Иллюзия счастья

– Это я устала смотреть, как ты во всем ему потакаешь и живешь для него и ради него. Поживи для себя. Хотя бы здесь.

– Я не потакаю ему, а поддерживаю. Я любою его и живу с ним, для себя.

– В том то и дело. Хотя тебя не переубедишь. Любовь – это хорошо, но твоя любовь слепа.

– На что ты сейчас намекаешь?! – не понимаю я, начиная злиться.

– Я не намекаю. Я говорю напрямую, нельзя никогда настолько доверять и открываться ни одному мужику, как бы ты его не любила.

– Света, давай закончим этот разговор. Не хочу с тобой ссориться. – Я понимаю Свету, она тоже была замужем, и ее муж два года изменял Свете с ее подругой. И Света, как следствие, разочаровалась в мужчинах. Но люди разные. И если предали ее, это еще не значит, что все такие, как ее муж. Отворачиваюсь от Светы, вновь набирая номер мужа, слушая монотонные гудки без ответа.

Вечером, когда вымотанная нашим активным отдыхом Милка засыпает, а Света устраивается в кресле на терасе погружаясь в чтение книг, я не нахожу себе места, бесцельно брожу по номеру, не выпуская из рук телефон, посылая на отключенный телефон мужа сообщения с просьбой мне перезвонить.

– Виктория! Прекрати! – ругает меня Света, когда я в очередной раз прохожу мимо нее. – Послезавтра, когда мы прилетим домой, ты получишь ответы на свои вопросы. Шла бы ты на ужин. Там шоу программу обещают, все включено, – усмехается она.

– Не хочу, – отказываюсь я. – Спать лягу.

– Уверена, что уснешь? С таким-то потоком мыслей в твоей голове? Иди, отвлекись немного. Там весело. Слышишь музыку?

– Думаешь?

– Думаю. Иди. Надень тот васильковый сарафан, который ты специально купила для вечерних выходов, которые так и не состоялись.

– Хорошо, я спущусь ненадолго, выпью вина. Ты как всегда права. С тем, что творится у меня в голове, я не усну, – удаляюсь в спальню переодеваться.

Надеваю длинный воздушный сарафан с открытой спиной. Распускаю волосы, закалывая сбоку заколкой с камнями, немного подкрашиваю губы, ресницы. Надеваю босоножки, наношу капельку любимых духов с цветочным ароматом. Смотрю на себя в зеркало и в очередной раз разочаровываюсь. Сама себе иронично усмехаюсь, отмечая, что разочарование – теперь мое обычное состояние. Сама не понимаю, что со мной, у Эдуарда и раньше были неотложные дела, незапланированные командировки, но почему-то именно сейчас во мне все больше и больше зарождаются непонятные подозрения. Что-то изменилось, но я никак не могу понять, что? Может у меня паранойя? И все это – лишь плод моего воображения? Мне действительно стоит развеяться.

Зажигательная музыка, бесплатный бар с коктейлями, шоу программа с танцовщицами, которые по желанию учат всех желающих танцевать, фуршетный стол с легкими закусками, прекрасный вид на ночной океан. Во все это я окунулась, как только спустилась вниз. Иду мимо развлекающихся, веселых людей, не понимая, что я здесь делаю. Решаю выпить в баре пару бокалов вина, подняться наверх и все-таки попытаться уснуть. Подхожу к бару, заказываю алкоголь. Сажусь на высокий барный стул, медленно пью вино, засматриваясь на молодых танцующих девушек, подмечаю их пластичные и грациозные движения. Когда-то в юности я тоже училась танцевать, посещала школу танцев по настоянию мамы, которая считала меня гибкой и изящной девочкой.

Я настолько засматриваюсь танцами, что не замечаю, как рядом со мной садится не очень трезвый мужчина лет пятидесяти и на ужасном английском пытается мне что-то сказать. Я понимаю, что он тоже русский, но принимает меня за иностранку. И я не спешу ему отвечать, делая вид, что не понимаю чего он хочет.

Отворачиваюсь от него, показывая всем своим видом, что не хочу с ним общаться. Но он не отстает, встает со стула, становится ко мне вплотную, нарушая мое личное пространство, обдавая меня неприятным запахом алкоголя. Не смотря на его ужасный английский с примесью русских слов, я понимаю, что он пытается со мной познакомиться: говорит, что его зовут Анатолий, предлагает мне выпить что-то покрепче вина, не дожидаясь моего ответа, заказывает у бармена абсент. Я корректно, на английском, пытаюсь ему объяснить, что мне ничего не нужно, и я не хочу с ним общаться. Но мужик не унимается. Мой отказ оскорбляет этого курортного мачо, и он начинает напирать на меня по полной. Предлагает заплатить за общение, намекая на продолжение вечера у него в номере. Не выдержав его наглости (предпочитаю не вступать в конфликт с нетрезвым мужчиной), просто поднимаюсь с места, чтобы вернуться в свой номер. Не успеваю я сделать и шага, как мужик резко хватает меня за руку, дергает на себя.

– Ну, куда ты собралась? – уже на чистом русском говорит он. – Набиваешь себе цену? Так я щедро тебе заплачу, если мне понравится, как ты удовлетворишь меня своим ротиком, – нагло улыбается, немного пошатываясь вместе со мной, хватает меня за попу и сильно сжимает. На минуту теряюсь от его ужасающего хамства, которое вызывает во мне легкий страх. В мыслях проклинаю себя за то, что подалась на уговоры Светы и пришла сюда. Пытаюсь вырваться из его захвата, дергаюсь, размахиваюсь, залепляя ему пощечину настолько сильную, что моя ладонь начинает гореть.

Все происходит неожиданно. Пьяный мужчина буквально отлетает от меня, моментально оказываясь на песке. Замечаю подбегающего к мужику Богатырева, который не дает ему опомниться, рывком поднимая за шиворот. И если исключить из его речи ругательства, то он просит мужчину немедленно передо мной извиниться. Мужик пытается вырваться, заявляя, что Богатырев не на того нарвался, и еще не знает, что ему за это будет. Этот аргумент никак не влияет на зло ухмыляющегося Богатырева, который, не задумываясь, наносит мужчине прямой удар в челюсть. А я стою как вкопанная, отчаянно не осознавая, что все это происходит со мной. Озираюсь по сторонам в поисках помощи от сотрудников отеля, замечаю, что на нас надвигается охрана. Два темнокожих, внушительных охранника в форме подходят к нам, пытаясь вырвать пьяного мужика из крепкого захвата Богатырева, но он отказывается его отпускать, пока тот не принесет мне свои извинения. Я впервые нахожусь в такой неприятной ситуации, в центре всеобщего внимания, под взглядами любопытных глаз, обращенных на меня.

– Отпустите его, пожалуйста, – прошу я Богатырева. – Он пьян и не понимает, что делает.

– Нееет, – тянет он, отказывая в моей просьбе. – Тут дело принципа, – окидывает меня непонятным, темным взглядом. – Слышишь, мудак, – обращается он уже к несопротивляющемуся мужику, который, похоже, начинает немного трезветь от встряски. – Мое терпение на исходе, – я уже сама молю взглядом извинится этого хама, лишь бы это все побыстрее закончилось. И, слава Богу, он извиняется передо мной, говорит, что он не знал, что я не одна, и вообще он перепутал меня с другой. Богатырев, наконец, выпускает мужика, небрежно, брезгливо вытирая свою руку, которой бил его в челюсть, о рубашку мужчины. Охрана тут же уводит пьяного хама, не имея никаких претензий к Богатыреву, что мне кажется странным. Но не в моем случае жаловаться, я просто облегченно вздыхаю от того, что наше импровизированное представление заканчивается и толпа, окружившая нас, начинает потихоньку расходиться, продолжая веселье.

Растерянно сажусь за барную стойку, залпом выпивая свое вино. Бармен учтиво спрашивает у меня, все ли со мной в порядке, ставит передо мной бокал воды со льдом. Киваю молодому парню в знак согласия, отпиваю немного воды. Рядом со мной садится Богатырев, заказывая себе виски со льдом. Поворачиваюсь к нему и понимаю, что в данный момент я почему-то больше боюсь своего спасителя, чем пристававшего ко мне мужика. Гоню от себя необоснованные страхи, глубоко вдыхаю, пытаясь взять себя в руки.

– Спасибо, – благодарю, поворачиваясь к нему, осматривая статного мужчину с ровной спиной и уверенностью в себе, одетого в белую футболку, выгодно подчеркивающую бронзовый загар. Он покручивает бокал с янтарной жидкостью, смотря вперед перед собой.

– Не благодарите меня, Виктория, – он произносит эти слова с легкой холодной усмешкой, немного взъерошив свои и без того растрепанные волосы.

– Я не благородный рыцарь. И «спасибо» в знак благодарности давно не принимаю, – отвечает он, поворачивая голову в мою сторону, смотрит на меня своим черным взглядом, от которого у меня идут мурашки, но я пытаюсь не показывать своего непонятного волнения перед ним.

– Ну, если на то пошло, – неожиданно смело заявляю я, сама поражаясь своему тону, – я не просила Вас о помощи!

– Не просили, – спокойно констатирует он, отпивая немного из бокала, достает лед, и закидывает льдинку себе в рот. – Но факт остается фактом, – я отчаянно не понимаю, чего он от меня хочет, и видимо, моя растерянность написана у меня на лице.

– Да не напрягайтесь Вы так, Виктория, – выделяет мое полное имя, понижая тон почти до хриплого шепота. – Я просто хочу, чтобы в место «спасибо» Вы уделили мне… – немного задумывается, – около часа своего драгоценного времени.

– Что значит «уделила Вам час своего времени»? – не понимаю я.

– Я прошу у Вас просто посидеть со мной здесь в баре и побеседовать исключительно на отстраненные темы. Не более, – усмехается он, допивая до конца свой бокал.

– Зачем Вам это нужно? – говорю я, нервно отпивая воды. Я не хочу с ним здесь сидеть и беседовать. – И потом, как же Ваша девушка? – указываю на блондинку, которая берет уроки танцев, не обращая на нас внимания. – Думаю, ей будет неприятно, если вы будете сидеть здесь со мной.

– Она не моя девушка. И, как следствие, мне абсолютно все равно, будет ли ей приятно или нет, – прожигая меня взглядом, заявляет он, заказывая у бармена еще виски и вино мне, и я понимаю, что мой час благодарности пошел.

– Если она не Ваша девушка, тогда кто же она Вам? – не подумав, спрашиваю я. – Ой, извините, это не мое дело, – тут же поправляюсь, не понимая, что на меня нашло, и к чему я вообще это спросила.

– Она… – наигранно-задумчиво отвечает он, вновь кидая взгляд на блондинку. – Просто женщина, которая в данный момент может удовлетворить мои потребности, – мне становится не по себе от его слов, потому что я понимаю, о каких потребностях он говорит. – А я могу дать взамен, все, что нужно ей. Вот и все. Все просто, – усмехается он.

– Что-то вроде рыночных отношений, – говорю я, чтобы хоть как то поддержать неловкую для меня беседу.

– Можно сказать и так, Виктория, – салютует мне бокалом, отпивая еще немного виски со льдом. Я вижу, как он скользит взглядом по моему пальцу, которым я, нервно макнув в вино, вожу по кромке бокала. Повисает неловкое молчание, мы просто сидим, пьем напитки и смотрим на окружающих нас людей. Легкий бриз обдувает меня, донося аромат этого мужчины. Его запах складывается из нескольких составляющих: сигарет, виски, запаха мужского тела с примесью тяжелого терпкого парфюма с тонкими нотками специй. Совокупность этих запахов составляет одно целое представление о мужчине. И мне кажется, что так пахнет опасность. Один этот запах может заманить женщину в сети к этому хищнику, после чего жертва никогда не останется прежней. В этот момент я понимаю, что очень сильно нервничаю в его присутствии. Впервые встречаюсь с таким человеком, который с первой же встречи, одним своим видом показывает свою власть и превосходство над тобой. И ему совершенно ничего не нужно говорить или доказывать. Он может, как сейчас, улыбаться и мило беседовать, источая ауру власти.

К нам медленно приближается спутница Богатырева. Блондинка прищуривает глаза, внимательно меня осматривает с ног до головы, переводит взгляд на Богатырева, надувая черезчур пухлые губы как избалованная девочка. И это смотрится так смешно, когда девушка, нет, уже женщина лет двадцати шести с округлой грудью, почти выпрыгивающей из ее нескромного топа со стразами, ведет себя наигранно по-детски.

– Андрееей, – тянет она, подходя к мужчине, намеренно игнорирует меня, встав между нами, облокачивается на барную стойку. – Я устала, хочу в джакузи и кроватку. Пошли в номер.

– Устала – иди. Я приду позже, – спокойно отвечает он, схватив ее за талию, отодвигает от стойки, видимо для того, чтобы посмотреть на меня.

– Я хочу с тобой, – почти хнычет она, и я не сдерживаю усмешки, поспешно маскируя ее под кашель.

– Я сказал, что приду позже. Иди! – настойчиво отвечает он, подталкивая девушку шлепком по пятой точке в направлении отеля. Блондинка подчиняется, и со словами «только не задерживайся», удаляется туда, куда ее послали, еще раз кидая на меня надменный взгляд. Допиваю свой бокал вина, который помогает мне немного расслабиться, не чувствовать себя настолько скованной рядом с этим мужчиной. На стойке стоят нарезанные свежие фрукты. Беру кусочек ананаса, съедаю его, автоматически облизывая палец. Тут же отдергиваю руку. Эдуард всегда ругал меня и Милу, когда мы облизывали пальцы, он считает это некрасивым и неэстетичным, поэтому я уже по-инерции одергиваю себя при этом жесте. Но это действительно некультурно, особенно в людном месте. Богатырев слегка усмехается моему жесту.

– Почему Вы сейчас облизали палец, и Вам стало неловко от этого, как ребенку, которого за это ругают? – спрашивает он, улыбаясь, внимательно изучает меня взглядом, с интересом ждет моего ответа.

– Потому что это неприлично.

– Неприлично – это когда Вы это делаете на светском приеме. А в данной обстановке это выглядит сексуально, – выдает он совершенно спокойно и расслабленно, как будто это в порядке вещей, говорить со мной на такие темы. На минуту теряю дар речи, не зная, что ему ответить. – Прекратите смущаться, Виктория. Я ничего не имел ввиду. Просто сказал, что считаю женщину, облизывающую пальцы, сексуальной, – он преподносит это как совершенно невинный разговор, в котором для меня был слышен скрытый подтекст.

– Я думаю, мое время благодарности вышло, – говорю я, игнорируя его слова, поднимаюсь со стула, намереваясь уйти. – Еще раз спасибо. Доброй Вам ночи, – Богатырев поднимается вместе со мной, кивает мне в ответ, пропуская вперед, идет рядом.

– Я не просила Вас провожать меня, – говорю я, ускоряю шаг, не понимая, зачем он идет вместе со мной.

– А кто сказал, что я Вас провожаю. Так случилось, что мы с Вами живем в одном отеле, – усмехается он, продолжая идти вместе со мной. Сейчас, когда этот мужчина идет рядом, я понимаю, насколько он высок. На его фоне я кажусь просто маленькой невзрачной мышкой. И походка у него такая уверенная, хотя он расслаблен, а мне почему-то хочется от него убежать. Зачем он это делает? Разговоры на отстраненные темы, идет со мной в отель. У меня складывается впечатление, что все это неспроста. Зачем я ему? И эти его странные намеки о моем муже, которые посеяли во мне сомнения.

Мы вместе заходим в лифт, я сама нажимаю на нужный мне этаж. Двери закрываются, лифт начинает движение, а мое сердце ускоряет ритм, словно у меня прямо сейчас, когда этот мужчина стоит напротив меня, занимая собой все пространство, развивается клаустрофобия. Он смотрит на меня давящим, тяжелым взглядом. У меня учащаются пульс и дыхание, появляется чувство необоснованной тревоги и волнение. Сжимаю руки в кулаки, отвожу взгляд, только чтобы унять это пугающее меня ощущение.

– С Вами все в порядке? – спрашивает меня

Богатырев, но я не слышу в его голосе ни грамма волнения, словно он прекрасно знает, что со мной и знает, что это из-за него.