В погоне за солнцем

– Ничего себе! Какой богатый внутренний мир для продавца одежды. По тебе не скажешь, что отличишь Прокофьева от Мусоргского… Ну, ладно, Дим, давай к делу, – Наташа резко меняет тему. – Послезавтра к нам приезжает японская делегация. Будут подбирать себе сотрудников. Обратят внимание лишь на тех, кто заслужит уважение и сможет проявить стойкость. Ты ведь знаешь японцев – работают как машины и считают, что все остальные должны работать так же.

– Да, у них просто безумный ритм жизни, – Дима говорит с тихим восторгом. – А что от меня требуется?

– Ничего особенного, – Наташа дотрагивается до Димкиной руки. – Приедешь завтра в посольство к девяти утра. Папа будет тебя ждать. Он уже в курсе, а дальше – дело техники. Попасть на стажировку в Японию вовсе не так сложно, как тебе кажется.

– Не знаю, как и благодарить.

– Да прекрати… Только не забудь документы и смотри – не опаздывай.

– У меня столько идей, проектов, Наташка…

– Именно поэтому, ты не можешь больше терять здесь время, – Наташа игриво и бесцеремонно подмигивает Диме, и Агата едва удерживается, чтобы в порыве ревности не смести все со стола. В продолжении дальнейшего разговора Агата чувствует себя все более ненужной, лишней и буквально физически ощущает, как Наташа празднует победу, потому что практически выживает ее – Агату из собственной кухни, из собственного дома, полностью вытесняет ее из головы и мыслей Димки. Наташиного присутствия становится так много, а Агата словно уменьшается в размерах, делается ничтожной, незаметной, прозрачной. Она изо всех сил старается улыбаться, не показывать своих чувств, особенно при Наташе, но как только Дима закрывает за своей гостьей дверь, Агата не выдерживает и, обиженно скрестив руки, спрашивает:

– Ты оформил деловую визу, как я поняла?

– Так, на всякий случай.

– Почему не сказал мне?

Дима беспечно пожимает плечами:

– Вылетело из головы.

– Дим, что вообще происходит?

– Устраиваюсь работать по специальности, – Дима смеется, – а что? У меня просто… – он проводит рукой по лицу и продолжает серьезно, – мне просто ужасно хочется работать в Японии, пойми! Разве ты не видишь, что здесь я себе места не нахожу?

– Ясно. Я думала речь идет о новой работе, а ты, оказывается, собираешься переезжать. Мне что прикажешь делать?

– Ехать со мной, разумеется.

– Неужели переезд в другую страну и участие в международных переговорах сделают тебя счастливым?

Не дождавшись ответа, Агата отправляется на кухню, и чтобы хоть как-то себя отвлечь, включает воду и начинает мыть посуду.

– Я для этого учился, – Дима заходит следом и помогает убрать со стола. – Это же мечта всей моей жизни. Если бы ты могла понять…

– Чего я не могу понять?

– Я хочу определиться, найти свой путь. Черт возьми, я даже думать не могу ни о чем другом! Дело не в том, чтобы переехать, тут совсем другое. Наташка права: я ведь здесь только время теряю! Не могу я прожить всю жизнь в этом городе, так и не добившись поставленной цели, потому что иду к этой цели с самого детства. И так боюсь не успеть всего, что наметил…

– Не говори ерунды, тебе всего двадцать три года. Никогда не поздно стать тем, кем тебе суждено.

– Да, но жизнь может оборваться в любую минуту. Большая ошибка надеяться на то, что все еще впереди.

– Представь себе, я тоже боюсь не успеть всего, что наметила. Я не виновата в том, что заболела, однако не позволяю себе делать то, что может причинить тебе боль.

– Когда это я причинял тебе боль? – Дима выглядит искренне удивленным.

– Даже не знаю что страшнее, Дим, что ты сознательно не понимаешь этого, или то, что притворяешься.

– Понятия не имею, о чем ты.

– Тем хуже для тебя…

– Я все делаю с мыслями о тебе. Новая работа, даже переезд никоим образом не помешают Нам.

Агата вздыхает:

– А кто отец этой Наташи?

– Первый секретарь российского посольства в Токио. Много лет прожил за границей, владеет несколькими языками, сделал блестящую дипломатическую карьеру. Новичку, вроде меня, есть чему у него поучиться.

– Тебе необходимо поучиться именно у него? У кого-нибудь другого нельзя?

Дима улыбается, встает позади Агаты и крепко прижимает ее к себе:

– Новиков – настоящий профессионал. С его связями устроить меня на работу раз плюнуть.

– Ясно. А его дочь печется о твоей карьере больше чем о собственной.

– Тебе помочь?

– Не надо. Иди в душ, сама все уберу. Ты же знаешь, я терпеть не могу беспорядок.

– Аккуратистка ты моя, – Дима ласково утыкается в светлые волосы Агаты. – Ну, а мне еще нужно закончить свой перевод, – он целует Агату в шею и уходит.

Становится до тревожного тихо, слышно только как из крана тонкой струйкой течет вода.

«Лучше бы Ты был моим иждивенцем, неспособным принимать самостоятельных решений, – Агата ловит себя на этом страшном желании, и ее сердце сладко замирает, – занимался бы своими переводами, сидел бы дома у меня под боком…»

Она ясно представляет картинку в голове «слабый и зависимый Дима» и испытывает жуткое удовольствие от своей фантазии. При этом Агату не смущает мысль быть единственным кормильцем их семьи, работать за двоих как лошадь, без выходных, хоть на трех работах; пусть Димка живет за ее счет, пусть ничего не делает в доме, лишь бы Он был рядом под ее присмотром и контролем двадцать четыре часа в сутки, был полностью зависим от нее!

– Димка, – обращается Агата, заходя в спальню получасом позже.

– М-м? – он устроился на кровати с ноутбуком на коленях и стучит по клавиатуре, периодически перелистывая страницы, лежащей рядом книги.

– Мне не нравится, что ты будешь работать вместе с этой… Наташей.

– Что еще за новости? – шутливо отзывается Дима, не отрываясь от работы. – Она мне как сестра.

– Знаешь, сестра, не сестра… Это все слова. Она привлекательная девушка, к тому же не ровно к тебе дышит.

– Чего-чего?!

– Я видела, как она на тебя смотрит.

– Могу дать стопроцентную гарантию – это точно не повод для беспокойства.