Хроники Нордланда. Грязные ангелы

– Верю. Ну, Гаврила… Держись Саввы, – он кивнул на полукровку, – и поторопись, мы уже выезжаем.

Гэбриэл повернулся к Иосифу. Ему было стыдно: он было подумал о нём не очень приветливо… Еврей отступил и поднял руки:

– Не благодари! Поверь, юноша, это не стоит благодарности. Мне почти что стыдно за себя, э?.. Прощай, и надеюсь, мне не придётся пожалеть о содеянном сильнее, чем я жалею сейчас. – Он ушёл, а Гэбриэл остался возле крыльца, чувствуя себя немного скованно: все были заняты делом, седлали и навьючивали коней. Полукровка, которого звали странным именем Савва, подошёл к нему, ведя в поводу высокого, широкогрудого солового мерина с мохнатыми щётками у копыт:

– Вот тебе коняга, седлать умеешь?

– Да! – У Гэбриэла перехватило дух от радости. Он ласково погладил конскую морду, бережно подул в ноздри, потрепал по крутой шее. Конь фыркнул, разглядывая и изучая Гэбриэла. Тот прочистил ему глаза, оседлал и вскочил в седло, испытывая просто невероятное блаженство. На крыльцо вышли трое людей в рясах, но не таких, как у Гелиогабала или других католических священников; кресты на них тоже были другие. Савва тихо объяснил, что это священники из Валены, приезжали к королеве, просить разрешения строить свои церкви и монастыри, но опять ничего определённого не получили.

– Сучка латинянская. – Зло сплюнул он. – Сама живёт уже с пятым мужем, моложе себя на тридцать лет без малого, а туда же: о благочестии талдычит! Но ничего. Отделимся от них, создадим собственное княжество, и построим себе всё, что захотим. Будет после себе волосёнки на пи»дёнке драть, да поздно будет.

Гэбриэл хмыкнул: выражение ему понравилось, и он его запомнил. У священников были свои люди, человек десять, и два десятка наёмников Ставра, русы и финны, многие не говорили ни слова по-нордски, переговариваясь между собой на собственном наречии. Наконец, ворота распахнулись настежь, и всадники парами тронулись в путь. Гэбриэл, как и приказал Ставр, держался возле Саввы, который объяснил ему, что Ставр – младший сын младшего брата Холмогорского князя, своего удела у него нет, вот он и нанимается охранять купцов, паломников, священников вот охранять подрядился.

– И что, так тоже можно? – Перед Гэбриэлом наконец-то что-то забрезжило, какая-то перспектива устроиться в жизни. Савва засмеялся:

– Дикий ты, Гаврила! А то! Конечно, жизнь кочевая, и опасная, зато вольная и хлебная. Вот завалишь своего первого, и увидишь.

– Что увижу?

– Ну ты!.. – Савва покрутил головой. – Одно тебе скажу: будет стычка, выбирай себе противника побогаче. Всё, что с него снимешь, твоё, и конь его – твой. Золото и цацки – в общий котёл, потом князь поделит. А сколько увидать нового сможешь! Мы с князем ходили с паломниками в Иерусалим, в Польше были, в Венгрии, в Царьграде… Ох, и интересно! Вот, смотри… – Он начал показывать Гэбриэлу свои трофеи, крест из Иерусалима, кинжал дамасской стали, константинопольские ладанку и миниатюрную иконку Божьей Матери… У Гэбриэла горели глаза и щёки. Ох, как он захотел тоже стать наёмником!.. С князем и Саввой отправиться в далёкие и манящие страны!

– Покажи себя, и князь тебя возьмёт. – Сказал Савва. – Мы, полукровки, на севере в цене. Там-то нас чельфами или чельфяками никто не называет. Православные нас даже крестят.

– И ты крещёный?

– А то! – Хмыкнул Савва.

– Я не умею сражаться. – С сожалением признался Гэбриэл.

– Делов-то! На первом же привале начну тебя учить.

– Мне в Гранствилле надо друга найти, и невесту.

– Ну, смотри сам. А то догоняй нас потом. Только поторопись: междуреченцы до полукровок прям звери, одному там опасно, опаснее, чем здесь…

Они ехали через предместья, то и дело минуя мосты, мостики и дамбы, под крики чаек и скрип ветряных мельниц, которых здесь было великое множество, считай, на каждом острове. Миновав предместья, они под начавшимся мелким дождиком въехали на Королевский Мост – одну из главных достопримечательностей Нордланда, так же выстроенную для Карла Основателя эльфами. Королевский Мост был отдельным образованием, целым городом – и не маленьким. Длиной он был более десяти километров, перекинувшись через всю дельту и соединяющий Элиот и Сандвикен, город на левом берегу Фьяллара. Каждый пролёт увенчивался башнями с перемычкой, и в этих башнях жили люди, находились палатки, магазинчики, даже мастерские. Мост был широкий, настолько, что по обочинам тоже строились домики и лавки, и тем не менее, оставалось достаточно пространства, чтобы и всадники, и повозки могли не только проехать, но и свободно разъехаться, повстречавшись друг с другом. В начале моста их остановили стражники; самый старший из священников заплатил пошлину и поручился за всех своих спутников.

– Я смотрю, тут чельфяки с вами… – Сказал одни из стражников, с презрением глянув на Савву. Тот в долгу не остался:

– Да, дайкин, и если ты ещё раз дохнёшь на меня своей вонью, меня стошнит прямо в рожу твою собачью.

Стражник побагровел и сделал движение в его сторону, но его приятель остановил его:

– Не связывайся. И думай, что говоришь и где. – Враждебно глядя на князя. Тот молча проехал мимо, но, едва они отъехали подальше, выговорил Савве:

– Сколько раз тебе говорить: не задирайся!

– Хорошо тебе говорить, княже. – Огрызнулся Савва. – Не тебя чельфяком назвали.

– Ох, и зубастый ты парень! – Засмеялся один из воинов. – В бою ты ловок, слов нет, но язык твой тебя и закопает, вот помяни моё слово!

– Если б я все твои слова поминал, у меня башка б лопнула уже. – Тут же откликнулся Савва. Гэбриэл скоро убедился, что его новый приятель просто физически не способен промолчать, и всегда стремится оставить последнее слово за собой. Он был из тех людей, которые если и слушали то, что им говорят, то только для того, чтобы или возразить и поспорить, или похвастать, что он видел больше, пробовал лучше, и вообще, во всём круче. Но он был весёлым и казался простым и добродушным, и Гэбриэлу он нравился.

На съезде с моста пришлось показать стражникам деревянный жетон об уплате пошлины, и снова подтвердить, что главный из священников ручается за всех своих спутников. Гэбриэл подумал, что один никогда не миновал бы этот мост и не выбрался бы из Элиота…

Сандвикен, город, находившийся в полутора часах езды от Элиота, был уже совсем другим. Большой портовый город выглядел в то же время унылым и неухоженным. Земля здесь была болотистой и скудной, крестьяне – бедными и неприветливыми. А столько калек и нищих, сколько сидело вдоль дороги от Королевского Моста к главной площади Сандвикена, причём нищих активных, горластых, настырных и приставучих, Гэбриэл не видел больше никогда и нигде. Вонь здесь стояла такая, что ему хотелось зажать нос руками. И на площади Сандвикена было ничуть не лучше. Там стояла виселица с двумя трупами не первой и даже не второй свежести, под которыми безмятежно играли дети. Дождь разошёлся, но в трактир князь не свернул. Савва пояснил:

– Это из-за нас. Полукровок в дома и приличные заведения не пускают, запрещено. Нас можно только в хлев, с животными, князь этого не допустит. – Он заметил, что они как раз поравнялись с одним из таких заведений, и Савва нарочно повысил голос:

– Ну, они ж до хрена здесь какие богатые, им наши деньги не нужны. Зачем им столько постояльцев зараз?.. Они лучше голодными останутся, чем принципами поступятся. Ничего, в ближайшей деревне на сеновале обсохнем, перекусим и выспимся, как на перине. Там хоть дайкинами не воняет! – Ещё повысил он голос. – Они ведь здесь не моются, разве что когда сдохнут, и то не все!

– Савва! – Грозно одёрнул его князь. Савва промолчал, но скорчил в спину князю рожу.

При выезде из города снова была застава, где стража потребовала назвать полукровок по именам и подтвердить, что князь давно их знает.

– Я Савва, а это вот мой друг Гаврила. – Тут же с апломбом заявил неугомонный приятель Гэбриэла. – Тебе-то что с того?!

– Ничего. – Стражник с тяжёлым прищуром смотрел прямо на Гэбриэла. Тот ответил своим привычным ледяным ничего не выражающим взглядом. – Беглого полукровку ловят. Он убийца; и насильник. Целую семью в Крыже зарезал; детей ссильничал. – Он сплюнул. – Говорят, черноволосый, со шрамом на губе.

– Я этот шрам ему сам посадил, – засмеялся Савва, – в прошлом году, в Винетте. Расслабься, дайкин.

– А ты, полукровка, слова-то выбирай. – Спокойно сказал стражник, продолжая сверлить Гэбриэла взглядом. – Я ж тебя не называю так, как между некоторыми принято. И ты, будь повежливее. Если можешь.

Савва открыл рот, но князь, подъехав, пнул его в бедро и сказал:

– Всё? Мы можем ехать?

– Проезжайте. – Внимательно оглядывая оружие и броню наёмников, сказал стражник. И наградил напоследок Гэбриэла цепким многообещающим взглядом. У Гэбриэла что-то застыло в животе и засосало противно; узел не расслабился и после того, как они проехали дальше. Замолчал даже Савва, а молчание остальных было просто физически невыносимо. В пригородной деревеньке, у овина, все остановились, князь о чём-то договорился с крестьянами, и сделал знак спешиваться. Гэбриэл, двигаясь скованно и немного неловко, расседлал коня, и вслед за остальными повёл его к корыту с водой. Напоив и привязав его к яслям, он заметил, что Савва делает ему знаки, и пошёл в овин, где уже стояли столы, и за одним из столов сидели старший священник и князь. Гэбриэл, повинуясь их знаку, сел напротив.

– Савва, иди наружу. – Велел князь. Князя неугомонный Савва слушался беспрекословно. Гэбриэл чуть ссутулился, положив локти на стол, взглянул на людей напротив. Он не знал, как опровергнуть ту ложь, что распустили о нём, и уверен был, что сейчас его просто погонят прочь. А может, и хуже того: схватят и сдадут страже. «Живым не дамся». – Пообещал он себе.

– Это правда? – Спросил князь. У священника было спокойное, чуть усталое, тонкое славянское лицо с небольшой светлой бородой и серыми внимательными глазами. Он молча изучал Гэбриэла.

– Нет. – Ответил Гэбриэл. – Но доказать я не могу. Я даже не знаю, где этот Крыж.

– Тогда от чего ты сбежал? – Князь откинулся на стуле назад, скрестив руки на груди.

Гэбриэл, пару секунд подумав, вздохнул и встал. Снял связанную Тильдой фуфайку, развязал тесёмки сорочки на груди, стянул её, и кожа тут же покрылась ознобом.

– Вот от этого. – Ответил коротко. Князь опустил руки и подался к нему. Священник на миг опустил глаза и перекрестился. – Спину показать? – Спросил Гэбриэл.

– Не надо. – Сказал князь. – Довольно и этого.

– Слышал я про такие развлечения. – Подал голос священник. – Это дорого стоит… И люди за этим стоят большие и богатые. Был у нас на Севере чародей и греховодник, Райдегурд, герцог Белых Скал. Он любил такие развлечения. Только предпочитал малых деток.

– Да. – Сказал Гэбриэл. – Почти всё это мною в детстве получено.

– Так что, – поинтересовался князь, – этот греховодник на юг перебрался?..