Иллюзия счастья

Я практически не спала всю ночь. Я ждала Эдуарда. Обрывала его отключенный телефон, не понимая, что происходит. Это так на него не похоже. Он всегда ночевал дома, за исключением его командировок по работе. Да, они в последнее время были часто, но я всегда знала, где он и что делает. Бывало, он задерживался на важных встречах и переговорах допоздна, но всегда отвечал мне. Меня переполняло волнение, что все это неспроста. В голове мелькала навязчивая мысль, что с ним случилось беда, у него неприятности, в которые он просто не хотел меня посвящать, чтобы не расстраивать.

Как странно, когда мы волнуемся за любимых и родных людей, мы почему-то всегда предполагаем, рисуем у себя в голове самые страшные и навязчивые картины. Я гнала эти мысли, говоря себе, что все хорошо. С ним все хорошо. Он придет и все мне объяснит, успокоит. Я сама не заметила, как уснула уже под утро, просто провалилась в сон. А проснулась от звука захлопывающейся двери ванной комнаты.

Соскочила с кровати в одном нижнем белье, которое я почему-то так и не сняла. Оглядела комнату еще затуманенным от сна взглядом, замечая на стуле небрежно брошенный пиджак мужа, в котором он был вчера, и рядом на полу его идеально начищенные туфли. Всегда поражалась этому факту. Как у него получалось не замарать обувь, проходив в ней целый день?

Накидываю на себя белый халат, иду в ванную на звук льющейся из душа воды. Замираю в дверях при виде обнаженного Эдуарда, стоящего с опущенной головой под горячими струями воды. Он весь напряженный или очень уставший, стоит под душем, оперевшись руками на стенки душевой. Внутри вновь нарастает волнение от ощущения чего-то плохого. Эдуард словно замкнулся в себе, в своих мыслях, стоит неподвижно, не замечая моего присутствия. Подхожу ближе, замечаю его белую мятую рубашку, брюки, сложенные в корзину для белья. Сажусь на край ванны, наблюдая за ним, осматривая его всегда подтянутое, красивое тело. Изучаю его напряженную позу, боясь потревожить его из-за неотступающей внутренней тревоги.

Через какое-то время Эд словно приходит в себя, выпрямляется, тянется за шампунем, замечает меня. Приоткрывает душевую, слегка улыбается, лишь уголками губ с прежней усталостью в глазах.

– Почему не спишь? Рано еще, – спрашивает он, начиная мыться.

– Что случилось? – задаю вопрос, который не дает мне покоя.

– Ничего. Все хорошо, – буднично отвечает он.

– Ничего? Почему ты не ночевал дома? Ты обещал все объяснить! – требую от него ответа.

– Вик, у меня выдалась трудная, бессонная ночь. Я устал и вымотался. Приготовь мне завтрак. Я объясню все тебе за столом, – спокойно отвечает он. – Не превращайся в сварливую жену со сковородкой в руках, – усмехается он. А я не знаю, что ему сказать. Мне на самом деле хочется закатить скандал. Я тоже не спала этой ночью, устала от собственных мыслей и переживаний. Я дико за него волновалось! Все это мне хочется крикнуть ему в лицо. Но я не смею, поднимаюсь с бортика ванны. И, громко хлопнув дверью, иду на кухню.

Готовя завтрак, я немного успокаиваюсь. Эд прав, я не хочу быть сварливой женой, я должна дать ему немного отдохнуть после трудной ночи. Он спустится и все мне объяснит. Все хорошо, я зря завожусь. Мне просто нужно спокойно его выслушать. Эдуард спускается ровно тогда, когда я ставлю на стол завтрак для него, и черный свежий кофе для себя. Я не ем по утрам. Только кофе. Мой завтрак начинается после одиннадцати, до этого времени мой организм просто не принимает пищу. Папа всегда ругал меня за это, говоря, что я испорчу себе желудок. Но я так и не смогла избавиться от этой вредной привычки.

Сажусь напротив мужа, отпиваю горячий кофе, смотря на Эдуарда в упор, в ожидании его объяснений. А Эд молчит. Медленно и аккуратно ест свой чертов завтрак, не обращая внимания на мой обеспокоенный вид. Так проходит минута, две, пять, десять. Не выдерживаю, резко поднимаюсь со стула, подхожу к окну, облокачиваюсь на подоконник. Смотрю на улицу, изучая погоду за окном. Молчу, сжимая губы. А на самом деле, внутренне я задаю ему вопросы. Но не произношу их, давая Эдуарду почувствовать мое негодование.

Это заложено во мне с детства. Когда я обижена, рассержена или расстроена, я замолкаю. Не разговариваю ни с кем, не произношу ни слова. Я кричу внутри. Громко безмолвно кричу, и Эд это знает. Через пару минут моего внутреннего диалога и немых вопросов, Эдуард встает, подходит ко мне, обнимает за талию. Притягивает меня к себе, преодолевая сопротивление. Он знает все мои слабые места. Он знает, как я млею от его ласк, забывая все и всех в его сильных руках. И Эд всегда этим пользуется, обезоруживая меня своей лаской. Убирает мои волосы в сторону, проходится теплыми губами по моему затылку, находит чувствительное местечко за ухом, нежно целует, вызывая во мне табун мурашек, пронизывающих мое тело от кончиков пальцев ног до макушки. У каждой женщины есть своя эрогенная зона. И моя зона удовольствия – вот это место и мочка уха. Эд в шутку говорит, что меня можно пытать этой лаской, просто целовать местечко за ухом, покусывать мочку, и я выдам все тайны Вселенной. И это так. Я просто таю, когда он это делает, откидываю беспомощно голову ему на плечо.

– Ну, давай, задавай вопросы, которые крутятся в твоей голове, – тихо говорит он мне на ухо, блуждая руками по моему телу, забираясь под халат, поглаживая грудь через кружевное белье, слегка сжимает соски.

– Где ты был всю ночь? – тихо, почти со стоном задаю я вопрос, всхлипывая от того, что Эд отодвигает полоску трусиков в сторону, накрывая рукой мою плоть.

– Я всю ночь решал дела, – раздвигает мои складочки, не позволяя мне сжать ноги, грубо раздвигая их коленом. Меня всегда заводил это контраст грубости и ласки. Когда он как сейчас, нежно целует мое ушко, продолжая шептать и грубо, одним рывком, вторгается в меня сразу двумя пальцами, вжимая всем телом в подоконник.

– Какие дела могут быть ночью? – спрашиваю я, прогибаясь в его руках, сильно сжимаю руками подоконник от того, что Эд чередует ласку с грубостью. Вынимает мокрые от моей влаги пальцы и нежно массирует мой клитор, одновременно больно выкручивая мой сосок.

– Вика, в нашем бизнесе дела ведутся

круглосуточно. Тебе ли не знать. Этот старый хрен отказался обсуждать со мной дела, пока я не выпью с ним и не побеседую по душам. – Шепчет он мне, продолжая ласкать, раскрывает халат, оттягивая чашечки лифчика, высвобождая мою ноющую грудь на свободу, щипает по очередности соски и невесомо ласкает клитор, заставляя меня тихо стонать, оседая у него в руках. – И мне пришлось играть по его чертовым правилам. Но, это сыграло мне на руку. Оказалось, что когда он пьян – он более сговорчив, и уже я спаивал его всю ночь, и подписал нужные мне бумаги. Мне пришлось отвезти его в аэропорт, потому что он опаздывал на самолет, – объясняет он, а я уже ничего не понимаю, о чем он там говорит. Потому что Эд вновь грубо вторгается в мое лоно, имитируя толчки, прокладывая дорожку поцелуев от уха к шее, вынуждая меня дрожать от возбуждения. – Еще есть вопросы? – спрашивает в шею, всасывая кожу.

– Дааа, – тяну я. – Почему…, – задыхаюсь от накатывающих волн блаженства, растекающегося по моему телу, – ты отключил телеф… – не договариваю, всхлипывая от того, что его пальцы ускоряют движение.

– Он разрядился, – поясняет он, хватает меня за подбородок, закрывая рот поцелуем. И все, вся моя обида, вопросы и претензии, теряются в водовороте чувств и ощущений.

– Давай… поднимемся … в спальню, – прошу я в губы. – Хочу чувствовать тебя… в себе.

– А я хочу, чтобы ты немедленно кончила для меня, – щипает клитор, вынуждая меня сильно закусить губы, чтобы не закричать. – Здесь и сейчас! – приказывает, – вновь врываясь в меня пальцами, одновременно беспощадно растирая клитор большим пальцем. Внизу живота зарождается пожар, в котором горит мое тело. Выгибаюсь в руках мужа, сжимаю его пальцы изнутри, пытаясь подавить крик нарастающего оргазма. Эд так хорошо знает меня и мое тело, всегда четко чувствует мое удовольствие. Он накрывает мой рот рукой, заглушая мои громкие стоны. И все, я уже бесконтрольно кричу в его ладонь, оседая у него в руках, почти падая на подоконник, сотрясаясь в долгом оргазме. Эд усмехается мне в затылок, вынимает свои мокрые пальцы из моего лона.

– Нуууу, – насмешливо тянет он, сжимая мою талию, помогая найти равновесие. – Я ответил на все твои вопросы?

– Да, – еще задыхаясь, отвечаю я. Встаю в полный рост, запахиваю халат дрожащими руками, пытаясь привезти себя в порядок, так как наверху уже могли проснуться Мила и Света. Эдуард, быстро целует меня в щеку, подходит к раковине, моет руки и вновь садится за стол, продолжая завтрак. – Только у меня к тебе одна просьба на будущее, – приходя в себя, обретая разум, говорю я. – Следующий раз не отключай телефон. Я очень волновалась за тебя этой ночью, и тоже почти не спала.

– Хорошо. Договорились, – буднично отвечает Эд, допивая кофе.

***

В очередной раз растерянно рассматриваю документы. Все здесь… Все, чем жил мой отец. Все, чего добился своим нелегким трудом и настойчивостью. Его счета, дом, в котором мы живем. Дом, который он строил с такой любовью для нас с мамой, бизнес – дело всей его жизни. Его детище, гордость. Пару квартир, счета. Все это он оставил мне и отдельно сумму денег маме. Боже, они давно развелись, а он все равно думал о ней, когда составлял завещание. Пролистываю, по сути, просто бумажки, а на деле – это все одна огромная жизнь моего отца. Он оставил завещание. Зачем он его написал? И ведь давно написал. Он чувствовал, что умрет? Или просто хотел заранее позаботиться обо мне? Как бы то ни было, я все равно не смогу этим грамотно распорядиться. Если бы не Эдуард, я бы, наверное, потопила все в первый же месяц. И теперь я просто должна это все подписать, стать полноправной владелицей всего.

Слышу, как папин юрист откашливается в нетерпении, а муж подбадривающе сжимает мое плечо. Я настолько ушла в себя, изучая эти бумаги, что потеряла счет времени. Поспешно подписываю документы. Юрист, нотариус поздравляют меня, льстиво улыбаясь, а мне кажется, что я вновь на поминках своего отца, и так горько становится в этот момент. Я радуюсь только тому, что рядом со мной мой муж, который знает, что со всем этим делать.

– Милая, раз уж мы все здесь собрались, – Эд берет меня за руку, немного сжимая. – То давай, ты еще подпишешь документ о передаче мне прав на управление бизнесом и счетами. Теперь ты полноправная владелица, и мне будет очень неудобно дергать тебя за каждой подписью и прочими неинтересными вещами.

– Да, конечно, – отвечаю я.

– Вы уверены, что хотите передать право управления бизнесом и счетами Вашему супругу? – юрист смотрит на меня в упор, выделяя слово «счетами». На что он сейчас намекает? Он думает, что я стану сомневаться в собственном супруге? В человеке, с которым прожила почти семь лет? Я, скорее, не доверяю себе, чем буду сомневаться в Эдуарде. Тем более мой отец очень ценил работу моего мужа в компании.

– Да, я уверена. Я полностью доверяю своему мужу! – твердо говорю я, смотря на Эдуарда, который улыбается мне теплой улыбкой, все сильнее сжимая мою руку. – Когда будут готовы документы на передачу прав? Дело в том, что мы с Эдуардом планируем улететь в отпуск на десять дней.

– Документы уже готовы, требуется только Ваше письменное согласие и несколько подписей, – заявляет мужчина.

– Так быстро? – недоумеваю я, смотря на мужа.

– Милая, это я попросил подготовить все нужные документы. Я не хотел тебя дергать постоянно, и лучше, чтобы мы завершили все сразу. Мы уже это давно с тобой обсудили, и решили. И ты сама на этом настаивала, – говорит мне Эд. – Но если ты сомневаешься, хочешь все обдумать, то мы не обязаны делать это сегодня.

– Нет. Я не сомневаюсь, – отвечаю я. – Все давно решено. Что я должна подписать?

Далее мне диктуют текст, который я почему-то должна написать от руки, где сказано, что «я в здравом уме и так далее, передаю все права и полномочия своему мужу». Далее я пописываю еще несколько бумаг и облегченно вздыхаю. Сомневаюсь ли я в это момент, что поступаю правильно? Нет. И думаю, что отец бы одобрил мой выбор. Кто, как не Эдуард, сможет, так же как и мой отец, управлять и развивать наш бизнес?

***

-Виктория Станиславовна, – неожиданно официально заявляет Эдуард, когда мы садимся в машину. – Я приглашаю Вас на ужин, в Ваш любимый ресторан, – усмехается Эд.

– По какому поводу? – приподнимая брови, спрашиваю я.

– Ну, мы подписали все бумаги, ты стала очень богатой женщиной, я стал гендиректором, такое не каждый день происходит, – довольно отвечает он, выезжая с подземной стоянки.

– Да, не каждый день. Но ты же знаешь, что все это для меня далеко не праздник. Это значит, что папы нет, и…

– Викуля, немедленно прекрати грустить. Я хорошо знал твоего отца и для меня он тоже стал родным человеком. И я точно знаю, что ему бы не понравилось, что ты грустишь. Улыбайся, милая, – подбадривает он меня. А я улыбаюсь сквозь грусть.

– И потом, вчера я немного тебя обеспокоил – не пришел ночевать. Так что я просто обязан загладить свою вину и пригласить тебя на ужин.

– Ну, если смотреть с этой стороны, тогда я согласна. Но учти, я закажу самое дорогое вино, – подмигиваю ему я.

– Да хоть все меню и винную карту. Мы можем себе это позволить, – смеется Эд.

Мой любимый ресторан расположен недалеко от нашего дома. Небольшое уютное помещение с приглушенным светом, отдельными столиками, огражденными балдахинами, кружевными скатертями, со свечами, живыми цветами на каждом столе, тихой живой музыкой. Я полюбила этот ресторан не за его романтичную и довольно интимную обстановку. Я люблю это место, а точнее определенный столик в дальнем углу за то, что ровно на этом месте, Эдуард сделал мне предложение. Возможно, кому-то это покажется банальным. Кольцо в бокале с шампанским, песня, посвященная мне, и когда я сказала заветное ДА, весь зал нам аплодировал. Но для меня это был самый счастливый и значимый день в жизни. С того самого дня мы с Эдуардом празднуем все значимые события нашей семьи здесь, в этом ресторане за этим столиком.

Всю свою жизнь, я провела, не зная, что такое нужда и недостаток денег. Но и транжирой тоже никогда не была. Я жила так, как учила меня мама: ни в чем не нуждалась, но и лишнего не тратила, все было в меру, без лишнего пафоса, бравады и рисовок перед другими. Хоть моя мама и женщина не от мира сего, живущая в своем придуманном мире, но она никогда не была падка на материальные ценности. Ее девиз: «жизнь в гармонии души и тела». И в этом я была с ней согласна.

Эдуард принимает мои шутливые слова о самом дорогом вине всерьез, и заказывает «Шато Шеваль Блан», которое стоит кучу денег, но оно прекрасно. Мой отец был истинным ценителем вина, и, наверное, это он привил мне любовь к хорошему нектару богов. Мы заказываем блюда испанской кухни, и просто наслаждаемся сочетанием вкусов еды и напитка, в сопровождении приятной музыки. Эд рассказывает о планах на будущее, о том, что он хочет развивать нашу компанию, как и хотел мой отец. О том, что на следующей неделе у него запланирована срочная поездка в Германию.