Когда Синяя окончательно приземлилась с некоторым пируэтом и увидела соседок вблизи, они ей понравились ещё больше, скорее всего потому, что принадлежали к нечастому типажу, ей лично особо близкому и почти родному. В обеих ощущалась лёгкая неотчетливость цветов, некая размытость. Обычно местная публика казалась прорисованной тушью, а эти мама с дочкой были исполнены как бы акварелью, их цвета были мягче и разнообразнее. Кстати, эта особенность здесь считалась скорее оригинальной, чем красивой.
Вот, например, Порфирия – своего рода эталон, смотрелась выкованной из металла и красочного блеска. Но Порфирия была нарочито, даже эпатажно старомодна, чем очень гордилась. На самом деле несколько десятков поколений назад в этих мирах произошла ревизия внешнего облика. «Хомо парадизус» плюс все остальные из родственных миров дружно пожелали довести свой биологический вид до совершенства, включив в параметры собственное представление об эстетическом идеале.
В результате неожиданно для себя (учёные советники задним числом честно признали ошибку в расчётах) через несколько поколений они столкнулись с прискорбным единообразием нескольких идеальных образцов, постепенно все стали почти на одно совершенное лицо, и это никому не понравилось – выявилось что-то вроде сборища кукол Барби с партнерами, только в разных цветовых гаммах.
Исправляя неудавшийся замысел для грядущих поколений, а это тоже произошло основательно давно, парадизяне+ стали делать акцент на разнообразие и оригинальность, плюнув на бытовавшие прежде эстетические идеалы. Пусть особи выглядят как замухрышки (по местным понятиям), только бы не смотрело отовсюду одно и то же приевшееся совершенство облика. И чем оригинальней получалась особь, тем им казалось лучше.
С такой точки зрения нынешние гостьи Синей вполне могли считаться образцом оригинальности облика, точнее выглядели, как полные дурнушки, если числить от устаревших образцов (скажем, от ранее упомянутой Порфирии). И при том нечто чудилось в них родное, почти что своё. Обе отчасти напоминали гогеновских полинезийских красавиц, только в густо-золотистой гамме, со смазанными веснушками и прозрачно-влажными глазами неотчётливого цвета – от темно-сизой синевы до бесцветных бликов. Поэтому их непривычные имена не явились для Синей неожиданностью, такая цветовая гамма предполагала сюрприз из сложной области прозваний. Юная мамаша выдала свой развернутый образ-символ как «Свет двух лун на восходе» в женском роде, а девочка звалась «Светлячком при луне» тоже в женском наклонении.
Синяя как увидела, так и сообразила, что сочетание двух первых лун в Парадизе, без яркой и пестрой третьей, как раз дает неяркий и сложный свет трудноуловимого оттенка. Совсем как сложно окрашенные глаза соседок и общая нестандартная цветовая гамма обладательниц поэтических имён.
В принципе Синяя почти привыкла к многоступенчатым, насыщенным информацией местным именам, хотя сперва они приводили на память романы про индейцев или прозвища обитателей Южных морей: Красный койот, Веточка Магнолии и тому подобное прочее.
К тому же обладатели имён имели привычку менять их с текущим возрастом и личными соображениями, что не облегчало понимания, ну просто никак. Однако основа для личных имен существовала простая и четкая, в них упоминалась доминирующая генетическая линия, обозначенная цветом либо оттенком, к ней прикладывалось информация о поле, возрасте и месте обитания, с некими нюансами, каковые гостья Парадиза не всегда улавливала сразу. Точно она знала лишь одно: чем темнее и насыщеннее упомянутый цвет, тем биологически старше и образованней обладатель.
Внешний облик носителя имени всегда соответствовал, было бы совершенно немыслимо, чтобы Порфирия показалась в светло-алом оттенке, ей следовал только темный багрянец. У остальных парадизян+ все натуральные цвета с возрастом углублялись, в особенности цвет глаз, кожи и оттенок волос.
Последние, правда, бывало что и раскрашивались в косметических целях самым немыслимым образом. Однажды та же Порфирия явила себя Синей с догорающим пожаром на голове. Это был просто какой-то ужас, все чувства гостьи взывали к огнетушителю!
Детишки у этой расы были Прозрачные, юношество Светлое, средний возраст Яркий, а окончание специального образования переводило обладателя имени в насыщенный, почти темный регистр. Чем старше и опытнее индивидуум, тем темнее имя собственное – предельно просто.
Самые тёмные из всех, встреченных Синей, в домашних мирах типа Парадиза практически не обитали, у них шла иная жизнь в других сферах. Причём, даже примерная продолжительность жизни хозяев гостье была практически неизвестна. Насколько она догадывалась, жизнь у них длилось сколь угодно долго, пока не надоест.
Сама она звалась Синей не по умениям и навыкам, а из уважения к почтенному своему возрасту. Всё же не девочка, и даже не девица, по своим меркам вполне уважаемая матрона – поэтому Синяя, а уж птицу для полного имени она избрала сама, вспомнив культурный аналог из детских театральных впечатлений.
Цвет для обозначения гостьи тоже выбирался не произвольно, её природный оттенок радужки мог быть с натяжкой назван голубым, для первого знакомства её пробовали звать Синеглазкой, что казалось одновременно неуместным и забавным.
Дома глаза у неё были серо-голубые, в светлую почти незаметную крапинку, здесь же стали почти как сине-лиловая грозовая туча – для всеобщего удобства восприятия. Потому что светлые и прозрачные глаза здесь принимались за аномалию, невзирая на модные тенденции.
Во имя того же удобства обращения Синяя гостья имела дурную привычку называть знакомых на свой лад, и пока никто не возражал, даже напротив. По каким-то особым параметрам местная публика чувствовала себя польщенной, когда получала от гостьи новое имя.
Опять же в этих условных чертогах местных прозваний и этики Синяя очень просто теряла направление и соображение, почти так же, как со свободой и необходимостью, со временем и пространством.
На сей раз Синяя детально выложила маме с дочкой личное прозвище, изображение ярко-синей птицы в полёте и предложила свои варианты их имен для обмена. Обозначилось просто как никогда ранее, Света и Светочка – совпадение получилось дивное, к тому же дома жила и никуда не делась подруга Светлана с дочерью Светой, аналогия шла по полной программе.
После процедуры знакомства Света и Светочка любезно пригласили прибывшую гостью посетить их участок и посмотреть, какой дом они возвели для семейной встречи. Света со скромной гордостью признала, что ей это удалось впервые, она выучилась сложному делу возведения жилищ совсем недавно. И хотела бы показать гостье достижение, пока не прибыла остальная семья, если, конечно, у той есть время до своих гостей, хотя бы немножко.
Тогда и она, Света, с удовольствием посмотрит, как Синяя будет устраивать место для приема экзотической публики, такого она, Света, ещё не проходила в своем обучении. Гостье ничего не оставалось делать, как согласиться, тем более самой было интересно.
Мигом они все перенеслись к подножию прозрачной колонны, как Синяя правильно угадала, это и был остов семейного дома, правда, без индивидуальных помещений. Они должны были подстраиваться вокруг колонны по мере прибывания на место членов семейства, но вот сколько будет народу, Света знала неточно, поэтому медлила с размещением личных покоев.
Как Синяя верно представила, личные покои в принципе вились вокруг центрального столба, как украшения на Ростральной колонне в Питере, а общее помещение для сбора предполагалось внизу. Или, если гостья посоветует, то наверху очень легко можно сделать купол и переселить семейный сбор под крышу.
Гостья опять же представила оба варианта вчерне и заявила, что холл и гостиную лучше поместить внизу. Иначе новенький дом Светиного производства напомнил бы ей колоссальный гриб, о чём она, правда, Свету информировать не стала.
Пока старшие безмолвно обсуждали и представляли друг дружке проекты, младшая Светочка отчасти заскучала, забралась в колонну до третьего витка стебля и вытянула оттуда зелёный коврик, на котором стала весело раскачиваться и подпрыгивать.
Ужимки и прыжки у неё шли со звуковым сопровождением. Девочка пела вслух и довольно удачно. Насколько Синяя могла оценить качество музыки после уроков, данных Порфирией.
– Да, Букашка-Светочка у нас музыкальный талант! – бессловно и недально, чтобы дочка не ловила, отозвалась на похвалу мамаша. – Наставник считает, что это будет её главной специальностью, однако тут есть подводные камни. Надо чтобы всё остальное она осваивала не хуже, а Букашка ленится, ей бы только петь и петь.
И тут же Света обратилась к дочке с внятным призывом, читаемым и гостьей тоже. Произнесла она примерно следующее.
– Эй, Букашонок! Если уж взялась, то прыгай с толком, сделай себе каморку и свои песенки туда включи. Можешь и для остальной мелочи построить место, ведь вы захотите все вместе?
– И не подумаю! – тут же ответила Светочка. – Я для себя сейчас пою, а они где захотят, там и поселятся. Мы не решили, я лучше просто так попрыгаю! Хотя, ладно, балкончик сделаю, а всё остальное – ну его, я буду жить на балконе, можно?
Света-старшая махнула на ребёнка рукой буквально и фигурально, то есть дала разрешение делать, что вздумается, а сама поделилась с гостьей главной проблемой дня, даже попросила совета, как у старшей. Знала бы она, бедная, что по части устройства жилищ чужеземная гостья, хотя бы и солидного синего возраста, недалеко ушла от Светочки-Букашки, и, предоставленная сама себе, жила бы на балконе.
Проблема у юной Светы оказалась учебно-семейная, правда самая что ни на есть уютная и милая. В принципе на нынешнем семейном сборе они ждали появления Пестрой Летающей Белки (так звали одну из мамаш) с новенькой дочкой, малышка появилась на днях, и никто её пока не знал. Всё семейство, особенно детишки, желало увидеть младенца во плоти, но было неясно, даст ли добро педиатрия, может быть, лучше выждать какое-то время, чтобы мамаша с младенцем попривыкли друг к дружке, прежде чем вливаться в семью.
Вот Света и ждала, что подскажет Советник по младенцам нежного возраста, а сама колебалась, стоит ли ей подключать построенный дом к системам «матери и ребенка», не зная, явятся ли Пестренькая с дочкой. Не то чтобы Света затруднялась с подключением, просто специальные медицинские строения и жилища для младенцев она пока не изучала, поэтому могла подключиться по инструкциям, и при том лучше было заручиться консультацией того, кто умел подключаться на приличном уровне. Вот если бы новая соседка Синяя была так любезна и согласилась просто посмотреть, как Света подключается, на всякий случай, если понадобится.
Очень скромная просьба оказалась у соседки Светы, однако совершенно невыполнимая. И как бы это поделикатнее донести – думала Синяя в некотором смущении. Что касается подключения к сложным системам, то тут Синяя как была с самого начала, так и осталась профаном, и хорошо освоила лишь одну операцию – выход из них и ликвидацию того, что ей удалось понаделать, причем быструю и самопроизвольную, главное, чтобы не осталось следов её манипуляций, а то стыдно.
Однако Света уже разогналась на семейную тему, и ответа не требовала, подразумевала, бедняжка, что старший товарищ ей поможет. Синяя любовалась Светой, внимая безмолвным речам, вместе с ней обозревала объёмный «семейный альбом» на лужайке (Света наскоро соорудила что-то вроде водяного экрана и показывала семейство во всех видах) и надеялась, что проблема с подключением как-нибудь образуется, не стоит смущать милейшую домовитую девушку, а то ей будет неловко из-за собственной неуместной просьбы.
Семейный альбом тем временем шёл своим чередом, и Синяя узнала, что семейство у Светы пока небольшое, пятеро взрослых и столько же детей, включая новенькую девочку, и в принципе они хотят остаться такими же компактными, скорее всего, увеличатся на двух-трех, не более того. Расширенные семьи – то бишь по десять и более взрослых, плюс столько же детей, это уже многовато, так думала и Света и все остальные тоже. Хотя есть и любители больших семей, это дело вкуса.
Конечно, дочке Светочке-Букашке нужен маленький братик, а их третья мамаша, Сверкающая Рыбка определенно желает ещё девочку, поскольку у неё два мальчика – наглядно объясняла Света, при том демонстрируя портреты взрослых и детей, а для двоих будущих детишек нужно подобрать в семью пару отцов, подходящих к их сложившейся семье, это сложная задача. Пожалуй, не обойтись без семейного Консультанта, и Сверкающая Рыбка уже занялась, она самая деловая из всей семьи.
На водяном поле повторно возникла Сверкающая Рыбка во всей красе, очень стремительная и яркая в блестящей сетке, почти законченный специалист по обустройству жилых массивов, ещё точнее растительности при них, так сказать дипломированная садовница, и лучезарно улыбнулась, расположившись среди фантастических цветов своего производства.
В реальности, изделия Св. Рыбки скорее походили на лапшу из блестящей фольги, наверное, это случился местный садовый авангард, как бывает свойственно молодым специалистам. От всяческого сверкания у гостьи Синей в голове произошёл затор, и она не сразу поняла, что смотрит уже не в «альбом», сообразила только, когда Света стала представлять свою Рыбку, а та отвечала любезными словами среди отблесков и сверкания.
Когда Синяя отозвалась дежурным представлением, то без промедления переключила беседу на Свету и сразу узнала, что Рыбка явилась доложить, что нет, Пестренькая с дочкой не явятся, педиатрия советует воздержаться. Однако у неё, у Рыбки, имеется предложение – не устроить ли им смотрины, обнаружилась парочка подходящих кандидатов на семейные вакансии, хорошо бы их пригласить прямо сейчас сейчас.
Со всеми остальными она уже обговорила, нет ли возражений у Светы? Что касается жилища, то для гостей делать ничего не надо, они отлично остановятся в Городе напротив, поскольку много о нём слышали и с удовольствием посетят. Один из кандидатов местный, из Парадиза, другой прибудет специально, он учится во Внутренних мирах, выбор, понятно, за Светой.
Пока Света собиралась с мыслями, Сверкающая Рыбка обратилась к гостье, ей было страшно интересно, это раз, потом она пожелала узнать про её гостей, кто там будет, даже из Внешних Миров? И не помочь ли гостье Синей оборудовать парк к приему гостей? Она, Рыбка, готова, если гостья пожелает. Очень стремительная оказалась Рыбка, и впрямь чрезмерно деловая, Синяя за ней едва поспевала, честно говоря.
Как ни соблазнительно было окунуться в семейную жизнь хозяев и даже принять участие, но Синяя понимала, что сейчас произойдет перегрузка её личных систем, а перед детишками срамиться не хотелось никак.
На самом деле вся эта семейная когорта с младенцами и множеством родителей по возрасту и опыту годилась ей в потомки, они одновременно учились и строили своё сложное семейство – так проходил у аборигенов процесс получения всестороннего образования.
Однако обижать Стремительную Рыбку тоже не хотелось, поэтому Синяя не решилась сказать «спасибо, не надо», вместо того сбросила помощнице-садовнице примерный эскиз того, чего бы она хотела – в тайной надежде, что с таким старьем авангардная художница возиться не захочет и сама пойдет на попятный. Но нет, Св. Рыбка приняла эскиз, повертела его и заявила, что, пожалуй, даже занятно, она постарается вырастить такой скверик на соседнем со Светой участке, ещё до своего прибытия, через небольшое время можно будет принимать работу. Эдак примерно, если они придут туда своей скоростью, тогда пусть свяжутся с ней и скажут, годится либо нет, ей будет нетрудно переделать.
Синяя от души возрадовалась передышке, и они втроем пустились в пеший путь по участку, то пересекая, то огибая лабиринты из трав и кустов, то ныряя в них. А маленькая Светочка носилась вокруг и радостно щебетала, объясняя, что цветущая карусель выращена специально, чтобы они с братьями вдоволь наигрались в прятки и догонялки. И что мальчики возьмут с собой друзей-псов, у них у каждого уже есть, а у Светочки скоро будет, вот она чуть-чуть подрастёт. Ей хочется совсем маленькую беленькую собачку, и она знает, как назвать, наверное, ей самой позволят, или она даст подружке-псине своё имя, это тоже можно.
Солнце Парадиза, с торжественной медлительностью клонилось к закату, дёрн под босыми ногами мягко пружинил, и Синяя почти отключилась под непрестанный детский звон – ей стало все равно, дойдут ли они когда-нибудь до цели, хотелось идти и идти, перебрасываясь с милой старшей Светой несложной информацией.
Последний день в Парадизе вышел чрезмерно насыщенным, особенно к концу, а дел предстояло чрезмерно много – вагон и маленькая тележка. Синей хотелось выстроить приличный павильон для приема гостей, сделать их пребывание полезным и приятным, а далее навестить в ближнем Городе своего приятеля.
«Славный остров навестить, у Гвидона погостить…», – ей думалось детскими стихами от крайней усталости. Город, видный с моря, был его, приятеля, последним шедевром, и Синяя всегда навещала «славный полуостров» с пользой и приятностью, даже кое-чему училась.
Так, не мешкая и не торопясь, они подошли к невидимой границе участков, растительные лабиринты кончились, и перед ними простерся бесконечный луг, травы колыхались, как узорное пшеничное поле, в них просматривались концентрические круги и сдвоенные спирали – так оставил земельные угодья неведомый предшественник.
– Пожалуй, у нас Букашка утомилась, – деловито решила Света, и в самом деле, Светочка не носилась кругами, а плелась по травам чуть поодаль. – Сделаем дорожку?