Сказки о правде

– О Боже! Ты не историк, а дерьмо собачье. Плохо тебя натаскивали – или ты тупой ученик оказался. Украинцев – было прозвище Гаврилы Семёнова сына Митрофанова, первого помощника, а может, и наперсника Никиты Демидова. Хозяин твой, Украинцев, местный. Когда я в УрГУ стажировалась, он там тоже учился. Тогда только факультет искусствоведения открылся – так он на заочном обучался. Я узнавала тогда, кто писал или пишет какие-нибудь работы про Демидовых. У него все курсовые и диплом были на эту тему. Понятно, почему?

– Он ищет то же, что и ты? Но что, Анна?

– А ты не понял ещё? Знаток Демидовых. Конечно, демидовское золото.

– Какое золото?

– Золото Полоза.

– Подожди, подожди, Полоз – это из бажовских сказов, змей такой, хозяин всего уральского золота?

– Ну да, сам же мне рассказывал. Да я и без тебя читала.

– И что это такое – золото Полоза? Не понимаю. Клад, что ли, какой огромный или ключ к каким-нибудь богатейшим месторождениям? Так они все уже открыты, Анна, и все почти уже выработаны за триста лет.

Анна повернулась на подушке и посмотрела в глаза Анатолию:

– Тебе ведь, я думаю, велено всё самому разведать. Вот и разведывай. И деньги отработаешь, и интереснее жить будет.

– Анна, ты не понимаешь. Ты не знаешь, Анна! Мне не будет интереснее жить, потому что если я не найду то, чего он хочет, я вообще не буду жить. Они убьют меня!

– И ты думаешь, что после этого замечательного признания я тут же тебе всё расскажу? И выкуплю твою драгоценную жизнь золотом Демидовых?

– Но ты же… Вот здесь, сейчас…

– Вы, русские, интересные люди. Если постель не за деньги – то только по любви. Конечно, милый, конечно, по любви. По любви к здоровью. Полчаса хорошего секса дают замечательный отдых, снимают все дневные стрессы. И ты, надо признать, в этом плане ученик хороший, не то что в плане исторических познаний. И вообще ты мужик симпатичный. Настолько симпатичный, что я тебе немножко помогу. Мы ищем записную книжку – или записную книгу – Никиты. А где она может быть и что именно в ней окажется – это даже я до конца не знаю. Вот и поищем вместе. Вместе ведь веселей. А убить тебя я и сама могу. Самка скорпиона убивает самца после спаривания. А я по знаку Скорпион. Шутка, шутка. А вот ты меня убить не можешь, не дёргайся: тебе информация нужна, а без меня ты её не получишь. Ну, давай устроим мозговой штурм – перед тем, как устроить телесный. Ну, где может быть золото Полоза? Давай, соображай вслух.

– Сначала скажи, откуда ты сама о нём знаешь. Или это опять отдых от дневных трудов, вроде секса, только с интеллектом.

– Ох, отстань. Мы же всё-таки в родстве с Демидовыми. Семейные предания. Ну, так что насчёт Полоза?

– А почему ты думаешь, что это именно Никита? Может, это из младших Демидовых? Какой-нибудь князь Сан-Донато?

– Князь Сан-Донато пользовался золотом, но не копил и не добывал его, как и многие в их роду после первых Демидовых. Вообще они после восемнадцатого века почти все промышленную креативность утратили. Да, были творческие люди: один там ботаник был учёный – с Карлом Линнеем переписывался, другой искусствам покровительствовал: театры заводил и прочее. Ну и тэ дэ. Ну какой же Полоз из человека, который, как Павел Демидов, второй муж Авроры Шернваль, приёмной дочери нашего двоюродного предка, до чёрного металла дотронуться брезговал. Сам после того пальчики мыл и Аврору заставлял. Нет, дорогой, Полоз – это тот, кто собирает, кто из глубин земных достаёт и сохраняет. А уж для чего – для дела или так, из жадности – это нас с тобой пока не волнует.

– Пока?

– Пока не нашли. А ты цепкий. Обмолвки замечаешь. Видишь, тебе есть что доложить своему хозяину: Анна фон Валлен ищет демидовские записи о золоте. Может, сейчас и отзвонишься?

– Хотя наверняка нас подслушивают, – ёрнически зашептала Анна, страшно округлив глаза. – Посмотри, милый, не стоит ли напротив гостиницы что-то вроде грузовой газели? Там аппаратура.

– Но ты же мой микрофон вынула? Думаешь, они новый поставили?

– Ох, серая ты тундра, настоящий уральский доцент. Теперь – и уже давно – можно по дрожанию стёкол разговор слышать. Правда, посмотри, есть газель?

Анатолий встал.

– Занавеску не отодвигай! И так увидишь, там фонари. И подойди, на всякий случай, сбоку. Ну, стоит?

– Стоит.

– Ну, скажи им пару ласковых. Давай хором и погромче: …!

Анна хохотала, катаясь по постели.

– Всё-таки весело с тобой, доцент уральский.

– Для тебя выражение «уральский доцент» равно выражению «глупый человек»?

– Да нет, просто старую серию анекдотов вспомнила. Были такие анекдоты – сериями – в мои студенческие годы. Вот тут, в Екатеринбурге, я слышала серию про свердловского интеллигента. Например, такой анекдот был в этой серии. Пришёл свердловский интеллигент в картинную галерею, остановился у натюрморта: «Ах, ах, какой колорит, какая композиция, какая экспрессия, какая символика! А сколько это стоит? Сколько?! Обкакаться можно!»

– Анна, ты…

– Не пыхти, сейчас лопнешь. Да, я низменная натура, мне нравятся такие анекдоты. Они правильно выражают вашу настоящую суть: пыжитесь, а внутри труха. Для того чтобы быть настоящими интеллектуалами, вы слишком бедны. Вас физические потребности от умственного труда отвлекают. И тебя тоже, мой бедный друг.

– Кичиться богатством и умом – тоже не признак интеллекта.

– Ладно, вернёмся к Полозу. Сначала дело – потом удовольствие. Или ты предпочитаешь наоборот?

– Ты отвратительно цинична, Анна. Но ты… я… я тебя…

– Ну, естественно, мой милый, – мягко сказала Анна, – и я тебя тоже.

Утром Анатолий выглянул в окно. Газель стояла на месте. Ему пришло в голову, что хорошо бы сейчас подойти к ним туда и сказать Павлу – наверняка он там сидит – что он и сам справится со своей работой и контролировать его дополнительно не надо. Если прослушивают, то не только номер Анны, но и его тоже, и можно так им это сказать, вслух. Но интереснее в глаза Павлу посмотреть. А может, и отпустят: ведь Анна сказала, что она ищет. Кстати, зачем сказала? Ладно, короче, надо самому выяснить. На месте.

В газели никого не было. По крайней мере, в кабине. Анатолий дёрнул ручку задней двери – заперто. Постоял, покурил. Подумал. Внутри что ли, гады заперлись, маскируются?

– Мужичок, прикурить дай?

Анатолий обернулся. Классический зачин для уличной драки. Но белый день, оживлённая улица… Протянул зажигалку.

Парень, прикуривая, сказал:

– Катись отсюда. У Анны спросишь, кто да что. Тут не светись.

И отошёл, поддёргивая воротник: начинался ветер.

Анна пила кофе в постели.

– Холодный. Ты холодный, не кофе. Хотя кофе тоже мог быть погорячее. Ты что, газель проверял?

– Анна, твоё настоящее имя не Агата Кристи?

– Нет. Просто это элементарно: ты же не захочешь оказаться на том свете без меня, милый, верно? Поэтому ты пойдёшь и отгонишь конкурентов, которые добывают информацию параллельно с тобой. А Хайнц пусть тоже ворон не ловит, как у вас говорится.

– Хайнц – это кто?

– Мой начальник службы безопасности. Я же не дура – сюда к вам одна ехать, без прикрытия. Эта газель – не прослушка, а защита от прослушки и иной слежки. Ну и ещё там у Хайнца какие-то профессиональные штучки есть. Так, милый, а теперь давай серьёзно. Отзвонись Украинцеву, кто там у него тебя пасёт, – сообщи о нашей вчерашней беседе. О записной книжке Демидова. Да скажи, что Анна сидит в архиве и ищет подробные карты Нижнего Тагила, современные и старинные, а потом за тем же самым вернётся в Екатеринбург. И ищет она, где в старину было Зюзельское болото и где теперь есть болото или болота с таким же названием.