержался. Он довез Лину до квартиры Миликовых, а сам отправился в отделение скорой помощи, где находилась Евросинья Павловна. Ему предстояла нелегкая беседа с дежурным врачом: надо было доказать, что пребывание Пазевской рядом с умирающей важно для следствия, и тот рискует головой, отказав Коле в такой малости.