Тайна Пушкинской улицы

– Куда хуже, – в отчаянье, Соня набрала номер. Выслушав странное бормотание на другом конце, она взглянула на часы и прокричав, – Сюда! Немедленно! – нажала хрупким пальчиком на кнопку. – Забыл.

Гости ахнули и как – то сразу все решили, что вот эта примета действительно плохая.

А между тем, зрители, собравшиеся на соседнем стадионе, смотрели друг на друга и на противоположно сидящих не совсем отдавая отчёт в причине, побудившей их подняться на трибуны.

Никто не мог припомнить, что конкретно его заинтересовало в данный час, в данном месте. Но, поскольку срабатывало общее чувство причастности, все оставались на местах.

“Если собрались, значит что – то будет”, – думал каждый, занимая себя кто чем мог до назначенного действа.

Комментатор тоже подозревал, что находится в рубке неспроста.

Его взгляд упал на вошедшего футболиста. В душе шелохнулось подозрение. Оно волной прошлось от макушки к затылку и, отозвавшись струной в левом виске, отразилось в глазах.

– Водички не найдётся? – спросил нападающий “Северной стрелы“. – Полностью экипированный, он переминался с ноги на ногу, словно ждал чего – то ещё.

– Там возьми, – рука указала на воду и снова подпёрла голову. Рождённые искры сомнения окончательно угасли.

В то же время страсти кипели в администрации стадиона. И были они отнюдь не шуточные.

– Вы с ума сошли! – рванулся в судейскую главный тренер сборной западносибирского “Малахита“. – Что здесь творится? Мы выступать приехали! Где матч?

– Успокойтесь, пожалуйста, Захар Захарович, выясняем, – спокойно ответил судья, протирая новенький, привезённый из Сингапура свисток.

Коллекция, являвшаяся гордостью и отдушиной футбольного судьи международного класса, пополнилась ещё пятью декоративными образцами. Были за витринным стеклом и трубы, и узкопрофельные мячи, и даже шахматный король, которому для хорошего звучания нужно было дуть непременно в центр короны.

Как объясняли знатоки, только таким способом, через голову, воздух попадал вовнутрь, а дальше, как у всех остальных свистков, без затей.

– Успокойтесь, – ещё раз повторил Роман Николаевич, – обращаясь к вошедшему. Но обладатель грозного выражения лица отступать, похоже, не собирался. Пальцы человека за столом приподняли инструмент заработка на уровень глаз и тот, сверкнув в лучах полуденного солнца, озорно подмигнул. – Выясняем.

Раздосадованный тренер в два шага преодолев расстояние от двери до широкого, во всю стену окна, взглянул на стадион с высоты воробьиного полёта.

Трибуны стремительно пустели.

– Я не понимаю, – облокотился перед судьёй Захар Захарович так, что перекрыл своей высокой жилистой фигурой чудесный вид из “ласточкиного гнезда “.

Роман Николаевич покряхтел, повыглядывал, давая понять о неприемлемости нарушения своего личного пространства и, отложив свисток, откровенно взглянул на тренера.

– Ну и? В чём суть проблемы? – одетые в шорты ноги легли друг на дружку, пружинисто отодвинувшись от стола на мягком удобном кресле на колёсиках.

Только сейчас Захар Захарович обратил внимание на волосяной покров сидящего напротив человека. Нет, тренеру не было никакого дела до чьих – либо ног, но данный экземпляр смутил суровую душу. На выглядывающих из – под шорт обнажённых частях тела не было никаких волос.

“Неужто, бреет? “– пронеслось в голове у главного “малахитовца “. Это казалось противоестественным и подозрительным. А главное, в конец потерялась связь между порывистым приходом и происшедшими недавно событиями.

– Вы, Захар Захарович, что – то страстно говорили, – напомнил собеседник. – Высказывайтесь! Я перед вами, как на поле. Полностью в вашем распоряжении. Вот каламбур получился, – и, довольный подмеченным, судья прерывисто рассмеялся.

– Неужто, я, – начал успокаиваться тренер, – зря вёз команду? – Придя к выводу, что следует сказать что – то ещё, он закончил. – Мы не можем себе позволить прохолождаться.

Кто первым высказал мысль о представлении, уже никто не помнил. Но слух, подобно лавине, обрушился на горожан со всей накопившейся силой. Так, жители узнали, что в выступлениях будут участвовать звёзды немалой величины, что команда должна была прибыть ещё два дня назад, что матч начнется ближе к полуночи, и гости будут встречены пальбой из пушек.

– Всё закончится фейерверком, – убедительно кивнула женщина из толпы. – Да ещё таким, каким обычно закрывают Олимпиаду, – говорившая победно оглядела благодарных слушателей.

Люди во дворах и на работах снова всё переврали. Не поняв, о чем идёт речь, они живописали события согласно своим представлениям о вероятности, единодушные неизменно в одном – шанс у города будет.

Нашествие путаницы и слухов, сравнимых разве что с полчищем саранчи, отступило под натиском опровержений ответственных за это официальных лиц. Город начал успокаиваться. Затем терять интерес. Только докучливые любители посиделок нет-нет да и вспоминали об обманутых надеждах. День забывчивости уступал место новому, жадному до забав.

Глава 22

Переговоры и «родной» китайский

в которой глава компании «Проект» с честью выходит из трудной ситуации

Ли, Лю, Ван и Чжан прибыли вовремя. Выглядели они жизнерадостными, но какими – то нервозными на взгляд Ежа.

– Все лао здесь, – громогласно заявил Славик, подводя группу к ожидающим.

Услышав ласкающее ухо слово из уст весёлого человека, гости закивали, кланяясь в пояс и посматривали на предстоящих партнёров с нескрываемым интересом.

– Вы должны нам, – начал переводчик, – нас извинить. Вероятно, дело в долгом перелёте… Джан произнёс ещё несколько фраз вежливости, из которых Вадим понял одно: простите мол, мы запамятовали о встрече.

– Анита, – Ёж взглянул на девушку с тревогой, так как никогда ещё не слышал её китайского. – Переведи, пожалуйста, уважаемым гостям, что наша встреча носит ознакомительный характер и не стоит переживать по этому поводу.

Девушка, выслушав пожелания главы “Проекта“, произнесла небольшое “Хэнь гаосин жэньши нинь!”, что в общих чертах означало: рады с вами познакомиться, и взглянула на приближающегося со стороны лодочной станции коллегу.

Увидев, что Аниту отлично поняли, Вадим слегка расслабился. Слова “интуиция” он избегал, считая то слишком поверхностным. Куда было приятней думать о взвешенном анализе сопутствующих поступкам и взглядам признаках.

– Сейчас прокатимся, – сообщил ангел – хранитель, поглядывая в сторону островка.

Ян – архитектор, тем временем, предметно говорил о предстоящем проекте, предоставляя, однако, основное ведение разговора Ежу.

Пока переводил Чжан, Анита вслушивалась, учтиво наклонив голову на бок.

– Ты похожа на очень умную, – решил сделать комплимент Славик. – То есть ты умная. Китайский знаешь и не только. – Найдя вероятным момент откровения, Кисель попытался похвалить ещё что-нибудь, имеющее отношение к анютиковым глазам. Воспевать отдельные черты было не принято, другое дело ресницы… длинные, пушистые, неземные. – У тебя ещё опахала, – постарался цветасто выразиться ангел – хранитель.

Но девушка, не обратив внимание на велеречия поклонника, попросила его обождать взмахом руки.

Почувствовав себя на другой волне, он, оглядевшись, пошёл бродить среди лежавших под солнышком тел, но быстро соскучился и вернулся.

То, что должно случиться неминуемое, Славик догадывался, но не предполагал столь скорой развязки.

Вдали под белым парусом, легко покачиваясь на волнах, шла небольшая яхта, управляемая чёрной фигуркой.

– Хорошо идёт, – указал лао Чжан. – Красиво. Грамотно.

Стороны устремили взгляды на судно. Оно действительно двигалось играючи, будто не касалось кромки воды.

Вадим пригляделся и, переведя внимание на друга, спросил:

– Где Анита с Яном? – Глаза продолжали безрезультатно скользить по берегу. Горло неприятно пересохло.