Подкидыш, или Несколько дней лета

– Нет, не вор, на самом деле, украли у меня. Дом, жену, бизнес. То, что в чемодане – жалкая часть того, что было у меня. Теперь хотят украсть жизнь.

– А сам ты крал?

– Крал. Эту самую жену и украл.

– Вряд ли из-за жены убить хотят. Мешаешь ты им. Стоишь на пути. Или наркоманы. У них часто с головой нехорошо. Мой сад, бывает, наркоманы рыхлят – оставляют заначки дуг для друга, а где точно отрава, не помнят. А соседи цветы воруют ночью и к себе на грядки пересаживают. А где ты жил?

– На десятом.

– Хорошие там квартиры. А если они ко мне постучатся? Не открывать?

– Открывайте, я шапку-невидимку надену, только чемоданы надо убрать.

– Давай в кладовку уберём. А что за шапка у тебя?

– Не знаю, работает ли, сейчас попробую – Андрей вынул голубую хирургическую шапочку и натянул её себе на голову. – Ну что, виден я?

– Невероятно! Не видно! Но слышно всё же тебя, так что ты не разговаривай, когда одеваешь. Ишь, до чего дошёл прогресс! Всё, давай чай пить.

– Не могу я ни пить, ни есть, но с вами посижу.

Женщина стала накрывать на стол:

– Видела я, как вы со своей женой туда-сюда шастали. Приедете-уедете, красивые такие, но не счастливые. Красота ведь и счастье – две вещи.

– Да уж…

– Ну и что, нашла она своё счастье с новым хахалем?

– С Мишкой что ли? Не знаю, может и нашла. Может, он ей и нужен был всегда, а я им только мешал встретиться. Но счастье – это же не кусок дерьма, и даже не другой человек. В другом счастье искать – себя потерять, или время потерять… не знаю.

– Хорошо говоришь! У меня сестра есть, она в Абхазии живёт, я – здесь, в Александрове. Были у нас мужья, да только ушли оба к другим. Были дети, да только выросли. Я стала цветами заниматься, и она тоже, в Абхазии своей, вдали от меня цветоводом стала, не сговаривались мы. Розы выращивает, лучше её цветов нигде нет. А счастье это… мы своими руками выращиваем.

– Розы говорите? Это и моя мечта, выращивать розы. В следующей жизни буду цветоводом.

– Ты и в этой вырастишь, время у тебя есть ещё.

– Сомневаюсь. Всё, мне пора, – Андрей натянул шапку на голову и собрался уходить.

– Ты куда?

– Не знаю, прогуляюсь… Спасибо вам, чемоданы пусть пока у вас побудут.

– Хорошо.

Тамара открыла входную дверь, и проводила Андрея, который был уже не видим.

– Вера! Я летал!

– Во сне?

– В небе. Не высоко, но летал.

– Аркаша, с тобой всё в порядке?

– Ещё как! Я летал! – Аркадий обнял жену, чего не случалось уже давно, – Вера! Удивительно! Ночь, я дома и мне не страшно!

– Аркаш, ты влюбился что ли?

– В тебя, моя королева.

– Не ври.

– Иди же ко мне! Какая же ты у меня красавица, Верка, можно ослепнуть!

– До сих пор не ослеп.

– Но есть риск, есть риск! Жаль, что я не поэт, как твой этот Витёк.

– Он не мой.

– Но охаживает тебя, домой провожает, на цырлах перед тобой ходит. А как перед тобой на цырлах не ходить? Ты летать умеешь, Вер?

– Нет.

– Жаль. Но это необязательно! Смотришь на тебя – и летишь, прикасаешься – и уже возле звёзд. Прости меня, что жизнь тебе испортил.

– Не плачь, лучше поцелуй меня.

– Руки твои словно вьюны золотые, волосы – травы весенние, глаза – океан. Рот – пропасть, где я пропадаю, и нет меня. Кожа прохладнее мрамора и горячее свечи. Линии тела невыразимо прекрасны, я тоскую, приближаясь к тебе от того, что придётся на миг отойти. С чем или кем сравнить тебя? Всё лучшее от земли – в тебе, душа твоя полна звёздами нарождающимися. Твоё совершенство сердце моё с ветки сбивает – и падает сердце – взлетает, падает и взлетает. И всё это ты. Это ты. Ты.

Ничего не изменилось в жизни Гавриила. Так же вставал он на заре и шёл на реку. Так же стоял у воды ежедневно и даже не догадывался, что у Зинаиды живёт существо, оборотившееся из рыбы в человека из жалости к нему.

– Юля! Я больше не боюсь ночами. Это из-за тебя?

– Не знаю.

– А ещё летаешь?

– Нет.

– Ну вот, забрал я у тебя полёт.

– Одно забрал, другое дал. Я ведь много лет мёртвой ходила. Ты – часть моего воскресения. Насмотреться на тебя не могу, наслушаться. Всё в тебе для меня дорого. То, как двигаешься или пребываешь в неподвижности, голос твой пробуждает меня от сна, и рвусь к тебе навстречу. Всё в тебе мне знакомо и родственно. Предвосхищаю желания твои. Дорого мне, как ты приходишь, дорого, как удаляешься. Если ты рядом, всё превращается в музыку. Если тебя нет – истекающей из меня благодарностью, что ты был со мной и может быть, будешь.

– Юля, ты… если кого встретишь, ты свободна, слышишь? Если полюбишь кого.

– Пока сердце занято, Аркаш.