Миша и осень на ферме

Малинин потянулся, пока Петр Иванович расставлял тарелки по столу. Селяновы готовились к завтраку. Анастасия Михайловна зашла на кухню. Малинин заметил, что у нее прекрасное настроение.

– Петечка хозяйственный! – хихикнула она.

Ее супруг смущенно махнул рукой. На стол он поставил четыре тарелки.

– Скоро Алешка за нами приедет, – напомнила Селянова. – Вы с ним обязательно подружитесь! – сказала она Мише, подходя к холодильнику, чтобы достать оттуда то, что не доели вчера за обедом, который был одновременно и ужином. После вчерашней большой трапезы Миша изрядно проголодался, успев уже съесть несколько яблок, которые он притащил с собой в одной из сумок.

– Алешка и продуктов привозит, и с ремонтом на ферме помогает! – хвасталась Селянова. – Замечательный мальчик!

Миша посмотрел в еще не закрытый, полупустой холодильник, вспомнил про вид фермы снаружи, но промолчал.

Анастасия Михайловна тем временем накладывала еду в тарелки. Петр Иванович, усевшийся за стол, уже готовился поедать картофельное пюре с комочками, как за окном прозвучал автомобильный гудок.

– Приехал уже, – заявил Петр Иванович. Селянова, отдернув занавеску от окна, помахала кому-то.

– Алешка приехал! – воскликнула она.

– Рано что-то, – пробурчал Петр, разочарованно отодвинув тарелку. Снова раздался автомобильный гудок – и Анастасия Михайловна зашагала открывать.

– Родня! – кричал Алексей из-за руля автомобиля. – Шевелись! Ехать пора!

Анастасия Михайловна выпорхнула с кухни в сторону коридора. Без энтузиазма из-за стола поднялся Петр Иванович, – и, поправляя лямки комбинезона, вышел с кухни, и направился наверх.

Миша поглядел в свою пустую тарелку, слез со стула – и пошел в коридор. К этому времени дверь уже была открыта.

– Алешенька, привет! – махала рукой Анастасия Михайловна Алексею в машине.

– Быстрее давайте! – отвечал ей Алексей. Миша предположил, что это было у него вместо приветствия. На втором этаже стало шумно – это Петр Иванович двигал поклажу по полу из спальни. Миша, стоявший в коридоре, поглядел наверх: Петр Иванович как-то грустно смотрел то на сумки, которые в длину были немногим короче его в высоту, то на ступеньки. Через плечо Анастасии Михайловны Миша глянул на водителя белого, с грязными пятнами автомобиля «Нива»: тот качал головой и подпевал тихо игравшей в его машине музыке. Тогда Миша спросил у Петра:

– Может, я помогу сумки отнести?

Петр Иванович сначала хмуро посмотрел на него, но спустя мгновение его взгляд смягчился – и он слегка кивнул.

– Петечка! – крикнула Анастасия Михайловна, пока Миша поднимался вверх по лестнице. – Неси сумочки!

Когда Миша собирался взять сумки, Петр Иванович обратился к нему:

– Эй!

Миша посмотрел на него, протягивавшего ему руку:

– Ты извини, малец, что я на тебя – с ружьем, – замялся Петр. Малинин удивился, но руку ему пожал:

– Бывает, – хохотнул Миша.

– Ты парень хороший, вроде, – сказал Петр. – Береги ферму мою. Свою, то есть, – добавил он грустно.

Миша кивнул:

– Само собой, Петр Иваныч.

Взяв сумки, Миша пришел к выводу, что они казались даже тяжелее, чем те, которые он привез с собой. Надеясь, что лестница под их общим весом не обвалится, он осторожно зашагал по ступенькам вниз. С улицы вновь раздался нетерпеливый гудок.

– Петечка! Ну, где ты там? – крикнула со стороны автомобиля Анастасия Михайловна. – Алешка к Гале опаздывает!

– К Гале опаздывает он, – пробурчал Петр Иванович себе под нос, в то время как Миша на ходу был очень занят поисками безопасного места на каждой ступеньке.

Выйдя из дома вместе с Петром Ивановичем, Миша увидел, что Селянова уже сидит в автомобиле – она улыбнулась им с Петром. А Алексей снова нажал на гудок.

– Алешка, они идут уже! – сказала Анастасия.

Петр помог Мише открыть багажник, после чего Малинин положил туда сумки. Миша заметил, как Петр Иванович смотрит на старый дом: так смотришь на старого доброго друга, с которым ты прощаешься навсегда, но сказать ему, как тебе горько, почему-то не можешь. Солнце осветило лицо Петра – и Миша заметил, как у того на глазах выступили слезы. Он не хотел продавать ферму. Не хотел уезжать. Но иногда не все бывает так, как мы хотим. Петр Иванович принял доводы жены и дочери, убеждавших его, что отъезд пойдет ему во благо, но покидать это место ему все равно было нелегко. Мише в тот момент стало грустно. Он отвел взор от Селянова – и закрыл дверь багажника. Звук, изданный закрывшейся дверью, вернул Селянова в реальность: он поджал губы и, хмыкнув носом, пошел занимать заднее сиденье автомобиля. Малинин обошел автомобиль сбоку.

– Пока, Миша! – крикнула махавшая ему рукой Анастасия Михайловна. – Удачи вам!

– Вам тоже! – помахал ей в ответ Малинин, после чего посмотрел на Петра Ивановича. Петр кивнул ему. Миша тоже сделал ответный кивок.

– Едем, Алеша! – скомандовала Селянова. Автомобиль двинулся с места – и поехал от фермы в сторону главной дороги. Миша смотрел им вслед, пока они не сделали поворот на развилке – и не скрылись за деревьями.

Ферма окончательно опустела. Миша огляделся: тихо, безлюдно. Лишь утренние птицы, принявшие смену от ночных, вели друг с другом медленный разговор. Вот-вот их болтовня станет оживленнее, а Малинин, смотревший на печальное состояние фермы, размышлял: а если он сейчас сам уедет и не вернется, останется ли это место безлюдным? Найдутся ли у кого-то желание и энтузиазм приводить здесь все в порядок? Поля хотя бы. Миша с досадой поморщился: он осознал, что так и не спросил у Селяновых, чем они раньше занимались на ферме, а своих новых контактов они не оставили. Малинин выдохнул:

– Ну, и ладно, – сказал он. – Может, мне повезет и так.

Глава 2

Велосипед

Вернувшись в дом, Малинин взялся за генеральную уборку. Он разгонял из углов дома пауков, возмущавшихся нахальству нового хозяина дома, прогонявшего их из облюбованных мест; протирал пыль со столов, полок, шкафов и прочих поверхностей, где пыль царила неделями, месяцами или даже больше; выгребал отовсюду оставшиеся от Селяновых предметы старины, вроде старых инструментов, – и раскладывал их по найденным в доме коробкам с мыслями о том, что, может, Селяновы вернутся за ними потом; выметал грязь с пола, который пока решил не мыть – вместо этого он планировал полностью заменить половицы.

Славно потрудившись в первый же день своего хозяйствования на ферме, Миша решил закончить день мытьем окон и стеклянной вставки в главной двери. Как и ночью, небо было чистым, безоблачным. Сквозь начинавшее блестеть окно Миша смотрел, как редкие птиц пролетают над его домом, направляясь вдаль, на юг. Кто знает: возможно, ночной концерт, который ему повезло слышать, в этом сезоне был последним?

Вымыв изнутри стекла окон на кухне, он открыл окна настежь, чтобы протереть их с другой стороны. В воздухе ощущалась осенняя свежесть. Казалось, что следом за Селяновыми эти места покидали последние признаки лета. Птицы вскоре умолкнут, пойдут дожди, оставшаяся зелень на деревьях поменяет свой цвет, а потом и вовсе превратится в ковер на земле, согревая корни растений в холодающую погоду. А потом, после зимы, все станет возвращаться: тепло, птицы, зелень на ветках деревьев – в том, что это все вернется, можно было быть уверенным. Но это природа – ее законы четкие и всем известны. А порой что-то заканчивается, кто-то уходит – и так хотелось бы знать, что однажды все станет, как раньше, и все, кто ушел, вернутся! Как же бы хотелось быть уверенным, что и эта осень закончится, что и эта зима пройдет – и вновь настанет весна, будто бы и не было никогда холодов! Словно это был лишь дурной сон, долгий и печальный, но вот ты просыпаешься – и снова весна! Миша вздохнул: та весна, о которой думал он, была вовсе не про времена года и могла никогда и не настать. Но как в конце зимы ощущаешь запах весны, как морозы начинают отступать, так и он чувствовал, что весна придет. Но иногда он сомневался. Начинал считать, что отступление зимы ему лишь кажется, что он обманывает себя. А ему хотелось верить, что он ее, весну, приближает, и что та весна однажды настанет, хоть и вопреки здравому смыслу. «Обязательно пой! – думал он. – Утром, днем, вечером и ночью, пока не услышат».

Над домом по пути перелетных птиц на юг пролетел красно-белый самолет-«кукурузник». «Все, что летает, осенью на юг летит», – решил Малинин. Пока он провожал самолет взглядом, вдали на дорогу к ферме вышла согбенная старушка. Когда Миша заметил ее, то решил, что, несмотря на возраст, шла она довольно бодро. Закрыв окно на кухне, Малинин протер руки лежавшей рядом тряпкой и направился встречать гостью.

Когда он открыл дверь и вышел на крыльцо, женщина увидела его и остановилась. Разглядывая Мишу секунд пять, она все же продолжила свой путь к дому, периодически поглядывая на Малинина. Когда она подошла поближе, Миша крикнул:

– Приветствую! – поднял он ладонь. – Чем могу помочь?

Бабуля не отвечала, продолжая шагать в его сторону.

«Может, не расслышала?» – подумал он. В это время она подошла ближе к крыльцу.

– Кто таков, м? – хмуро спросила женщина.

– Я Миша, – сказал он.

Она сверлила его взглядом, от чего ему стало слегка не по себе. Миша поежился.