читала моё письмо.
юго-восточный ветреный дым
утюжил-итожил, что я – дерьмо.
следуй моим следам,
не пей сухое вино.
выходи в дамки из этих дам,
лето впускай в окно.
каждому верь и злись,
кожей вкушай металл.
сумей опуститься вниз,
гордись, что тебе не стал,
дни окуная в сюр.
в общем – живи вовсю.
нож вскрывал масло как плоть.
тяжёлый бумажный флот
черту рассекает вброд.
венок расцарапал лоб.
крышка вплотную – хлоп.
якорь слюнявил сухое дно,
лишая уснувших снов.
волна нарезала круги о бесполый рез.
с рук наконец-то узоры и запах слез.
она в наизнанку надетом платье
на самом краю окна,
ступнями карниз погладив,
меня посылает на…
следуй моим следам,
не пей сухое вино…
письмо из а в в
ну, здравствуй. я не научился писать «салют»,
шляпу снимать при входе, ботинки – до.
играть на разнице курсов валют,
даже – не заимел пальто.
различий почти никаких, разве в том,
что время тебя не жрёт.
я перешёл с полумер в полутон,
как в кожу впитавшийся йод.
на русский срываюсь не чаще, чем на иврит.
ну, здравствуй. и расскажи,
так ли твой шрам от разрыва болит,
как сердце ловца во ржи.
лабиринт
когда в этом городе не проходит ночь,
а в небе светятся чёрные дыры,
ты допиваешь свой кофе и пялишься в стену.
из таких лабиринтов – нет – не выбежать прочь,
ибо это не интересно миру.
я обещаю, что непременно куда-то денусь.
когда в этом городе ливни сменяют дожди,
а трава собирается в джойнты,