Ахейя. Сказка, рассказанная в лифте

– И круглые сутки, без остановки, – продолжал памятник. – У нас на площади такого нет. Сразу не привыкнешь.

Ленюшка не нашелся, что ответить – к говорящим памятникам тоже не сразу привыкнешь. А Нельсон знай себе шпарит, как по писаному:

– Он мне велел без билета никого не пускать, но, если нету, вас я все равно проведу.

Ленюшка собрался с мыслями:

– Спасибо, – сказал. – У меня билет есть. А кто это такой строгий?

– Лазарев. Мы с ней на Лазарева работаем, разбойничка. Но вы не волнуйтесь, мы не грабим. Я сторожем, а Сима на огороде. И сам разбойничек всю неделю дома – приболел.

– Серафима?

– Да, да, идемте, тут недалеко.

– Так ее Лазарев украл?

– Это не совсем так, – возразил Нельсон и зашагал впереди, вежливо придерживая ветки.

Идет за ним Ленюшка, а сам думает: «Неужто теперь и Серафима разговаривает?»

Скоро вышли они к озеру. Серафима Ленюшку издали еще увидела, засигналила, помчалась к нему навстречу, да как водой окатит! Хорошо, день теплый выдался. Потом только опомнилась да запричитала:

– Несуразная я, несуразная! Возвращайся ты, Ленюшка, домой, не рискуй из-за меня жизнью. Лучше мне в лесах навеки остаться! Видно, болезнь у меня такая неизлечимая. Сперва из-за нее мы к разбойничку в рабство попали, а теперь вот и тебе ни за что, ни про что досталось.

Ленюшка хоть и вымок весь, хоть и чудно ему, что машина поливальная говорить может, а о деле помнит. Огляделся он.

– Вы как сюда проехали-то? – спрашивает. – Давайте быстро той же дорогой назад.

– Как проехали, сами не знаем, – отвечает адмирал, – темно еще было. А так, при свете, никакой дороги нет.

Серафима вдруг и говорит:

– А Лазарев тут больной останется? Кто ж ему огород поливать будет? Я его простудила, холодной водой облила, а сама бежать?

И Нельсон за ней:

– Да, неудобно, он бредит…

– Ну, как знаете, – обиделся Ленюшка Мамохин. – Мне мэр сроку дал двадцать четыре рабочих дня. Если мы с тобой, Серафима, улицы мыть не выйдем, он новую машину купит, а тебя спишет.

– Хоть недельку бы еще подождать, – просит машина поливальная.

Ленюшка ей кивает:

– Ага. Через неделю он бредить перестанет и скажет: «Собирайтесь, ребята, домой!»

А Серафима на это:

– Да ты бы с ним, Ленюшка, поговорил: может, он нас, и правда, так отпустит…

Вот стоит Ленюшка Мамохин у разбойничка под дверью, прислушивается: бредит, или не бредит. Слышит, напевает Лазарев тихонько, в нос:

– Гаданьем ли мы утомили своих черепах?
Они не вещают нам больше грядущий удел…

– Ну что? Это разве не бред? – шепчет адмирал. – Он еще и с мышами разговаривает.

Тут лихой человек дверь-то как откроет!

Смотрит Ленюшка – а это тот полуночник, что в парке книги разбирал. Ну, делать нечего, надо хоть поздороваться. И вроде сказал: «Здрассте!», а вышло:

– Ахейя!

Разбойничек расческу вынул, по волосам провел.

– Да, – сказал. – Да, конечно. Нехорошо тогда получилось. Я с таким трудом добыл эти книги… Особенно «Древнегреческо-русский словарь». У нас на весь город один экземпляр. Испугался, понимаете, что вы нападете и отнимите.

– Я не разбойник, – возразил Ленюшка.

– Я тоже не разбойник. Ну, что я могу для вас сделать? Вот, чаем напоить могу.

– У него билет! – крикнул Нельсон.

Разбойничек рукой махнул.

– Да ладно! И так вижу, что человек хороший.

Ленюшка прошел в дом. Лазарев указал ему на черный железный сундук: присаживайтесь, мол. На сундуке масляной краской написано было: «Аварийный ларь».

– Это не я написал, – объяснил разбойничек. – Так было. Я в нем книги держу, которые надо срочно вернуть в библиотеку.

– А говорят, вы не возвращаете…

– Пока не возвращал, но верну, конечно. Что ж я их – ворую, что ли? Странный народ – подержишь книгу дольше положенного срока, так сразу: «Разбойничек, лихой человек!» А попробуй, выучи тибетский язык, если учебник через десять дней сдавать. Ну, пусть через месяц. Я вот сейчас древнегреческий учу, а хочу еще древнекитайский и пали.

Лазарев чай разлил. Себе в кружку с надписью «Тиша», Ленюшке – в крышку от термоса:

– У меня посуды почти нет. Обычного чая тоже нет, я шиповник заварил. Это вас моя машина поливальная облила?

Ленюшка и говорит:

– Вообще-то это моя машина. Если правильно – то поливомоечная. Сколько лет уж с нею вместе работаем, улицы моем.

– Да? Я раньше тоже работал, в библиотеке. До сих пор каждую книгу помню – автора, название, содержание, инвентарный номер… А потом однажды мне один человек сказал: «Сколько с книгами не возись, все равно смысла жизни не постичь». Я и подумал: ну, нет! Есть наверняка книги о смысле жизни, пусть и не на русском языке. Теперь вот тут живу, постигаю.

– И как?

– Да потихоньку.