Янина

Старик сидел в мягком кресле в своем кабинете и перечитывал уже в сотый раз письма от своей дочери Терезии. Вошла его сестра, тоже уже пожилая, но заглянув через плечо, ушла обратно. Она знала, если старик читает письма дочери, его трогать нельзя, он может разрыдаться, и тогда непременно случится сердечный приступ. Первое письмо было коротенькое, такого содержания:

«Папочка, не волнуйся, что я задержалась и не могла тебя известить, куда я поехала, так получилось. Ты ведь знаешь, что в жизни человека бывают разные неожиданности. Но я жива и здорова и ничего мне не угрожает. До скорого свидания. Твоя дочь Терезия».

Второе письмо было написано спустя два года:

«Здравствуй, дорогой папочка! Дорогой папочка, не знаю с чего начать свое письмо или вернее, объяснение. Знаешь, папа, я встретилась с одним человеком. Он очень несчастный и я решила разделить с ним его горе. Сначала я не хотела, но потом согласилась с ним остаться, и даже его полюбила. Папа, я не могу теперь его оставить, и приехать к тебе тоже не могу. За ним гоняются, ловят, но он не виноват. Злые люди сделали его виноватым ради наживы. Я думаю, ты поймешь мое письмо. Позже я постараюсь навестить тебя вместе с ним. До свидание, папочка, целую. Твоя дочь Терезия».

Третье письмо спустя десять лет:

«Здравствуй, дорогой папочка! Долгое время я о себе не подавала тебе никакой весточки, ты сам в этом виноват. Не надо было моего мужа искать, я тебя предупреждала, что его и без тебя ищут, а ты еще подлил масла в огонь. И поэтому нам пришлось скрываться очень далеко от нашей местности. Но это все уже давно прошло и ты не будешь нас больше преследовать. А теперь поздравь меня, у тебя есть маленький внук Вацлав. Постараюсь с ним к тебе приехать, если ты не заявишь в полицию. До свидания, папочка. Про письмо никому не говори. Целую. Терезия».

– Анна, Анна, где ты там!?

– Я тут. Что тебе надо, Николай?

– Анна, ты только подумай, обещала, что приедет, а уже сколько времени прошло, а ее все нет. Может не она писала письмо?

– Что ты без конца сомневаешься, Николай, письмо она писала. А не едет, ты сам виноват. Зачем устроил поиски?

– А откуда он, этот похититель моей дочери, может знать, что я велел его искать?

– Откуда я знаю. Может, ему кто-то говорит.

– Ты понимаешь, уже семь лет, как это письмо мне принесли, и с тех пор молчит моя девочка дорогая. А я-то думал свою голову возле нее преклонить, и она мне пишет про внука. А где же тот внук? Анна, это все ложь, моей дочери давно на свете нет, ее тогда еще этот бандит убил, а сам подбрасывает вот эти писульки.

– Ой, брат Николай, да есть-есть, она живая, и уж теперь скоро приедет вместе со своим сыном.

Анна ушла в свою спальню, пожелав брату доброй ночи. Николай, растревоженный воспоминаниями, не мог уснуть. Он накинул на себя пижаму и ушел в сад. В саду закурил папиросу и уселся на скамейку, потом стал вполголоса молиться. Не окончив еще молитвы, он увидел человека, который шел прямо к нему. Возле него что-то бежало, то ли ребенок, то ли собака.

– Кто идет? – спросил Николай.

– Это я, посланник от Терезии.

– От Терезии? Не может быть. Вы обманываете.

– Нет, барин, не обманываю.

– А кто это с вами?

– Ее сын, Вацлав.

– О, господи, идем в дом на свет, я хочу видеть.

– Тише, барин, тише. Пусть нас с вами никто не видит, пока мы с вами не переговорили.

Вошли в дом. Николай с интересом смотрел то на незнакомого человека, то на мальчика.

– Кто же вы такой?

– Я муж вашей дочери Терезии, а это наш сын.

– Так вы не тот человек, что медвежьи кожи мне продавал?

– Тот самый, барин, тот, что помогал вам исправить колесо к вашему экипажу, тот, кто в вашей столовой потом завтракал и тот, что на улице продавал только вашей дочери кожи.

– Неужели тот самый?

– Понятно, барин, почему вы не можете меня узнать. Я тогда был оборванный, заросший, как волк, а теперь я приоделся в городе, чтобы вы меня не испугались, а мальчика я тоже приодел.

– Ну, сядьте и расскажите про мою дочь и про себя.

Браницкий сел в свое любимое мягкое кресло. Альфреда и маленького Вацлава усадил на диван, потом похлопал в ладоши и таким образом позвал сестру Анну. Анна вошла, удивленно посмотрев на незнакомых людей.

– О, у тебя гости. Так поздно.

– Знакомься Анна, муж нашей Терезии и-и-и, – Николай запнулся от волнения.

– Ну, братец, не надо. На, понюхай лекарства.

Оправившись, Николай с волнением продолжал знакомить:

– Вот, Анна, Это муж нашей Терезии, а это ее сын.

– Поздоровайся, Ватя с… А как он должен вас называть, господин и госпожа?

– Дедушкой и бабушкой – сказал Николай.

– Папа, а как мне здороваться с дедушкой и бабушкой?

– Как ты здоровался с мамой и папой.

– И руку поцеловать?

– Да.

Мальчик бойко подошел к старику и поцеловал руку. Старик прижал мальчика к груди.

– Анна, посади мне его на колени.

– Не надо, дедушка, я сам могу сесть, только тебе будет тяжело. Видишь, какой я уже большой. Еще год, и я сам тебя на руки возьму.

Дед окончательно расчувствовался, обнял мальчика и покрыл его голову поцелуями.

– Смотри, Анна, какой бойкий, совсем как наша Тереза. А глаза, лоб, нос, губы. Да-да, это ее сын.

– Пусти, дедушка, я еще с бабушкой не здоровался.

Анна взяла мальчика на руки, уселась с ним на диван и, целуя и приговаривая, спросила: