Тайна Пушкинской улицы

– Что, узнал? – обрадовался Ян. – Здорово, да? Ты на дорогу иногда смотри.

Мужчина очнулся. И вовремя. Впереди на огромной скорости приближался автомобиль. Чёрная точка росла безысходным провалом и поглотила бы человека, не будь у того достойной реакции. Водитель “Мерседеса” так же принявший участие в исправлении опасного положения, по прошествии того, нашёл возможным потерять дополнительное время. Колёса взвизгнув, сделали разворот и припустили за увернувшейся “Вольвой “.

Рвение, с которым водитель хотел догнать ангела – хранителя, позволяла предположить, что ему не безынтересен адрес автомобильной школы, в которой Славик когда – то учился.

– Что это за номер – 666? – поинтересовался Ян, усаживаясь на место.

– Сейчас узнаем, – ответил на это Кисель, нервно поглядывая в боковое зеркало.

“Мерседес “приблизился очень быстро и, просигналив, попросил остановиться.

– Видно, не скоро я попаду домой, – вздохнув, владелец “Вольво “взглянул на себя маленького. Неизвестно отчего, в душе родилось сострадание.

– Не хочешь на себя смотреть – не надо. Я думал, весело будет, – вспыхнув, как первоначально зажигается бенгальский огонёк, малыш преобразился в себя обычного.

– Почему с твоим появлением у меня стало так много проблем? – Вопрос был в никуда. Кисель, глядя на вышедшего из машины хозяина “Мерседеса “, внутренне собрался.

– Разве это проблемы? – поддержал Ян. Он с интересом рассматривал того же человека, что приближался яркой гавайской тучей в рубахе, с неизменными пальмами по низу и фиолетово – розовым закатом на плечах.

Медленно, вперевалочку шагающие ноги были обуты в крокодиловую кожу и стоячие, словно накрахмаленные штаны. Рубашка накатывала на живот одной высокой волной – мечтой любого заядлого серфингиста. На атрибуты культуры примитивизма смотреть смысла не было.

– Я тебе помогу, – твёрдо сказал Ян, обращаясь к своему знакомому, вполне подходящему для приятельского общения. Обладатель ценных качеств, среди которых на первом месте стояли чувство юмора и непременная отходчивость, ребёнку нравился.

– Не смеши, – ужаснулся предложению Славик. Ещё не хватало разговоров о том, что Кисель при выяснении отношений, привлекает детей в качестве основного аргумента.

Ни сердце, ни разум бывшего боксёра не могли снести подобного.

– Но всё ведь из-за меня произошло, – лениво и как – то нехотя проговорил малыш, вооружившись картой города. Его указательный палец стал ёрзать по прямым линиям улиц и читать их названия: Никитская, Липовая, Преображенская…

– Ну, чего делать будем? – перекрывая дневной свет левого обзора, нависла гавайская туча, однако, отодвинутая дверкой, попятилась.

– Так ничего не будем, – Славик вышел из машины, посмотрев на смирно сидящего Яна.

– Не будем, значит, – повторил обладатель цифр 666, устремляя взор куда – то вдаль за трубу асфальтового завода.

– Это я отвлёк водителя, – раздалось совсем рядом с крокодиловыми сандалиями. – Ко мне какие претензии? – Ян стоял с высоко поднятой головой, со скрещенными на груди руками и попеременно взирал на двух здоровых мужиков.

Один скривил губы в надломленной улыбке, другой, вздохнув без сожаления, посоветовал малышу терпеливо подождать.

– Папка прав, иди, малец, не мешай дяденькам решать вопрос твоего компьютера, – загоготал водитель “Мерседеса”, довольный своей шуткой.

– Как скажите, – пожал плечом Ян, отступая.

Пока определялось место новой встречи для выяснения возникшей претензии, мальчонка, вернувшись, снова подошёл к взрослым.

– Я чуть её не стукнул, – указывал толстым пальцем “гавайский парень “. – Погляди. Надо жить отчётливо. У меня есть машина, и есть по поводу неё вопросы.

– А если нет машины? – повернулся к собеседнику владелец “Вольво“.

– Нет машины – нет претензий. Ежу понятно.

Конфликтующие стороны с некоторой долей недоверия посмотрели друг на друга.

– Дяденька, – дёрнул за брючину Ян. – А можно покататься на вашей лошадке?

– Нельзя, – отпихнулся человек.

Дальнейший вопрос “на какой лошадке“ совпал с вниманием владельца “Мерседеса“ к своему автомобилю. Заглавные буквы “О“ и “Ё“ стали ведущими в последующих двух словах.

На месте серебристого, блестящего отполированного авто стоял ухоженный, породистый мерин “в яблоках “. Всё было при нём: и серебристая уздечка, и дорогое, кожаное британских умельцев седло, и номер “666“.

Глава 25

"Давай поиграем"

где ничего не происходит, кроме игры

– Как-то несправедливо, – проговорил Славик, выруливая к подъезду.

Худо – бедно, до дома он добрался. Пальцы, по – привычке, прошлись гребнем по волосам.

– Что не заслуженно на твой взгляд? – Посмотрев на ангела – хранителя, Ян принялся аккуратно складывать из фантика квадрат. – По – моему, всё получилось очень хорошо.

– Но ведь я был формально не прав, – попытался объяснить мужчина.

На это малыш проговорил требовательно и сухо.

– Его машина не пострадала. И если бы ты причинил вред, тогда, вне всякого сомнения, обязан был бы его возместить.

– Но ведь есть моральный ущерб! – пылко произнёс ангел – хранитель, – и уже не так уверенно добавил. – Наверное.

– Это ты про “испугался “? Ну, тогда сразу плюсуй и материальные издержки, – усмехнулся Ян, – голова ребёнка повернулась в сторону качелей. – Если хочешь, давай вернёмся. Извинишься, расплатишься. В какую сумму люди нынче оценивают своё душевное состояние?

– Кто как, – подавленно произнёс Славик, явно не испытывая желание возвращаться для возобновления закрытой темы. – Я передумал, – признался он, следя за мимикой сидящего рядом мальчугана.

Ян на это ответил лёгким покачиванием головы и постукиванием сандалией, не достающих до резинового коврика.

– Давай поиграем, – неожиданно предложил он, прервав молчание.

– На качелях тебя, что ли покачать? – Славик выглядел вымученным и злым. И хотелось ему только одного – какое – то время, пусть не очень короткое, – он не огорчится, – не видеть этого странного мальчика, отчего – то решившего сделать его счастливым.

– Нет, – взглянул на водителя малыш. – Насильственное счастье – это нонсенс, – ребёнок выглядел грустным и всё время оглядывался на карусели с деревянной горкой, спускающей свой обкатанный язык прямо в песочницу.

– Честно говоря, я устал, – выговорил Славик, подавив в себе нотки сочувствия. – Хуже дня, чем этот, у меня ещё не было. И играть я не в состоянии. Совершенно. Где, кстати, Анита? Пускай с тобой порезвится. Или вон, – палец указал в сторону, – дети есть. Они созданы для того, чтоб играть.

Ян усмехнулся.

– Ну, ладно, – хлопнул он ладонью по плечу ангела – хранителя. – Я пошёл. Позови, если понадоблюсь. – Такая маленькая рука оказалась не по – детски тяжёлой, но от прикосновения её, Славик испытал ощущения крыльев за спиной.