Книга 7. Квантовое сознание – трансформация возможна. Ответы на главные вопросы, которые ты только собирался задать

Наш путь – в простоту. Даже аспекты – это простые вещи. Кажется, они сложные, но они очень простые по сравнению с многообразием явлений. Например, Пустотность – она и в Африке Пустотность. И Ясность. Понимаете? Там всего два. Внимание – это узконаправленное восприятие, и есть распахнутое, все очень просто. Осознание еще проще.

Многие закрывают для себя прозрения, настраиваясь на какую-то сверхсложную субстанцию. После нее надо писать книги. Нет, не настраивайте себя на сложность. Опыт сознания – это вообще очень просто. И поэтому незаметно. Мы склонны к заужению, к ковырянию в содержании сознания. Поэтому опыт сознания для многих просто невероятно освобождающий. Потому что одно дело – пасти себя в содержании, а другое дело – прийти к тому, кто пасет. Тот, кто пасет – его уже никто не пасет. Это сам пастух. А тот, кто пасет пастуха – он вообще очень прост.

Поэтому давайте двигаться в это упрощение, в легкость, в радость. Вам должно с каждым шагом Учения становится светлее, веселее, яснее, ярче. Это не усложнение. Когда мне говорят: «У вас такое сложное Учение», я отвечаю: «У нас Учение простое, просто вы из него делаете сложное». Когда вы через эго-призму пытаетесь его понимать, у вас шарики за ролики заходят. Потому что через призму эго вы не можете его взять, потому что оно практичное, оно легкое, оно не подразумевает, что вы будете совать его в свою эго-библиотеку с противопоставлениями. Поэтому оно сопротивляется, чтобы его не использовали в таких целях.

Чувства – не критерий момента

Ученик: То, что я чувствую – это может быть критерием момента сейчас?

Мастер: Вы все пытаетесь проскакать вот этот пункт: ущипни себя. А его проскакать не удастся. Ущипни себя за ногу, ущипни. Вот это реально. Что ты мне до этого нес – это ментальный бред. Вот истинная реальность. Можем ли мы ущипнуть хоть что-либо из того, о чем ты говорил? Ментальный бред – это то, что нельзя ущипнуть.

Ученик: Бога тоже нельзя ущипнуть.

Мастер: Значит, он тоже ментальный бред. Если Бога нельзя ущипнуть, значит, Бог твой – ментальный бред, и все остальные концепции туда же. Вот так легко. Мимо этого нельзя пройти. Если вы не проходите этот рубикон – отсечение ментального бреда – вы все равно возвращаетесь в ментальный бред. Под видом духовных изысканий, под видом новых концепций, под видом новых дел, но вы не прошли этот момент обнуления.

Я объясню. У детей развивается сначала магическое мышление: у них кругом чудеса, волшебство происходит. Мама – это вообще какая-то волшебница нереальная, она делает, что хочет. У них мир магии, они проживают магическое мировоззрение. В магическом мировоззрении каждый человек – носитель невероятных возможностей. Им кажется, что они, когда вырастут, тоже станут такими волшебниками. Мама приходит с сумкой – они думают, что она не работала, деньги не зарабатывала ради этого, она наколдовала.

Мои коты думают, что все появляется в холодильнике: смотрят – ящик чудес. Они все бегут сразу, потому что открывается ящик чудес. Там все рождается. Для них это не следствие того, что я на работу бегаю, а прямо там появляется. И они обожают этот остров сокровищ, волшебную шкатулку. Я думаю, они меньше глючат, чем мы в детстве. Мы в детстве крепко глючим. Это так называемое магическое мышление.

Потом оно сменяется мифическим мышлением: мы начинаем верить в светлые силы, в какого-то помощника, в Бога, который нас любит, мы начинаем молиться, кто каким богам, кто каким помощникам, кто каким аватарам. Кто-то должен обязательно помочь, мы выискиваем всякие знаки, которые должны нам намекать на благосклонность судьбы. Это мифическое мировоззрение.

Потом ребенка жестко переводят в рациональное мышление. Обычно в школе. Никакого Бога нет, все подчинено законам физики. Это потому, что то, а это потому, что весна, а это потому, что зима, а это потому, что папа много учился, а это потому, что папа много работал, а это потому, что у тебя богатый дедушка. Короче, чудес не бывает. Велосипед тебе купили за деньги, которые папа заработал в ночную смену, и так далее. Мир мифов рушится, магия рушится, надо просто пахать, просто много работать.

И это неинтересное совершенно мышление, но оно очень причинно-следственное, рациональное, оно хорошо объясняет все чудеса на физическом уровне. Мы, как правило, не ценим это рациональное мышление, потому что оно нам кажется сухим, небожественным, лишенным тайны, лишенным чуда. Мы идем в мистику, а на самом деле мечтаем вернуться в дорациональное мышление, в магическо-мифическое болото, но на законных основаниях. Нам так сладко думать, что можно не работать – нам упадет гора золота, нам сладко думать, что придет Господь и нас поцелует в лоб, что мы не умрем, что нас спасут, и прочая ерунда, которая застряла у нас из недоработанного мифическо-магического периода. Поэтому мы идем в мистику, а на самом деле мы не идем в мистику, мы возвращаемся в магическо-мифический соблазн, но под соусом некоего мистического императива.

Надрациональное мистическое опирается на рациональное, оно превосходит рациональное, а не падает в ментальные глюки. Понимаешь? Превосходит рациональное. Мы не можем этот момент перепрыгнуть, мы должны через момент сейчас окончательно разморочиться.

Ученик: Я переживаю сейчас агрессию. Это же момент сейчас?

Мастер: Смотри, чувства не являются критерием момента сейчас. Переживания не являются критерием момента сейчас. Никогда не опирайтесь на переживания, чувства и эмоции как критерий момента сейчас. Если тетя смотрит телевизор и расплакалась, и слезы ее сейчас, это не значит, что картинка с экрана не актерами разыграна.

У тебя ошибочный критерий. Чувственное тело вообще не является критерием трезвости. Чувственное тело, как правило, критерий психической нестабильности. Те люди, которые на чувственный ответ делают ставку, это потенциально клиенты психиатрии. Они сделали свои чувства, эмоции и переживания критерием адекватности: «А я так чувствую, я переживаю, а переживания в моменте». Чувственный опыт не является вообще критерием трезвости. Это как пьяный: если он нажрался и плачет, это что, значит, что он в моменте? Он говорит: «Ну посмотрите! У меня такие живые чувства, я пробужденный!» Чувственное тело оно реагирующее, оно с большой легкостью реагирует на мысли, как и на текущий опыт, и не является критерием трезвости вообще.

Момент сейчас – это конкретный вывод внимания в наши пять органов чувств без подключения психики. Никаких мыслей, никаких чувств, никаких ощущений. Они, по сути, могут быть, но они здесь не являются предметом практики. Практика наружу, внимание наружу, только наружу. Пять: трогать, смотреть, слушать, нюхать, ощущать вкус. Только наружу. Я это всем всегда советую для того, чтобы произошло очень четкое различение. Критерием адеквата является возможность резкого перехода в непосредственный опыт.

У тебя есть какой-то прорыв, какой-то более-менее адекват. А потом тебя уносит опять в дебри ментального массажирования в голове. И мне это не нравится, потому что все, что ты наработал, сливаешь опять в голову. А это означает, что отсечения не произошло. У тебя нет различения перехода в голову и начала кашеварки. А почему? Потому, что у тебя критерием являются чувства. Параллельно, что бы ты ни практиковал, нужно практиковать момент сейчас. Только это даст тебе это различение: что сейчас внимание в голове, в ментале и нигде больше. Какую корову мы там доим? С одной стороны, можно все мысли приводить к я-мысли – правильная практика. Что это все мысли о «я», что «я» и есть самая дойная корова, которую доишь – и приятно. Все мысли к я-мысли, но параллельно нужно практиковать вывод внимания, чтобы различение однажды сработало.

Надо сочетать сворачивание ментальных активностей и различение. Поэтому хотя бы пятнадцать минут в день надо отдавать себе на созерцание пяти органов чувств, чтобы различающее сознание получало возможность определить, когда начинается заплыв. Добавляйте, добавляйте, добавляйте различение! В нашем Учении уделяется внимание тому, куда ты падаешь, а не куда выходишь. Мы не выдаем призы за выходы. Нас интересует, как низко ты падаешь после них. Приходит Бог – спасибо тебе, Господи! Но мы занимаемся как раз теми привычными тенденциями, которые утаскивают, затягивают и порождают омрачения.

Ученик: Что же все-таки возвращает, что же еще притягивает в этом эго?

Мастер: Три уровня плюс три глубины эго. Уровни это ментальное, телесное и эго различающего сознания. И три глубины: сознательный, подсознательный и безсознательный. И вот это все очень привычно, и там очень, очень много идей. После каждого опыта вас отбрасывать будет в самую низкую точку, где ваши самые жесткие фиксации. Поэтому не переживайте, это всегда так: с большой горы падаешь в самую глубокую яму. Это нормально, потому что мы будем яму приподнимать. Падение будет короче, короче, короче, пока не станет некуда.

Вы не прошли рубикон, который означает – одна клубничка момента сейчас в обмен на все фантазии о прошлом, будущем и позапрошлом. Вот когда вы это пройдете и не обменяете, тогда вы протрезвеете. Для этого надо практиковать момент сейчас. Я вас зову в свои глубины, под ногти. Вот это глубины! Заглянул – и умер! Если ты не встретишься с Богом под своим ногтем, не нужен тебе такой Бог. Если есть какое-то особое место, то не нужен тебе такой Бог. Он должен приходить к тебе на кухню. Если твой Бог не приходит к тебе на кухню и не ждет тебя под ногтями, Он тебе не нужен.

Чувство и заплыв в ментал

Ученик: Как правильно работать с чувством ущербности и неполноценности, чтобы не уходить из момента?

Мастер: Когда вы практикуете прямой непосредственный опыт через пять органов чувств, как правило, это чувство значительно слабеет. Но вы правы, что именно желание прекратить этот дискомфорт отправляет нас в психику и ментал, и мы начинаем думать, с чем оно связано.

Поэтому мы предлагаем просто отметить его. Если вам нужно описание, и без него никак, то отметьте, что это чувство связано с эго, и отпустите его. Ведь любое движение по его преодолению и есть раскрытие эго-структуры во всей красе. Можно вообще его не описывать, перевести просто в ощущение, в состояние в моменте сейчас, но это продвинутый вариант.

Шахматы момента сейчас

Ученик: Не получается оставаться в моменте, когда все плохо. Что делать?

Мастер: Помните, я говорил: жизнь – как шахматы. Белые клетки, черные клетки. И то, что ты в моменте на белой клетке, не означает, что ты можешь быть в моменте на черной клетке. Поэтому черные клетки нас порой тоже испытывают: можем ли мы оставаться в моменте, адеквате, когда приходят какие-то неприятности. Не побежим ли мы от них в ментал, не начнем ли мы опять крутить сюжеты и прочее.

Это критерий: что белые и черные клетки не разматывают наш ментальный цирк, карусель нашу, калейдоскоп. Автор-делатель частенько не пытается решать, когда и так все хорошо. Но очень жестко начинает разматывать внутренний диалог, когда все плохо. Это же его козыри. Когда он должен вступить в игру? Когда все плохо! Иначе кто будет спасать? И начинается вот этот фейерверк волшебства в башке. Начинается эмоционирование. Поэтому очень важно, чтобы и черные, и белые клетки в принципе не давали дополнительного движения в виде внутренних диалогов. Вот так я это оцениваю.

Пребывание в моменте – это уже трезвость. И это уже адекватность. Это уже отсутствие лишних, вызванных менталом, негативных эмоций. Но это не бесчувственность и не деревянность.

Я-мысль освобождается в опыте

Ученик: Если все хорошо обдумать, я ведь смогу найти решение проблемы?

Мастер: Я тебе объясню главную тему с менталом. Главная тема состоит в том, что ты все еще веришь, что он может помочь. Больше ничего. Пока ты не видишь, что он запаздывает и является описанием и объяснением того, что уже есть. Этот статус ему придает я-мысль, которая его очень круто оживляет и наделяет сильной реальностью.

Поэтому две практики: осознание того, что ментал – это лишь описание того, что здесь есть. И он уже не может помочь, потому что он всегда вторичен. Поэтому ментал освобождается в моменте сейчас. То есть мысль об апельсине заканчивается тогда, когда ты покупаешь апельсин. Ну зачем тебе думать об апельсине, если у тебя в руках апельсин? Поэтому можем сказать, что мысль об апельсине освобождается в этом апельсине. То есть «Хочу апельсин, хочу апельсин, хочу апельсин» – идешь или в холодильник, или в магазин и покупаешь апельсин. И все, больше нет мысли об апельсине. То есть мысль об апельсине – она полезна, но самоосвобождается в апельсине.

Мысль о «я» где будет освобождаться? Если «я» – это мысль, то в каком опыте ты можешь освободить мысль «я»?

Ученик: В опыте сознания, наверное.

Мастер: Мне все равно. Это может быть сознание, это может быть самость, это может быть этот индивид. Но мне нужно показать тебе, что мысль «я» должна тоже освобождаться в опыте. Она должна описывать какой-то опыт. Прямой, непосредственный, четкий опыт. Иначе она начинает жить своей жизнью. Представь, если бы у тебя возникала мысль об апельсине, и ты бы не шел в магазин, не шел в холодильник, а тут же садился за комп и писал сказку про апельсин «Похождение апельсина по шести мирам сансары». Вы этим заняты, потому что вам негде освободить мысль «я».

Когда твое захватывает внимание ментал, там уже есть мысль «я», которая живет там. Каком-то мире своем ментальном. Ты начинаешь думать о мысли, потому что ты ее как мысль не различаешь, иначе было бы глупо думать о мысли. А ты ее не различаешь как мысль, потому что ты не знаешь, о чем она здесь. Мысль об апельсине – она про апельсин, поэтому: мысль пришла про апельсин, мы купили апельсин, съели, и у нас нет больше мысли об апельсине. А мысль «я» – она о чем? О чем она здесь, в непосредственном опыте?

Ученик: Про тело… не знаю, про что.

Мастер: Ну вот, допустим, «я» – это местоимение, вместо имени. Можно назвать «Дима», а можно назвать «я». Если «я» – это имя для данного организма, то тогда «я» будет сейчас описывать некие активности этого организма. Ну хорошо! Тебе нужно кому-то сказать, что «я ходил в магазин» – это означает, что этот организм перемещался по направлению к некоему зданию, которое называется «магазин». И все. И мысль «я» освобождается здесь, потому что она про этот организм.

Ученик: Все равно не доходит, как она здесь освобождается? Что-то не улавливаю.

Мастер: «Я» – это имя для организма. Сказал «я» и потрогал. «Я» – это про это. И через мысль «я» мы описываем кому-нибудь активности этого организма. «Я покушал» – это о чем? О том, что этот организм принимал пищу. «Я ходил в магазин» – это про то, как этот организм куда-то шел. «Я позанимался спортом» и так далее. И вот эти мысли освобождаются, потому что связаны с опытом непосредственным. А у тебя возникает некое «я», которое не пойми что. И вот про него ты начинаешь рассказывать какую-то историю, которой нет в реальности. Этой мысли не в чем освободиться.

Если ты будешь возникновение «я» связывать с неким опытом – это может быть и опыт самости, неважно – тогда у тебя «я» будет о самости. И тогда у тебя, кроме приятного переживания, ничего не возникнет. Тогда тело называют «Дима», а самость – «я». Окей! Тебе незачем думать о «я», если «я» – это мысль о некоем опыте. А вот если «я» как бы само по себе, то ты хочешь узнать: «А я кто?». Думанье не пойми о чем. И вот вокруг этого «я» вращаются ментальные миры и глюки.

Потом ты такой: бах – и здесь вдруг оказался. И думаешь: чем я был занят три дня? Как это помогло этому организму, делам, отношениям с близкими людьми? Что улучшилось? И ты понимаешь, что просто ты отдал кучу энергии, которая могла бы здесь на здоровье потратиться, на работу, еще куда-то. Кучу энергии забрал ментал, написал шесть книг про «я», и так никто и не понял, про что, о чем речь. Ты же потратил кучу еще психической энергии. На все еще возник чувственный ответ. А чувственный ответ порождает еще ощущения, а ощущения – это блоки, это спазмы в энергетическом теле, а потом и физическое болеет. И это все потому, что мы думали мысль «я», как самостоятельную, ни от чего не зависящую. Дорогое удовольствие создавать эту ложную сущность и крутить вокруг нее фильмы. И когда ты это понимаешь, говоришь: «Не, чего-то не то, хорош! Хорош, хорош, хорош – это уже слишком». Вот такая практика.

Ученик: Просто замечать, что оно думается черт знает о чем, а не о моем реальном опыте?

Мастер: Да. И замечать, что «то я», которое появляется – оно точно не про этот организм, не про самость, даже не про сознание. Когда ты заметил возникновение этой (как мы ее называем) химеры, ты можешь делать практику, что «я» – это имя для этого организма. И «я» – это та мысль, которая описывает самость. Мне все равно, какой опыт ты будешь называть «я», но мне нужно, чтобы был конкретный опыт в непосредственном, здесь. Просто ты не можешь думать о мысли. Зачем мыслить, если мысль уже помыслена? Если «я» – это мысль, которая обозначает что-то в непосредственном опыте, то о мысли ты уже мыслить не будешь. Это как думать о думании. Зачем?

Можешь сделать так: когда заметил, что начал думать о «я», спроси: «Что означает это „я“?» Улыбаемся. Потому что она не может означать мысль об опыте. Она означает некое эфемерное, таинственное «я», вокруг которого начинаются хороводы, танцы с бубнами. Автор-делатель, еще что-то. Здесь надо сказать себе «Дим, сюда. Хорош, хорош! „Я“ – это имя для этого организма».

Значит, когда я говорю: «Я ходил, я носил, я ел» – все нормально, с этим «я» проблем нет. Оно описывает опыт организма. Потом оно начинает описывать некое таинственное существо, которое никто не видел, включая тебя, и мы начинаем сказки о бабе Яге, которая сидит в шкафу, но открывать нельзя. Это ложная сущность, создаваемая в ментале. И она самоподтверждается через свои же истории. И они все реальнее, и реальнее, и реальнее, а потом – бах, и ты «на полу в Ленинграде».