Попроси у неба счастья

Краем глаза увидел Алекса, бегущегок нему и удивился, почему он здесь, а не в Искоростене, куда его отправил давеча.

А Алекс просто не мог сидеть и ждать возвращения Тодора. Этого хотел он сам и Любава, которая впрочем, ничего не просила, но он настолько её уже хорошо узнал, что мог и без слов догадаться, что не ведая ничего о муже она сильно тревожится. Но парень даже не мог предположить, что возникнут какие-то военные действия между двумя славянскими племенами.

Приехал вечером, поздно и вокруг всё было тихо и мирно….

Он увидел, что в бой вступили небольшие силы и это были дружинники Тодора. Город не хотел защищаться, люди надеялись на милость Полуяна. Заметил это и Тодор. Но, как оказалось, слишком поздно. Ему пришлось отбиваться от трёх киевских дружинников. Рядом, плечом к плечу с ним сражался Микула.

Алекс бежал к Тодору и вдруг увидел, как тот пошатнулся и рухнул на землю.

Вот где наконец пригодились тренировки с Любавой. Они с Микулой быстро разделались с оставшимися двумя дружинниками, одного ранив в грудь, а другому повредив ногу. Никто на них не обращал внимания и не поспешил на помощь. Все пришлые были заняты грабежом.

Алекс опустился на колени возле Тодора.

– Жив?– тревожился Микула.

– Дышит, но рана тяжёлая.

К ним постепенно сходились дружинники Тодора, понимающие всю бессмысленность сопротивления. Город сам открыл свои ворота.

– Что делать будем, Микула?

– До Искоростеня он не дотянет, – взглянув на Микулу, покачал головой Алекс.

– Да, но из города нужно уходить и не теряя времени двигаться а Искоростень. Через пару дней Полуян подойдёт и туда.

– Кто же открыл ворота?

– Это теперь не имеет значения. Они не верили, что так будет, а вот оно и произошло. Этим не закончится.

И вдруг Алекса озарила спасительная мысль.

– Парни, я знаю, куда нужно отвезти Тодора.

Микула вопросительно посмотрел на него, но ни о чём не спросил. Если Тодор и Любава доверяют этому человеку, то почему он должен усомниться в преданности и верности Алекса.

Микула скомандовал воинам и те быстро соорудив носилки, положили на них пребывающего без сознания Тодора. Из конюшен даже удалось вывести своих лошадей, благо мало кто сейчас обращал на них внимание.

Город горел, паника гнала людей подальше от больших кострищ, которые совсем ещё так недавно были их домами.

Алекс знал только одного человека, который смог бы сейчас помочь. Он возвратился с ней, ведуньей. Что-то или кто-то подсказывали ей, что нужна её помощь, она попросилась у Любавы отлучиться ненадолго и та конечно была не против, отправив с ней Алекса, чтобы он узнал новости о муже и селения.

Алекс только два раза был в избушке старушки и то днём, а ночью ему не приходилось бродить по лесу. Но он нашёл её. Избушка вырисовалась внезапно.

Всходила денница и на смену темени, которая обычно наступает перед рассветом, пришла утренняя заря, неяркий свет от которой уже позволял видеть тропинку.

В избушке мерцало пламя свечи, а на пороге их уже ожидала старушка.

– Бабушка, беда с Тодором, – бросился к ней Алекс.

– Осторожно заносите его в комнату,– голос ведуньи был твёрд, как всегда в самые ответственные минуты.

Когда Тодора уложили, Алекс подошёл к Микуле.

– Вам надо спешит в Искоростень. Я думаю, что многие из наших уже подались домой. Нельзя мешкать ни минуты. Так бы хотел Тодор. Ведь там его жена и дети.

– Не беспокойся. Наш город хорошо укреплён и на разграбление мы его не отдадим. А обидеть княгиню никому не позволим…А как же князь?

– За Тодора не беспокойтесь. Любаве скажите, что он у меня. Рана тяжёлая, но положение не безнадёжное. Организм молодой, выкарабкается, а я ему в этом помогу. Будет рваться сюда- удержите. Только беду накличет.

– Состояние улучшится, Алекс тут же подаст вам весточку.– распорядилась старушка.

Микула кивнул ей благодарно и вышел во двор. Пора было отправляться в свой город. Пока Тодор находился между жизнью и смертью, Микула брал на себя оборону Искоростеня. Любава, пребывая в волнении за мужа, детей и своей родины- Малине, вряд ли найдёт в себе силы на это.

Если бы Алекс мог читать мысли, он бы хмыкнул и сказал, что плохо, друг, ты ещё знаешь эту девушку, свою княгиню. Она под бременем обстоятельств может превратиться в сурового воина и отличного стратега. А что так оно и будет, он был уверен на все сто.

И уже в который раз Алексу и ведунье пришлось прилагать максимум усилий, чтобы вытащить человека, находившегося почти что за гранью, к жизни.

Первым делом, она прижгла рану, а потом оторвав от пучков с целебными травами несколько веточек истолкла их в ступке до пыли, и присыпала этой смесью рану. Приготовив отвар из трав, велела Алексу приподнять голову князя и влила тому в рот половину чашки тягучей тёмной жидкости.

– Ну что, теперь остаётся только ждать. Видишь, не зря так меня сюда тянуло. Как чувствовала, что беда. Видела зарево…Город горит?

– Горит,– кивнул головой Алекс. – Зачем такая жестокость никому не нужная?

– Ох, сынок, все к власти рвутся. Тех кто слабее хотят на колени поставить. Видишь, как разобрало то мужика. То ему над девчонкой хотелось покуражиться, а теперь причину нашёл, чтобы пополнить свои кладовые.– покачала сокрушённо головой.

– Любава, Любава, – позвал протяжно и тихо Тодор, не приходя в сознание.

– Сердешный, сколько пришлось пережить, впрочем как и Любушке, – краем платка промокнула набежавшую слезу.– Ничего, ничего, выдюжишь. – Непонятно кого успокаивала: то ли Тодора, то ли себя.

– Где я , что случилось?– прошептал, очнувшись князь.

– Не говори много, вредно тебе.

– Мы возле Малина, в лесу. Ранен ты.

– А город?

– Ворота в город открыли бояре. Думали, что зайдёт Полуян, увидит, что Любавы нет да и отступит.

– Глупые, глупые. Я же предупреждал. Потери наши большие?

– Нет, а вот мещанам придётся туго. Как бы холопами не стали у киевских бояр. Вот так- из вольницы да в рабы.

– Любаву предупредили, что жив?

– Микула скажет, не беспокойся.

– Ну хватит, – вмешалась в разговор, ведунья, – нужно спать, а не разговоры городить. Слаб очень да и рана твоя меня беспокоит.