Лето печали

Подвинув к себе резную пепельницу слоновой кости, Браун чиркнул фосфорной спичкой.

– Здесь нет никаких улик, – задумчиво сказал чиновник. – Пока вы распивали кофе с мистером Джеймсом, я поговорил с бывшими слугами мисс Перегрин, восхваляющими ее щедрость. Персонал перед увольнением получил три месячных оклада, – Сабуров присвистнул.

– Мисс Перегрин объяснила, что продает виллу и потребовала от них как можно более тщательной уборки, – продолжил Браун. – Кстати говоря, кроме самой мисс Перегрин, слуги здесь никого не видели. Они клянутся, что хозяйка вела размеренный образ жизни, если не считать ее вечеринок и обедов, происходивших вне стен «Тополей».

Сабуров вытащил на свет серебряный портсигар.

– Особа монаршей крови здесь не появлялась, – он все-таки решил не садиться. – Однако у мисс Перегрин могли сохраниться письма, компрометирующие его. Поэтому ее убили?

Максим Михайлович взглянул на Брауна.

– Она угрожала шантажом, потому что у нее имелся незаконный ребенок?

Чиновник указал папиросой на расписанный фресками потолок виллы.

– Моя работа чрезвычайно разнообразна, – он улыбнулся в бороду. – Рано утром я говорил со слугами мисс Перегрин, а в одиннадцать пил кофе в значительно более аристократической обстановке. Во-первых, он уверен, что у мисс Перегрин не было детей, – Браун со значением помолчал.

Сабуров и не ожидал, что ему назовут имя покровителя мисс Перегрин.

– Все понятно, – он выпустил дым. – Принц Уэльский известен связями на стороне, хоть у него и четверо детей.

Берти, как его звали в Британии, не исполнилось и тридцати лет. Наследника престола женили рано на такой же юной дочери датского короля.

– Во-вторых, – продолжил мистер Браун. – Сюда особа, разумеется, не приезжала. Они с мисс Перегрин встречались за городом. У него много друзей со своими имениями. В третьих, мисс Перегрин сама разорвала их связь и вернула ему письма, а свои сожгла у него на глазах. Он тоже бросил все весточки в камин.

Сабуров поинтересовался.

– Это случилось перед ее предполагаемым отъездом в Америку?

Браун кивнул.

– Она объяснила моему собеседнику, что хочет начать новую жизнь. Он погрустил, но быстро развеялся, и у него теперь новая возлюбленная. Он не убивал мисс Перегрин, – Браун поднялся. – Что касается смерти Литовцева, то Британия должна быть вам благодарна, потому что в ближайшее время к нам не зашлют агентов. Заметьте, что я не спрашиваю, зачем вы его убили.

Сабуров буркнул:

– Он сам сунул пистолет в рот, а я не успел ему помешать.

Браун иронически улыбнулся.

– Или не хотели успевать, но об этом деле вы еще расскажете. Сейчас надо отыскать истинного виновника смерти мисс Перегрин, а заодно мистеров Января и Февраля, о которых мы пока ничего не знаем, но узнаем.

Оставив визитку на диване, отстегнув агатовые запонки, Браун засучил рукава накрахмаленной рубашки. На запястье чиновника красовался выцветший якорь.

– Я в прошлом тоже моряк, – коротко сказал он. – К делу, мистер Гренвилл. Разделим виллу на сектора и начнем подробный обыск.

Бросив пальто на рояль, Сабуров последовал его примеру.

Уютно устроившись на обитой бархатом банкетке в библиотеке «Тополей», так называемый мистер Браун обложился снятыми с полок томиками. Государственный муж внимательно листал «Ромолу» мисс Джордж Элиот, с дарственной надписью хозяйке виллы.

– Дорогой Маргарет, – провозгласил мистер Браун. – Олицетворению любви, движущей солнце и светила.

Сабуров многозначительно кашлянул. Браун отмахнулся:

– Оставьте. Мистер или, скорее, мисс Элиот, не замечена в таких связях, пусть она и состоит… – Браун поискал слово. – В общем, в отношениях, не принятых светским обществом. Она писательница и ей свойственны высокопарные выражения. Ясно, что в романе о временах Ренессанса она вспоминает великого Данте Алигьери.

Сабуров кашлянул еще более многозначительно. Браун фыркнул.

– Умный человек, мистер Гренвилл, не записывает собеседника в необразованные чурбаны только на основании юношеской татуировки. Со времен, когда мой давний предок приплыл сюда с Вильгельмом Завоевателем, в моей семье повелось отправлять средних сыновей во флот.

Сабуров отчего-то поинтересовался:

– А младших?

– Их ждет церковная стезя, – ответил Браун. – Говоря о которой, в доме нет ни одной картины на религиозные темы, а среди двух сотен томов я не встретил Библии. Понятно, почему мисс Перегрин питала отвращение ко всему церковному.

Сабуров изучал пустые ящики элегантного дамского бюро, отделанного серебряными накладками. Пока в книгах, просмотренных Брауном, не нашлось ни единой закладки или пометки.

– Не только это, – ответил Максим Михайлович. – Я удивился бы, отыскав здесь Библию. Мисс Перегрин вела, как принято говорить, вольный образ жизни.

Он вспомнил клочок бумаги, найденный в столе на даче убитого Катасонова.

– Литовцева не расставалась со священным писанием, – Сабуров дернул щекой. – Однако ее истинное лицо было вовсе не евангельским. Она собирала старинные руководства по магии, а Цепь использовала знак Люцифера.

Максим Михайлович, впрочем, считал, что демонические устремления членов Цепи не имели ничего общего со служением князю тьмы.

–Это антураж, – он вспомнил театральное словечко. – Декорация. Херефордский убийца тоже оправдывал издевательства над неизлечимо больной дочерью библейскими наставлениями.

Девушка, появившаяся на свет с врожденным уродством, провела короткую жизнь в наглухо запертом сыром подвале отцовской фермы. После ареста убийцы Сабурову хотелось призвать к ответственности и брата покойной, сельского священника, пытавшегося выгородить отца.

– Вы считаете, что поступили согласно заповедям, – холодно сказал он парню. – Однако подумайте еще раз. Вы извратили библейские наставления. Будь моя воля, я не подпустил бы вас к прихожанам и на пушечный выстрел.

Еще раз проверив щели ящиков, Сабуров разогнулся.

– Ничего здесь нет, – подытожил он. – Мисс Перегрин, кажется, не только велела слугам очистить особняк от чердака до подвала, но и сама приложила руку к уборке.

Мистер Браун рассматривал прижизненное издание «Корсара» лорда Байрона.

– Гренвиллу, другу поэтов, – он взглянул на Сабурова. – Потому что дружба не измеряется деньгами. Книга антикварная, – добавил Браун. – Держите, мистер Гренвилл.

Сабуров отозвался:

– У моего дяди никогда не водилось денег, но лорд Байрон прав насчет дружбы. Спасибо, – он помолчал. – Вы думаете, что мы здесь ничего не найдем?

Браун собрал книги в кучку.

– Пока под половицами не отыскалось никаких тайников, а в стены не вделали сейфы, – задумчиво ответил он. – Все кажется очень пристойным, однако у вас, русских, есть пословица о чертях и болоте. Мы же говорим, что тихие воды на самом деле глубоки.

– Давайте переместимся в спальню, – Браун поднялся. – Что касается вашей теории насчет маньяка, то для него такие убийства слишком… – он пощелкал пальцами. Сабуров согласился: