Тайна Пушкинской улицы

– Проверяю, – брови приподнялись и опустились. – Не болит, – кулак ударил ещё раз. – Неа. Здорово. Та – ак, – пальцы, не нащупавшие привычного, торчащего в разные стороны пучка волос, замерли. – А где?

Следовало бы спросить, где причёска, но Славик от неожиданности замолчал. И только поглаживал те остатки, что некогда составляли узнаваемую шевелюру.

– Это был не ваш стиль, Слава, – ответила Анита. – Сейчас вы намного симпатичней.

– Да? – с оттенком плохо скрытого недоверия осведомился ангел – хранитель.

– “Ну – ка, зеркало скажи, да всю правду доложи, – вступился Ян, ухмыляясь. – Я сегодня всех милее? “Отглаженный, побритый и благостно пахнущий?

Тут же перед Ежом и Славиком возник крохотный осколок зеркала, зависший между ними в воздухе таким образом, что ни тот, ни другой не видели себя в той красе, на которую намекал малыш.

– Что же у вас зеркало такое? – подтрунил Славик, по – видимому, обиженный экспериментом. – Маловато будет.

– Узнаю масштабность, – тут же отозвался Ян – архитектор и, улыбнувшись, предложил. – А ты, Славик, подуй на него, глядишь, подрастёт.

В своей жизни ангел – хранитель дул только на одну вещь: на шляпу фокусника и то в глубоком детстве. Но себя рассмотреть тоже хотелось.

– У вас есть зеркальная стена, – заметила Анита, присаживаясь на стул.

Мужчины обернулись. Подошли медленно.

На Ежа, с чистого холёного лица смотрели въедливые карие глаза. Рука провела по щекам и подбородку. “Вот почему щипало “, – догадался Вадим. Волосы оказались уложенными, рубашка и брюки отглаженными, а туфли начищенными до блеска. Ёж слегка склонился к другу, чтобы выяснить, от кого из них так пахнет.

– От обоих, – опередила Анита.

– А ничего, – наконец, выдавил Славик, нагладившись в волю по коротким волосам. – Меня мама так в детстве постригала, – и, застеснявшись сказанного, добавил. – Не замёрзнуть бы.

Взгляд ангела – хранителя, только пришедший в себя после перенесённого стресса, вновь помрачнел, наткнувшись на чужую рубашку и стянутые с кого – то брюки. Весь этот возмутительный гардероб был на нём, на человеке, привыкшем ходить в чём удобней.

– Они новые, – предупредил Ян.

– Ну и что, что новые, – Славик повернулся лицом к Аните. – А мои где? Я не подписывал никаких бумаг, меня вообще не должны касаться все эти ваши причуды.

– А работа тебя должна касаться? – пресёк поползшие разговоры Ёж, отойдя от зеркала.

– Ну, работа, – протянул ангел – хранитель. – Ты, Вадим, сам посуди, – повернулся к пришлым спиной отчаявшийся мужчина. – При всём честном народе раздевают. И не известно, моё ли на мне бельё, – перешёл на шёпот Славик. – Интимная вещь, как – никак.

– Напрасно вы, Станислав Сергеевич волнуетесь, – проговорила Анита, направляясь к лестнице, ведущей на крышу. – Никто на вашу интимность не покушался. Не до того нам. А одежду получше разглядите. Фактура та же. Только цвета другие. Более подходящие вашему образу мышления.

Славик резко обернулся на зеркало и успокоился. Компрометирующие оттенки отсутствовали.

– Вот повесят ярлык, ходи потом, – заметил он. – А вообще, спасибо, конечно. Только я как – то неуютно себя чувствую, вроде не в своей тарелке.

Ежа, в отличие от друга, интересовало само обновлённое состояние. Как произошло, что он больше не чувствовал себя уставшим, а напротив, ощущал прилив энергии и уверенность в полном осуществлении намеченного? Ян не хлопал в ладоши и не говорил: “Эй, двое из ларца, одинаковых с лица…”, Анита не заставляла пролезать сквозь игольное ушко, и, тем не менее, волшебство наступало по всем фронтам.

– Так мы летим? – позвали снаружи.

Вадим, договорившись о месте встречи со Славиком, поторопился на крышу за уникальной девушкой, которая как оказалось, ещё умела управлять вертолётом.

“Железная стрекоза “была довольно симпатичной. Маленькой, с большим стеклянным брюхом, забавной сине – белой расцветки. Мужчина поднялся на борт.

– Нет, – засмеялась Анита по – доброму. – За штурвалом будете вы. – И ещё раз улыбнувшись, захлопнула дверцу.

Ёж часто летал. И на вертолёте, и на планере, один раз даже на истребителе. Летал. Но это было давно и во сне.

Жизнь оказалась дороже временного терзания души.

– Не хочу вас огорчать, – начал Вадим, вздохнув и поглядев куда – то влево. – Но вот летать я как раз – таки не умею.

– Летать умеют все, – возразила девушка. Убедитесь. Это, как ходить. Кто – то передвигается медленно, вперевалочку или шустро, но и в том и в другом случае, самостоятельно, а кто – то использует для этого приспособления – машины опять же, велосипеды. Так и с полётом. Кто не может лететь сам, пользуется чужими крыльями. У нас и в прямом, и в переносном случае хвост.

– А ещё винт, – добавил Ёж, повеселев.

Создательница счастья подсказала, за что схватиться и куда нажать, чтобы лёгкая, послушная, стеклянная “божья коровка “поднялась в воздух. Уверенность в удачливости предприятия придала разуму силы.

– “Всё равно Анита рядом, – подумала голова – пленница наушников. – А она обещала счастливый конец истории”.

Вертолётик, покачнувшись, неуверенно оторвался от поверхности крыши и, поколыхавшись, взмыл в воздух. Сперва Вадим не смотрел вниз, держась двумя руками за рычаг, словно впереди вот – вот должен был возникнуть светофор. После, пообвыкнув и зарядившись спокойствием сидящего рядом пассажира, пилот краем глаза взглянул на ставший маленькой зелёной лужайкой стадион, окружённый осветительными вышками.

С высоты город выглядел другим. Более молодым, что ли. Основу его цвета составляли не серый и светло – серый привычный, утомительный, а белоснежный и золотой. В островах зелени притихли церквушки, их купола, призванные повторить лик солнца, воспроизводили его в великом множестве.

Проплыл собор Петра и Павла, пиком врезавшийся в голубую высь. Пруд, возникший с незапамятных времён, почти доходил до его стен, и лишь узкая изумрудная полоска, в запале звавшаяся обитателями местечка – берегом, отделяла старинное здание от воли грунтовых вод.

Сверху было отлично видно, как тень сменяется светом. Облака, появившиеся на горизонте, быстро достигли города и теперь в угоду ветру, прикрывали солнечный диск, бросая на землю отражение своих форм – маленьких неровных овальчиков.

К центральному стадиону, что выходил основными воротами к цирку, стягивались болельщики. Синий сектор был занят ещё за час до объявленного начала матча приезжими фанатами и прочими любителями активного действа. Площадь оглашалась весёлой песней и дружными репетиционными криками любителей спорта. Зрелище сопоставимое по накалу страстей со скачками на ипподроме, когда от прихода нужного жеребца зависит разорение или процветание, вот – вот должно было начаться.

А вертолёт летел. До площадки приземления оставалась самая малость. Лазурная лента реки предстала отчётливо, во всю свою природную ширь. Можно было разглядеть и баржи, и белые корпуса пароходов, и длинный жёлтый пляж противоположного берега с насыпной песочной горой, уходящей в воду.

– Красиво, да? – обратился Вадим к Аните. – Скоро будем на месте. Сядем у фонтанов.

– “Как скажешь“, – раздалось в наушниках. Но это не был голос радужной девушки. Это был его, Ежа, внутренний голос. Рука дрогнула, вертолётик накренился и бросился вниз.

Гуляющие по набережной люди, увидев намечавшуюся катастрофу, охнули, прижали к груди руки и застыли. Они очень волновались и делали это искренне, молясь в душе о победе духа и мастерства.

Но, похоже, ни с тем, ни с другим Вадим договориться не успел. Закрытые глаза не помогали справиться с ситуацией. Фонтаны приближались. Уже виднелись головы блаженствующих в волнах сограждан, а на водных велосипедах стали различимы номера, когда разозлившись и закричав, Ёж, превратившись из простого лесного зверька в противотанкового, – говоря образно, – решил не падать. С той самой секунды, летательный аппарат выровнялся, занял нужную высоту и в скором времени послушно приземлился, благодарный человеку.

Винт затих. Казалось, что звук пропал внезапно. Сам по себе. Пилот, пальцы которого продолжали сжимать штурвал, по виду определял, что говорят вокруг окружающие. Как они радуются увиденному зрелищу и счастливому концу, не переставая поздравлять умельца рукопожатиями. Признание способностей завершилось так же быстро, и вскоре бывшие зрители продолжили наслаждение солнцем, воздухом и широкой красивой рекой.

Вадим прикрыл веки.

– Мягко сели, – заметила Анита, снимая свои наушники. – Вас укачало?

Мужчине очень хотелось спросить: “Где ты была? “, но уверенный в её ответе, он только потёр переносицу и, согласившись, добавил.

– Вы с Яном очень похожи.

– Спасибо, – проговорила радужная девушка, устремляя взор на притаившееся среди дубравы кафе.