Золушки бывают разные

– Обязанность ответить тем же, – ответила Синди.

– Тебе это неприятно? Почему?

– Потому что так возникают взаимные обязательства.

– Так вот что тебя пугает

Синди снова сжалась в кресле, как будто готовилась к прыжку. Или ожидала удара.

– Возможно, эти ситуации похожи. В обеих другой человек защищает тебя от опасности, – продолжила доктор.

– С Виктором мы на равных, – возразила Синди.

– Почему вы не на равных с Алексом?

– Он богат и знаменит, а я…

– А ты?

– У меня даже нет ни одного платья, – вспылила Синди. – Только брюки, майки и камуфляж.

– Ты считаешь это важно?

– Ему наверняка нравятся модели с ногами там, губами, бюстом и другими достижениями пластической хирургии.

– Откуда ты знаешь, что именно ему нравится? – спросила психолог. – Ты судишь его по стереотипам. Ты бы хотела, чтобы он также думал о тебе?

– С чего бы ему думать обо мне? – Синди закрылась за сложенными на груди руками. – Он даже не знает, кто я.

– Ты бы хотела, чтобы он узнал?

– Да… нет… не знаю. Может быть.

Доктор отложила в сторону блокнот и взяла свою чашку чая.

– Я полагаю, здесь мы имеем дело с классической ситуацией влюбленности в рыцаря в сверкающих доспехах. – На недоуменный взгляд Синди она пояснила. – С этим комплексом приходится иметь дело пожарным, полицейским, врачам, особенно хирургам после сложных операций. Они спасают человеку жизнь, тем самым провоцируя сильный эмоциональный ответ. Человек принимает свое чувство благодарности за влюбленность. В особо сложных случаях нужна серьезная психологическая помощь, чтобы справиться с такой ситуацией.

– Вы хотите сказать, что я влюбилась в Алекса как в пожарного? – хмыкнула Синди.

– Или он в тебя.

– Он не может в меня влюбиться.

– Почему?

– Он меня не знает, – раздраженно ответила Синди, как будто доктор не понимала элементарных вещей.

– Так он влюбился не в тебя, а в тот образ защитницы, который ты ему показала.

– В мешковатых штанах, бейсболке и очках? Очень секси.

– Ты не знаешь его предпочтений, – улыбнулась доктор. – Может быть, именно это его и заводит. Но если отставить шутки в сторону и предположить, что у него к тебе появились чувства, ты бы ответила на них?

Где-то на улице раздался визг тормозов внезапно остановившейся машины. За ним последовали крики человека, который только что избежал опасности и теперь стремился выплеснуть адреналин.

Доктор ждала ответа.

Синди продолжала молчать.

– Мы постоянно думаем о вещах, которые могут пойти не так, – продолжила доктор, как если бы рассуждала сама с собой. – Другой человек может целиком погрузиться в работу. Или он влюбится в кого-то другого и бросит тебя. Или внезапно умрет, оставив незаживающую рану. Тем не менее, люди набираются смелости и вступают в отношения.

– Иногда у них просто нет выбора.

– Выбор есть всегда, – мягко, но настойчиво, ответила доктор. – Они выбирают возможную боль, а не безопасность. Они выбирают ответственность за себя и другого человека. Для кого-то этот груз приятен, для кого-то нет. Тогда люди сбрасывают груз с плеч и уходят, чтобы и в следующий раз избежать обязательств.

Синди встала с кресла и подошла к окну.

– Быть одному или одной, несомненно, проще, – продолжила доктор. – Быть с другим человеком – это работа, которая требует самоотдачи, времени, сил, чувств. Не всякий готов к таким тратам. Многие предпочитают тратить все на себя.

На улице водители едва не столкнувшихся машин все еще кричали друг на друга. Машины прибывали к перекрестку, затор нарастал. Самые нетерпеливые жали на клаксоны.

– Я его не знаю. Я не могу ему доверять, – сказала Синди.

– Доверие для тебя очень важно?

– Да. Хотя моя мать доверяла людям. И куда это ее привело?

– Хочешь поговорить о матери?

– Только не сегодня. – Синди покачала головой.

– Почему?

– Потому что сегодня я иду на ее похороны.

ГЛАВА 6

В некоторых кругах считается непристойным проявлять свои чувства на публике.

Их представители скучают на театральных премьерах, зевают на спортивных состязаниях и стоически выдерживают долгие речи на похоронах.

Основным критерием оценки считается «прилично» или, упаси боже, «неприлично».

С этой точки зрения похороны Джеба Мерфи были идеальны. У репортеров, рассыпанных по территории кладбища, как крошки для птиц, не было времени, чтобы опустить камеры и передохнуть.

Гости все прибывали и прибывали.

Семья Мерфи приглашала в церковь на церемонию прощания всех, а на кладбище просила остаться только близких друзей. Покойный Джеб Мерфи был так богат и влиятелен, что к нему и после смерти набивались в друзья.