Крылья по графику. Пьесы для чтения

Настоятель. Миропомазание, совершенное Церковью во время твоего крещения, это род рукоположения. Ты получил христианское звание. Всякая твоя молитва – священнодействие в храме твоей души. Взгляни теперь на свои молитвы, на свои поступки и отвечай, достойны ли они священного сана мирянина?

Исидор. Нет, не достойны (прячет дудочку).

Настоятель. Я уж не говорю, что поступки сии совершены в стенах святой обители. Скверну своих поступков сознаешь ли? (пауза) А теперь отвечай, что это ты наболтал?

Исидор. Что это я наболтал?

Настоятель. Чадо моё, ты ведешь себя недостойно. Отвечай, когда тебя спрашивают.

Исидор. Что Вы спрашиваете?

Настоятель. Я спрашиваю, что ты брешешь, когда бегаешь, как собака, по монастырскому двору?

Исидор. Никогда я неправды не говорю.

Настоятель. Хорошо. Объясняю тебе, кто такие прорицатели.

Исидор. Не слыхал такого никогда.

Настоятель. Пророки пророчествовали по откровению. (смотрит на Исидора) Это предсказания святых, а не словоблудие как у тебя.

Исидор. Никогда я словами не заблуждаюсь. Говорю только правду. За что Ты меня и держишь на службе. (Неуверенно) На службе я у Тебя, вроде. (достает дудочку)

Настоятель. Ты? На службе… Ты в своем уме? Да монастырь и держит тебя из милости, кормит тебя, все на тебя работают, а ты вести себя не умеешь. Бог тебе судья. Выбирайся-ка из монастыря вон.

Исидор (прячет дудочку). Как? Куда же я пойду?

Настоятель. Как куда? Куда угодно. Просто, соберись с духом и отправляйся, хочешь по Белозерской дороге, хочешь в Заонежье, а то и в Москву, очень там таких, как ты, ждут.

Исидор. Будьте милостивы. Куда я пойду, с рожденья почти живу здесь, каждое озеро в округе меня в лицо знает, каждый кирпич в стене приветствует… А жена моя как же?

Настоятель. Пошел лабуду с беленой мешать. Каждый кирпич ему улыбается. Сиверское без него пересохнет. Нет, Исидор, это последнее мое слово. Жену с собой забирай.

Исидор. Будьте милостивы. Любое наказанье выдержу, послушанье любое, какое только скажете.

Настоятель. Что? Послушанье? Болтун, недостойный ты раб.

Исидор. Будьте милостивы, благодетель мой. Молиться за Вас день и ночь буду, слова худого не только на устах, но и в мыслях не допущу.

Встает на колени и бьется лбом об пол.

Настоятель. Ладно, ладно, Исидор. (Брезгливо морщится.) Помни только минуту эту, помни слова свои. Заменяю тебе высылку на 5 ударов кнутом и заключение в Белозерской Башне, а срок я впоследствии уточню.

Исидор. Как благодарить Вас?

Кланяется, целует след ступни Настоятеля.

Настоятель (брезгливо подбирает рясу). Мужик ты или… баба?

Исидор. Это вы у Поликсены спросите. Она знает. Я думаю, что мужик, хотя, может, и нет.

Игумен поворачивается к присутствующему при разговоре помощнику.

Настоятель. Под стражу. В тюремный двор.

Исидор низко склоняет голову.

Картина шестая

Прошла неделя. Исидор, наконец, отпущен из каземата.

Поварня. Поликсена моет пол. Входит Исидор, жалкий и больной. На протяжении всей встречи он немногословен и сосредоточен.

Исидор. Поликсена!

Поликсена замирает, потом бросает швабру и выпрямляется.

Исидор. Здравствуй, родная.

Поликсена бросается к нему.

Исидор. Осторожно, может, я заразный.

Поликсена (отступает). Что с тобой?

Исидор. Не волнуйся, кожа вот горит вся. Покоя нет.

Поликсена (отворачивает ворот рубахи Исидора и морщится). Гной.

Исидор. До свадьбы заживет.

Поликсена (тихо, как про себя). Не виновата я.

Пауза.

Исидор. Дурашка, кто ж посмеет плохо о тебе подумать?

Поликсена. Ты. Ты посмеешь, а больше меня никто не любит, значит и не посмеет.

Исидор. Причем тут ты, радость моя. Что заслужил, то получил.

Поликсена. Вот так разговор!

Исидор. Никакого разговора. (пауза) Как тут все? Дождь был?

Поликсена. В самый тот день и начался. Лил, четыре дня не останавливаясь. На пятый снег выпал. Час лежал – растаял.

Исидор. Вот так вот… Ну, мне-то это все ни к чему. А за народ рад.