я открываю свой виски и утыкаюсь в газету.
если не хочешь ждать меня, то не надо, не жди.
вот твои обещанья, а вот – ты.
утверждаешь: это уже не месть, но ещё не вендетта.
и когда наши города начинаются на разные буквы,
а страны воюют из-за туристов,
даже тогда, то есть сейчас, хотя это глупо,
ты остаёшься мне самой близкой.
павлов и моисей
из безусловных рефлексов: любить кое-кого беспрестанно.
из условных: не считать это странным.
система ценностей-мер сдвигаема.
небо – единственная налогонеоблагаемая
абсолютно оффшорная зона
с легальными экстази и метадоном.
но я не советую торопиться:
туда не доходят письма, не доставляют пиццу.
мы разорвали с ним дипотношения.
это было лучшее из решений –
ангелы перестали валить потоком,
закидывая барахлом рынки и стоки.
и молиться некому, и нечего опасаться.
соблюдай границы, держи дистанцию.
говори ночами с индексом ртс:
ада нет, значит, нет небес.
соответственно, нет между ними прослойки.
в вавилоне давно заморожена стройка.
думаешь, мы на пути к лучшему миру?
то есть, как бы переезжаем в коттедж из квартиры?
да брось, в наших убогих жизнях
каждое дуновение ветра – какой-то признак.
трактуй, как хочешь, вечерние сводки.
лично я не отличу тв-экран от решётки.
ну, оставайся с Богом строить свои миражи.
а я со своим народом иду искать новую жизнь.
пейзаж
если ничейность кого-то красит, то лишь пейзаж:
триста лет как буфет, ателье, бакалея,
море, в него основательно впаянный пляж.
нет ни шрамов от сгиба, ни пятен от клея.
ниже по улице лавки, забор,
штраф за парковку не там и не с теми.
в конце тупика местечковый gabor,
заправка, тоннель. и граница системы.
выйти навряд ли составит труда.
но вот где окажешься, выйдя из мира,
тебе предназначенного, не загадав,
чтоб утром явиться в свою же квартиру?
и белым творожным пространством извне
забив поневоле все рамки и щели,