Попроси у неба счастья

– А куда же я от тебя, ты ведь как младшая сестрёнка моя.

– Что со мной, почему такая слабость?

– Заболела ты, видно когда под дождь попала. – И отчаянно боясь, что она сейчас спросит о Мале, попросил, – Любушка, слаба ты очень. Попытайся поспать немного. Ты хочешь водички?

Любава кивнула и он поднёс ей бабушкиной травяной настойки: душистой и целебной. Девушка хоть и слаба была, но сразу поняла, кто её приготовил.

– И бабушка здесь?

– А где же ей быть, если ты болеешь. Она ведь постоянно сидела возле тебя.

Алекс, не успел закончить, как увидел, что Любава уснула со счастливой улыбкой на губах. Он тоже задремал, опустив голову на руки.

Девушка медленно выходила из забытья, разбуженная солнечными лучами, заглядывающими в окошко. Когда её глаза привыкли к свету, она увидела, что Алекс сидит рядом и крепко спит. Любава подняла руку и положила ему на голову, ощутив под пальцами упругий шёлк спутанных волос.

Скрипнула дверь и ведунья просунула голову в комнату. Заметив, что Алекс спит, она на цыпочках подошла к Любаве, счастливо улыбаясь.

– Проснулась, наконец, дитятко?

Алекс открыл глаза.

– Любава! Ну наконец…Как ты чувствуешь себя?

– Слабой, как котёнок, но живой, – тень улыбки скользнула по её губам. – По крайней мере я предполагаю, что жива, раз вижу вас. Долго я уже здесь?

– Несколько дней. Детонька моя, это, наверное, боги не дали тебе умереть… Только сейчас признаюсь, что уже теряла надежду.

Женщина повернулась к Алексу и в глазах её была такая преданность и благодарность, что парень даже немного засмущался.

– Если бы не он…– старушка покачала головой.– Может немного покушаешь?

– Нет, воды дайте попить и я ещё посплю. Слаба очень.

Пока Любава спала, ведунья, теперь бесконечно доверяя Алексу, шепотом, напоминающем журчание ручейка, рассказывала о девочке, которую знала с рождения.

Она принимала этого ребёнка, но случилось так, что княгиня умерла при родах…Отец Любавы, князь древлянской земли, понимал, что в распрях славянских племён его жизненный путь не долог. Поэтому вместе с Малом, начал обучение княжны воинскому искусству, как только ей исполнилось девять лет. И уже буквально через год, а к тому времени князь погиб, она довольно умело управлялась с небольшим мечом, представляющим точную копию подлинного оружия. Кроме того, Любава понемногу стала вникать в хозяйственные дела городища, постепенно перебирая на себя обязанности княгини. И это в тринадцать –четырнадцать лет… Девочка к тому времени владела не только мечом, но и могла стрелой поразить бегущего зайца. Она стремилась быть во всём первой, побеждать соперника, класть на лопатки своих противников –ровесников. К тому же, Мал начал учить её тому, что знал сам- чтению. Князь привозил сестре книги переведенные с греческого на старославянский. Он постоянно держал её возле себя, когда приходили старейшины и рассказывали об урожаях, о планах на будущую весну. Он научил её считать и мыслить. Девушка впитывала науку брата, как губка. А вот сейчас ей, наверное, придётся взвалить все тяготы княжества на свои хрупкие плечи. Это при том, что многих дружинников и отроков нет в живых. А ещё хуже, что нет крепкой мужской руки, Мала.

Ведунья замолчала, погладила спящую Любаву по бледной вялой руке и закончила, – а ещё ей надо сказать о брате.

– Нет, – не согласился с нею Алекс, – она слишком слаба сейчас, чтобы услышать такую весть.

– Ты наверное прав, её память притупилась и ей сейчас кажется, что всё увиденное – плохой сон… Подождём, пока немного окрепнет.

Они помолчали. У Алекса в жизни не было больших утрат. Мама и отец живы, они молоды и здоровы. И как бы он перенёс весть о потере, вернее скольких потерях, он даже не предполагал. А это была молодая девушка… Алекс очень боялся за неё и жалел. В нём жило двоякое чувство: ему очень нравилась Любава – красивая, стройная, независимая. Нравилось смотреть когда она думает о чём –то, сосредоточенно покусывая стебелёк травы. Из-под ладошки, прижмурив глаза смотрит на солнце, а оно лучиком находило незащищённую тенью часть лица и рисовало причудливые узоры на зардевшейся щечке. Как бесстрашно она летела вперёд, слившись в одно целое со своей лошадью..

У неё были сочные губы, но Алексу, как ни странно, не хотелось их попробовать на вкус. У неё были глубокие с искорками веселья глаза, но ему не мечталось в них утонуть. Зато приятно было видеть в них одобрение, если что-то у него получалось. А ещё слышать её весёлый звонкий голос.

Алекс испытывал какие-то двоякие чувства к этой девушке. Конечно, как отъявленный сердцеед на Земле, он видел, что вызывает большую симпатию Любавы, но старался ей в этом не потакать, а быть просто другом. Не знал он, понимала ли его она, ведь сам пока не мог разобраться в своих чувствах и ощущениях. Одно, что он точно знал, так это то, что именно сейчас нужно быть возле неё. Они с братом приняли его, пора и ему тоже принять на себя частицу боли и горя Любавы.

– Я видела её судьбу. Непростая, очень непростая… Не закончились ещё её тяжёлые тёмные дни. Двоякой была её дорога, потому и боялась. Даже не знаю, что было бы для неё лучше. Виделись и смерть и тяжёлые испытания, – с тревогой посмотрела на Алекса. – Боги ей помогли, вернули к жизни, но ещё проведут по изломам судьбы. Будь возле неё. Подставь ей плечо своё, хотя она и думает, что сильная.

Вижу, что ей лучше и теперь спокойно могу уйти к себе. Оставлю травы, снадобья. Расскажу, что делать. Но помни, если понадоблюсь, зови. Она знает где меня искать.

Любава выздоравливала медленно. Болезнь насколько подкосила её, что Алексу приходилось под руку выводить княжну на улицу. И только через несколько дней, видя немой вопрос в глазах девушки, он решился.

– Да, Любушка, тогда ты всё услышала верно. Мала больше нет…

Алекс боялся, что за этим последует. Может потеря сознания, может крики и стоны, но он ошибся. Любава молчала, а состояние её души выказали тонкие пальцы, которые впились в руку Алекса, да вмиг побледневшее лицо, на котором отобразились разные чувства: горечь, ужас, беспомощность. Последнее так не соответствовало этой девушке, что Алексу захотелось обнять её, приласкать, утешить. Но он сдерживал себя. Так с этой девушкой поступать нельзя. Она должна сама всё пройти. Она ведь воин, она боец.

Несколько дней Любава молчала. Нет, конечно, если её о чём –то спрашивали она отвечала, но ответы были скорее автоматическими. Алекс уже начал волноваться: почему так, что она замыслила, о чём думает.

Однажды утром, зайдя в опочивальню девушки, он не увидел её на прежнем месте, где она уткнувшись носом в подушку лежала часами. Любаву он нашёл в трапезной. Это была не вчерашняя девочка – тихая и задумчивая. Глаза её ожили, движения стали уверенными. Она прочитала вопрос в его глазах

– Если ты не против, то давай сначала поедим, я очень проголодалась, а потом задавай свои вопросы.

Дальше она повторила всё, что делал за трапезой Мал. Когда принесли сочиво, куропаток и другую снедь, встала и немного набрала еды в миску, а потом подойдя к жертвеннику положила всё на горячие угли. Мал не делал этого сам, а она сделала, как бы принося, или вернее передавая еду своему умершему брату. Угольки объяли кусочки еды, сердито шипя. Как кошка которой совсем не хочется делиться с кем –то своей мышкой.

– Ну вот, принесла жертву. Чтобы первые покушали Мал и его друзья.

Развернулась, села за стол и стала, пересиливая себя, и Алекс это видел, есть. У него впервые за сколько дней отлегло от сердца.

Закончив трапезу и омыв руки, она встала и пошла к выходу, едва кивнув пригласительно Алексу.

Возле крыльца уже стояли запряженные лошади, покусывающие удила. Они давно уже не были на прогулке.

– Садись, Алекс!– И не ожидая его, рванула поводья, – догоняй!

– Тебя догонишь…

Но ему самому хотелось скорости, ветра и поэтому, вскочив на лошадь, бросился вдогонку Любаве.

– Эге-гей, догоняй, – неслось впереди.

Но как не старался Алекс, догнать её не мог, не было ещё у него нужных навыков. За поворотом дороги, он увидел её и спешился. Любава ходила по лугу, среди васильков и ромашек, собирая их в букет. Алекс невольно залюбовался этой картиной, присев на широкий пень. Лошади рядом пощипывали траву.

– Устал? Эх ты, девчонку не догнал, – шутливо поддёрнула девушка парня.

– А ты хитрая. Нужно было вначале сказать, что мы соревнуемся, а то бегом вперёд, а уже потом мне – «Догоняй, Алекс» , – засмеялся он.

– Алекс, я хочу тебя поблагодарить, – сразу стала серьезной.

– За что, Любава? Ничего такого я не сделал.

– Ты не знаешь, а меня спасали твои прохладные руки, когда я была там, на огненном озере. Они не дали мне упасть в пламя. Я очень боялась, что ты меня бросишь, уйдёшь как мама, отец и Мал, а я останусь совсем одна…

– О каком озере ты сейчас говоришь?

– Я видела его, когда мне было плохо, когда, я знаю, умирала. А ты был рядом.