Попроси у неба счастья

– Беги, милая. Потому что если мы снова встретимся, я могу поддаться искушению и уже никуда не отпущу тебя, – подумал Подвизд, глядя вслед девушке.

А Любаву расставание обидело больнее, чем она могла предположить. На скаку, взяв повод одной рукой, она закрыла глаза, прижав ладонь к губам, ещё горячим от поцелуев.

Подвизд, удаляясь, вспомнил, как его рука обнимала стройную фигурку девушки, и понимая, что не должен этого делать, поднёс руку к лицу и вдохнул запах Любавы, оставшийся на его руках. Он ненавидел и страстно желал её. Но больше он к ней не подойдёт – слишком всё тяжело и безнадёжно.

Глава 10

Темнело. Алекс посмотрел на небо – рано ещё, а уже темно, отчего бы это…. А просто собиралась гроза. С запада двигались чёрные тучи и проходя над лесом своими тёмными днищами, как корабли по зелёному океану, они сглаживали волнение леса и деревья притихли в ожидании свежего, волнующего.

И вдруг ворвался ветер. Он свирепо гнал тучи дальше и дальше, сталкивая их друг с другом Раздался треск и на небе появилась змея молнии, золотым зигзагом объединившая землю и небо.

– Пошто стоишь, парень? Беги в терем, прячься, – услышал он слова старой няньки. – Ить вот как Перун гневается.

Алекс с любопытством посмотрел на неё.

– Так это дело Перуна?

– Ну да, посмотри как мечом своим по небу крешет. Нельзя в такую пору в лесу быть. Видишь, как сердит. Собрал над лесом чёрные тучи, вызвал ветры из далёких краёв и бросает на землю свои стрелы.

А гроза приближалась всё ближе и ближе к городу. Стало совсем темно, только молнии ярко озаряли мир. И вдруг тучи разрешились дождём. Крупные капли сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее устремились на землю.

Земля ждала их, затаившись и устремив к дождевым потокам зелёные ростки трав и кустов, подставляя им плечи деревьев.

Алекс побежал в терем и через несколько метров уже вымок до нитки. На душе почему-то было гадко и тревожно.

« Наверное гроза тому причина, – подумал он, отжимая на ходу одежду. – Да, лучше наблюдать за грозой под крышей, хотя терем деревянный да и дома вокруг такие же. Спокойно могут загореться, если молния попадёт».

Он стоял в сенях, наблюдая за грозой. Уже начал скучать за книгами, компьютером да и вообще за всеми благами цивилизации.

Если днём есть чем заняться: и рыбу пробовал ловить, и на охоте побывал. Понравилось утром росную траву косить, силки на зверя ставить. Всё интересно в охотку, потому, что ново. Но когда приходит вечер, заняться и нечем. Вот если дома Мал и Любава, то вечер быстро переходит в ночь. Разговоры текут как вода. Мал бывал везде. Сколько всего мог рассказать. А Любава, та ещё рукодельница. Вышивая, сколько легенд вспомнит, что заслушаешься. Оглянуться не успеешь как и ночь наступает. И так тепло на сердце стало при воспоминании об этой девушке, их совместных вечерах…

Как она там? Понравилась ли княгине? Да и как она может не понравиться, скворушка звонкоголосая?

Вдруг стукнула входная дверь и Алекс повернулся посмотреть, кто вошёл. Поникшая фигурка Любавы сразу же насторожила. Парень почувствовал беду.

– Да что же ты в такую погоду решила ехать домой? Почему Мал не остановил, разве не видел, что надвигается гроза?

Любава молчала. Алекс взял её за плечи.

– Посмотри, промокла совсем. Пойдём, проведу тебя в опочивальню и няньку позову, чтобы помогла тебе переодеться.

– Не надо, не хочу…

Он не понял. Перед ним была Любава, а голос вроде не её.

– Да что случилось? – встревожился Алекс, заводя её в светлицу, знаком показав дворовым девушкам и няньке выйти.

– Присядь сюда, голубка.

Она как робот делала всё, что он говорил. Это его поразило, это была не Любава – своенравная, умеющая постоять за себя девушка. Она сидела с наброшенным им на плечи платком, покачиваясь со стороны в сторону – капли дождя на лице никак не хотели высыхать. Алекс опустился перед нею на колени и заглянул в лицо. Сейчас, пока не было Мала, он чувствовал свою ответственность за девушку и уже видел, что случилось что-то из ряда вон выходящее.

Любаву начала бить дрожь, зубы её стучали. Лицо девушки было белее муки. Алекс позвал няньку, чтобы та её переодела. Та уже стояла перед дверью наготове. С сухой одеждой. А позади неё дворянки готовили тёплую купель с травами, чтобы отогреть княжну.

Алекс вышел и стал ходить из угла в угол, теряясь в догадках.

– Боги, помогите мне, боги!– услышал крик девушки. Она обращалась к богам, просила их помощи. – Вы не можете помочь? Молчите…Что вы теперь можете сделать…А вы уходите все, уходите прочь!

Её голос срывался, звенел как натянутая струна на самой высокой ноте и падал в бездну отчаяния.

Алекс вошёл в комнату и остолбенел.

Любава стояла посреди опочивальни в одной сорочке. Из глаз её потоком лились слёзы, но она их не вытирала. Сколько было безнадёжности и горя в этой фигуре, что он не думая уже, что мужчина, а она девушка и люди по- всякому могут это воспринять, обнял Любаву и крепко прижал к себе, пошатываясь вместе с ней, как бы успокаивая и убаюкивая. Он ни о чём не спрашивал, знал, что сама расскажет. И он не ошибся. То ли ветерок пронёсся, то ли шёпот девушки

– Мала больше нет. – И протяжный душераздирающий стон.

– Как нет? Где же он, ты что, его не видела? Да что случилось, говори!

Он побывал во многих передрягах, но горе этой девушки было таким неподдельным. Его самого начало трясти от плохих предчувствий.

– Когда приехала княгиня, я вместе с другими князьями нашей земли встречала её. Она оплакала мужа, а потом приказала совершить тризну. Наших мужей не надо было долго приглашать: выпили дружно с отроками Ольги, настороженность сменилась разговорами…Велела своим отрокам пить за их честь. А потом…

Она умолкла, глотнула побольше воздуха и закончила.

– Княгиня приказала своим дружинникам убить наших мужей… А они и не сопротивлялись: кто спал, кто тоже совсем ничего не видел от выпитого…

И зашлась в горестном плаче.

Если сказать, что Алекс испытал шок – не сказать ничего.

– Ты Мала видела?

– Нет…

– А как ты уцелела, как сумела спастись?

– Я вначале была со всеми, а когда стали пить медовуху и брагу, я вышла к реке, хотелось первой встретить брата. Я соскучилась за ним, а княгиня сказала, что он следом плывёт. Ждала его, ждала, а ладьи всё не было… А когда я пришла назад… – Любава не смогла закончить. Перед её глазами снова стоял тот ужас.

– Ты сказала, что Мала нет, он что, так и не приехал?

Как бы это не звучало, но Алекс стал немного привыкать к жестокости. которая царила в эти времена и без особой истерики выслушал рассказ девушки. Правда, он ещё не до конца осознавал произошедшее. Ведь всякое может быть: может мужики упились да вповалку на земле лежали, а ей могло показаться, что они мёртвые. Парня всё время мучил другой вопрос: где Мал, почему они не встретились с Любавой и он не успокоил её, не развеял все эти страхи?

Девушка встрепенулась, подняла на Алекса глаза и вот только тут он ужаснулся: зрачки расширились и на него смотрели два глубоких чёрных колодца, в которых плескалась боль, страх, гнев и …надежда.

– Я пыталась зайти к княгине в шатёр и остановилась возле входа. У неё там кто-то был и я решила подождать. Вначале не прислушивалась к разговору, но когда услышала имя брата, все остальные звуки вокруг меня замерли и только слышала я мужской голос, который что-то с ноткой веселья и некоторой гордостью рассказывал княгине.

– Ужо больше не придут к тебе свататься… Вольными себя показать хотели! Да вон северяне и те решили под руку киевского князя стать. А эти! Подняли головы. Эдак и другие будут смотреть и начнут перечить тебе, княгиня. А казна пустеть будет, когда вокруг одни враги. Дружинников кормить, поить надо, – голос как–бы оправдывался, – отбивать врагов.

– Всё равно, чувствую свою вину. – Отвечал женский голос,– но последую стопами Игоря и приобщу к киевскому столу древлян, чего бы это мне не стоило. Начало положено, больше голов не поднимут. Должна я, пока сын мой в пору не войдёт, сохранить всё так как при князе было. Пусть пока думают что Мал остался в Киеве, пока я здесь…