Исповедь детдомовки

Она одобрительно кивнула и, взяв меня за руку, повела внутрь здания. Проходя большие лестницы и коридоры, мы попали в кабинет медсестры, где меня второпях осмотрели мою медкарту и меня.

– Вам теперь в другой конец здания, там кабинет директора. Её зовут Наталья Николаевна, – проинформировала нас медсестра.

Пока мы шли по длинному коридору, я быстро оглядывалась по сторонам и пыталась запомнить всё, что попадалось в моё поле зрения. Над дверьми мелькали таблички:

Кабинет психолога, музей, спорт зал, кастелянная комната, замдиректора по УВР, и вот мы, наконец-то, дошли до кабинета директора. Открыв дверь, мы попали в узкий коридор, который вел в большую приемную секретаря.

– Наташ, присядь пока вот сюда на диван, а я пойду поговорю, – обратилась ко мне Белла Борисовна.

Я послушно села на кожаный диван около стойки и стала выжидать.

– Наталья Юрьевна, срочно пройдите в кабинет директора, – прозвучал голос диктора из селекторного оповещения.

Повернув голову, я увидела, как секретарь кладет микрофон около шкафа и присаживается на своё рабочее место. Тут никто никому не улыбался, все ходили хмурые и косо смотрели на меня. В какой-то момент мне захотелось забиться в угол и не ощущать на себе таких прожигающих взглядов людей. Спустя пару минут меня попросили пройти в кабинет. На ватных ногах я встала с дивана и постучалась в дверь:

– Можно, пожалуйста? – тихо спросила я, приоткрыв дверь.

– Конечно, проходи, – ответила мне женщина, сидевшая в центре стола.

Я зашла в кабинет и встала около большого стола. Женщина, сидевшая в центре, озарила меня улыбкой и жестом пригласила за стол. У неё было очень доброе лицо, ее светлые глаза улыбались, а кудрявая копна волос на голове была аккуратно уложена. Рядом с её креслом стояла клюшка.

Для ее возраста рано с палкой ходить

Но главное я узнала позже. Наталья Николаевна перевела взгляд на женщину, сидевшую рядом с ней.

– Это Голубева Наталья Юрьевна. Она очень хороший воспитатель и сейчас тебе расскажет правила нашего дома.

Увидев мое волнение, она добавила:

– Не волнуйся, тебе у нас понравится.

Тогда это будет наш с ней первый и последний диалог. Клюшка ей нужна была для того, чтобы было легче передвигаться. Этот человек в моей памяти останется как самый светлый и добрый руководитель этого учреждения. У нее был рак костей последней стадии, и она была так предана своему делу, что не оставила пост, даже будучи на грани смерти. Она безумно любила детей и свою работу. Со слов выпускников, она была справедливой и честной женщиной. Между детьми находила компромиссы и избегала стычек. Под ее руководством было легко работать, но всему хорошему рано или поздно приходит конец. Светлая память Наталье Николаевне, человеку дела и слова, любившему свою работу не за деньги, а за улыбки детей и их достижения.

Наталья Юрьевна вывела меня из кабинета и повела на третий этаж, чтобы познакомить с моим будущим жильем. Она показала мне комнату, где я оставила свои вещи. Затем отвела в воспитательскую, чтобы попить чай и провести со мной ознакомительную беседу.

Впечатление она произвела на меня тогда незабываемое. В воспитательской над столом висело большое количество икон и, прежде чем начать трапезу, она помолилась вслух, а я стояла в недоумении.

А что, тут так принято?

Чтобы не показаться некультурной, я встала рядом и скрестила ладони перед лицом. Прочитав молитву, мы сели с ней за стол, и она стала рассказывать распорядок жизни на территории данного учреждения – что можно и что нельзя. Ограничений было куча, от чего становилось тоскливо на душе. Если после школы в приюте я могла погулять по городу, то тут мы группой ходили в школу и возвращались тоже группой. Нельзя без разрешения выходить на улицу, только по определенному распорядку. Отбой был рано, никакого телевизора и прочих занятий. За нарушения были соответствующие наказания или написание объяснительной на имя директора. На все, к чему я привыкла, было одно большое нет.

Рассказав все правила, воспитательница повела меня на экскурсию по детскому дому. Мы направились в длинный коридор, где с правой стороны располагались предбанники, которые вели в спальни. На один предбанник полагался туалет, две раковины, душевая, шкафы для вещей, также было две двери, ведущие в спальни. В комнате проживало от трех до четырех воспитанников. У каждого было укомплектованное спальное место и рабочий стол. Я молча встала и стала внимательно рассматривать приторно-розовую комнату.

– Располагайся. Девочки придут со школы и расскажут тебе всё остальное.

Наталья Юрьевна вышла из комнаты, и я стала прятать свои вещи под кровать, сев на нее, а затем стала ждать кого-нибудь из девочек. Но долго ждать не пришлось. Знакомиться пришли Юля и Сережа. На первый взгляд Юля показалась мне очень милой девочкой. Они броско со мной поздоровались и продолжили обсуждать свои дела. К вечеру я познакомилась с девочками из своей комнаты, Светой и Таней. Они были сестрами. Соседки заваливали меня вопросами и, пока я отвечала, поедали мои сладости.

– На ужин! – позвала нас Наталья Юрьевна.

Девочки, взяв меня за руку, повели по коридорам, показывая все на своем пути и рассказывая взахлеб, где что находится.

Со вторым этажом я была более-менее знакома

– Значит, пошли сразу в столовую, – и мы спустились на первый этаж.

Самую большую площадь занимала столовая с кухней. Там же находились две группы младших ребятишек, которые поступали туда после дома малютки. Около столовой находилась прачечная и центральный вход с КПП.

Мы шли по узкому коридору, вдоль которого были картинки автомобилей и веселой надписью: «Зуби зуб».

Какая глупость…

Над входом висел импровизированный светофор, сделанный из картона, а пол был разрисован пешеходным переходом. Выйдя из него, мы попали в просторный холл с большим количеством умывальников. Помыв руки, мы зашли в столовую. Огромное помещение визуально было поделено на каждую группу, ежедневно тут дежурили определенные по графику дети. Они разносили тарелки с едой, а воспитатели смотрели, чтобы все было по порядку и по возможности помогали ускорить процесс накрывания стола. Среди столбов стояли массивные деревянные столы, и каждый был рассчитан на шесть человек, то есть на одну группу приходилось два стола.

Я вряд ли вспомню, чем меня кормили пятнадцать лет назад, но еда всегда была сносной. Повара старались для нас.

Сидела я тихо и лишь украдкой поглядывала на количество детей, находившихся в помещении. Их было так много, что я нервно ерзала на стуле

В приюте, где нас было всего двенадцать человек и каждого я знала в лицо, я с каждым могла спокойно поздороваться и пожелать приятного аппетита. Тут же было в десятки раз больше детей и запомнить каждого по имени казалось нереальной возможностью.

В столовой стоял дикий гул, все ели, обсуждали, а воспитатели постоянно делали замечания. Я внимательно изучала детей и смотрела на их поведение. Манеры приличия, которые мы соблюдали в приюте, здесь отсутствовали вовсе. Напоминало пир викингов в древние временна. Лишь единицы вели себя спокойно и не раскидывались едой.

После ужина я поднялась к себе в комнату, села на кровать и пыталась себя чем-то занять. Ребенком я была не слишком общительным, мне было проще абстрагироваться от нового общества. Но, к сожалению, одной мне дали побыть недолго. Заходили новые и новые дети, которые хотели со мной познакомиться, а, так у меня был целый пакет сладостей, я их добродушно раздавала, надеясь на то, что это укрепит нашу дружбу. Мне постоянно задавали одни и те же вопросы. Откуда я? Почему сюда попала? В момент, когда я рассказывала о себе, одна девочка обратила внимание на мои кривые зубы и воскликнула:

– О, смотри, какая зубастая!

– Я не зубастая! – крикнула я на неё.

Это была фатальная ошибка. За то, что я среагировала меня быстро начали дразнить.

– Зуби зуб, зубастая, – дразнили меня другие дети.

Я кричала и кидалась в них тем, что находилось у меня под рукой. На мои крики пришла воспитательница и приказала всем разойтись по своим комнатам. «Зубастая» – клеймо, которое закрепилось за мной до самого выпуска детского дома.

Позже я постоянно буду слышать колкие фразы, связанные с моими зубами. Так как эмоциональность у меня была повышена, а психика расшатана, реагировала я на измывательства бурно: дралась, кричала. А если не реагировала с первого раза на «клеймо», в меня плевались или специально толкали, чтобы спровоцировать меня на агрессию.

В детском доме это было своего рода развлечение – издеваться над тем, кто слаб или имел внешний недостаток. Это было начало моего нового ада, который длился долгих семь лет.

На следующий день меня повели в школу. Заканчивала я тогда четвертый класс, доучиться в старой школе не предоставлялось никакой возможности, поэтому меня перевели в ту, куда ходил весь наш детский дом. Путь до школы занимал минут пять, дорога вела вдоль леса и болотистых мест.

Учились мы в простенькой старой школе, наравне с детьми из деревни и города. Нас было два класса. 4а был укомплектован детдомовскими, в 4б были домашние дети. Придя в младшее крыло школы, я увидела некое разделение. Девочки сидели на одном подоконнике, мальчики – на другом. В квадратном коридоре было два наших класса, и с другими детьми мы особо не пересекались. Начали приходить учителя, нашего почему-то я узнала сразу. Женщина лет сорока, ее лицо было жутко красного цвета со злобным взглядом и строгим пучком на макушке. Именно злобным, на тот момент я понимала, что такое строгость и злость. Она криком загнала нас в класс и стала вести перекличку класса.

В классе нас было тринадцать человек, четверо детей было из семьи. Домашние… Да, именно так мы называли детей, у которых были родители и семьи. Себя же мы ощущали бесхозными и брошенными среди них, но виду никогда не показывали.

В школе на уроках для меня была передышка от издевательств, но во время перемены со мной никто не играл. На меня обращали внимание тогда, когда нужно было потешить свое эго. Поэтому я часто гуляла по коридорам и изучала стены старого здания. На территории младшей школы находилась еще школа искусств. В один из своих променадов я решила заглянуть и посмотреть, откуда издаются такие чудесные звуки музыки. Приоткрыв дверь кабинета, я стала внимательно слушать, как девочка усердно дула в длинную металлическую трубку и зажимала клавиши на нем. Увидев меня, она остановилась и капризно посмотрела в мою сторону.

– Извините, пожалуйста, я не хотела, – выдавила я из себя.

Учительница обратила на меня внимание.