Записки с Марса и Венеры. Проза

– Если бы можно было всё повернуть назад…

– Ты же знаешь, я не люблю такие разговоры – на темы морали.

– Я знаю, но что поделаешь.

– Нет, лучше быть материалистом.

– Давай пройдём здесь…

И мы, не дойдя до светофора, идём немного вбок, чтобы перебежать дорогу.

– Тут ходит восьмая маршрутка?

– Да.

– Вон идёт какая-то…

– Она – налево.

– Я сейчас, если что, побегу.

И – маршрутка. Как нарочно.

– Эта – прямо? Не налево?

– Прямо.

– Ну, я побежал. Пока.

Он бежал – секунды – а я смотрела ему вслед. Когда он вошёл в автобус, я повернулась

И пошла от остановки, чуть ли не бегом.

Тебя не было неделю. Она прошла, как один день. Ну, ничего. Я его ещё увижу. Ещё один раз. А, может, даже провожу на поезд. Он ведь всё равно уедет. Он сказал, стоя у двери: «У меня день рождения 25 ноября, я всё равно не пойду в армию.

– Может, тебя весной возьмут. У меня есть подружка – её знакомого должны были осенью призвать, а получилось – весной.

– Нет, не весной. Это не просто медкомиссия. Все документы будут забирать… А почему у тебя немецко-русский словарь?

– Я же не знала, что будем учить испанский…

Позволь мне часто думать о тебе.
Позволь мне сократить твои страданья.
Неважны в этой жизни расстоянья.
Позволь мне часто думать о тебе.
Пускай тебя не посетит печаль.
Я к мукам не зову родную душу.
Ты слов моих, пожалуйста, не слушай.
А если слышишь, то не отвечай.
Зачем же всё мной сказано тебе?
В последний раз. Уже не повторится.
Я не хотела б заново родиться
Чтобы тебя не повстречать в судьбе.
Прости меня. Ведь я тебя не стою
И это даже большее, чем стыд.
Как мне самой себе глаза открыть,
Как горькой правдой душу успокоить!
Я понимаю: каждому – своё.
А лучше стать, наверно, не под силу.
Но лишь прощенья я бы попросила.
И только. Мне не надо ничего.
Родившись, получают право жить.
Немногие, пока живут, мудреют.
Ещё немногим дан талант любить.
Прости меня, любить я не умею.

Два года можно делать себя. Для тебя, возможно, это и будет вовремя.

Десятое октября 1983 года.

Дни завертелись, как скрипучий голос шарманки. Ехала из института домой и думала, какое сегодня лживое солнце. Подслеповатое, неяркое, словно смотришь в мутное стекло. Ты в общаге один. Это мне сказала Лена Комиссарова. Она жалеет тебя. А я? Я не умею тебе сочувствовать. Я буду ждать. Потому что кто-то ведь должен ждать, когда люди в армии проходят проверку на прочность, на всё человеческое. Кто-то должен ждать, пусть даже «и не друг, и не враг, а так…»

Седьмое октября, пятница.

По гороскопу – счастливый день. Я снова знала, что ты придёшь.

Лена пришла чуть раньше, в двенадцать часов. А ты… я же знаю, что ты приходишь вечером, часов в пять.

Лена принесла гороскоп. Мы открыли его и стали читать о Стрельце – твоём созвездии. Звонок. Ты, конечно, ты. Лена пошла открывать. Вернулась. Забежала в комнату. «Кто?» – «ОН!»

Что же она ушла, бросила его в коридоре… Я выбегаю. Он разувается.

– Привет!

– Здравствуй. Ты была вчера в общежитии? Меня там не было. Завтра я еду домой.

– Знаю.

– Тебе сказали?

– Да.

– Меня не было. Мотался по городу.

В комнату вхожу первая., он пропускает.

– А мы тут ерундой занимаемся. Лена гороскоп принесла. Ей хозяйка дала почитать.

Ба! А страница открыта на Стрельце! Наклоняется над столом: