Миша и осень на ферме

– Может, чаю хотите? – спросил он, пытаясь быть гостеприимным.

Женщина наклонила голову в сторону, смотря Мише за спину, на дверь дома. Он тоже обернулся, но ничего интересного там не увидел.

– Хозяева тут? – продолжала интересоваться женщина.

– Селяновы? – спросил Малинин. – Уехали они с сыном, Алексеем Петровичем. Теперь я тут живу.

Глаза женщины округлились.

– Бандит?! – грозно спросила она. В этот момент ему показалось, что в ее руках вот-вот появится ружье.

Он нервно хохотнул:

– Да не бандит я! Я Миша Малинин. Анастасия Михайловна продала мне ферму. У меня даже документ есть!

Старушка насупилась и, к его удивлению, развернулась – и зашагала обратно. Некоторое время Миша недоумевающе смотрел ей вслед, потом пожал плечами – и пошел домой.

Закрыв за собой входную дверь, Малинин пошел на кухню, чтобы взять принадлежности для мойки окон: упаковку с моющим средством, губку и таз с водой – и перенести их в гостиную. Миша был мужчина массивный, так что таз потащил в одной руке, как поднос, а губку и моющее средство понес в другой. Стоило ему расставить предметы для наведения чистоты на подоконнике, в дверь постучали. Выйдя в коридор, Миша сквозь занавеску и пока не мытое стекло увидел знакомый силуэт. Когда он открыл дверь, то поздоровался:

– И снова здравствуйте, – смотрел Миша на старушку, которая зачем-то решила вернуться.

Та смотрела на него уже более мягко:

– Настя свой телефон не оставляла? – поинтересовалась та.

Миша задумался: «Да, вроде, нет». Он помотал головой. Старушка постояла – и сказала:

– Ладно, – и, как и в первый раз, развернулась – и пошла восвояси. Миша закрыл дверь и, дойдя до конца коридора, опять услышал стук в дверь. Повернувшись, он увидел ту же старушку. Малинин вздохнул – и отправился открывать дверь.

Отворив дверь, Миша уже молчал. Женщина тоже молчала. Малинин наклонил голову набок:

– Так я могу помочь? – спросил он.

– У меня песик убежал, – ответила старушка. – Найти не могу. Поможете? – неуверенно спросила она.

– Песик? – уточнил Миша. – Я тут в округе не видел собак.

– Он обычно у меня на ферме прячется, – объясняла женщина. – Он когда спрячется, я к Насте прихожу – и мы с ней его искать идем. Всегда с ней искали его – и он находился. А у меня одной не получается найти его.

Взгляд старушки казался Мише удрученным.

– Ну, давайте поищем пса, – сказал Миша. – До фермы далеко?

Та помотала головой. Повернулась – и показала куда-то за лес, где проходила главная дорога:

– Пару шагов туда пройти – и ферма моя будет.

«Пару шагов, значит», – подумал Миша, сомневаясь.

– Я только свитер возьму – и пойдем, – все же ответил он.

Пока Миша и его новая знакомая шли в сторону ее фермы, Малинин выяснил, что зовут ее Лариса Борисовна. Вот уже почти шестьдесят лет она в одиночку содержит свою ферму, доставшуюся ей от родителей. Была она единственным ребенком в семье, причем поздним.

– Тятя с маменькой Герои труда были – вот им и дало государство ферму как награду. А когда не стало их, – тихим голосом добавила она, когда они с ней уже прошли пару сотен метров вдоль главной дороги, – мне пришлось одной там работать.

– Одиноко, наверное, было, – предположил Малинин.

– Было, Миша, – согласилась та. – Вот я и заводила друзей среди других фермеров, чтобы не было скучно одной. Вот с Настей, например, познакомилась. Всегда с ней было интересно, да и муж ее каждый раз историю какую-нибудь расскажет: а истории, хоть и занимательные, но жуткие – аж волосы дыбом!

Миша улыбнулся:

– Дайте угадаю: про бандитов.

– Да! – подтвердила та испуганно. – То амбар утащат, то громил к нему посылают ферму отбирать. А он героически ее отстаивал всегда! Ты не обижайся, внучок, что я тебя за бандита приняла сначала. Не верилось мне, что Селяновы ферму продадут. Очень уж они ее берегли… Пошли дорогу вот тут перейдем! – показала она на участок дороги, на другой стороне которого, если пройти чуть дальше, виднелось ответвление, что вело на ферму Ларисы Борисовны. На участке виднелись выцветшие, еле заметные остатки разметки.

– Краска тут старовата, – заметил Миша, осматривая «зебру». – Да и знак дорожный не помешало бы установить. А то ночью за рулем можно и не заметить, что тут переход.

Та махнула рукой:

– Администрацию сколько ни проси – толку как от козла молока. Говорят, не наша, чиновников местных, это ответственность!

Когда они перешли дорогу и оказались у развилки, Миша, увидев ферму Ларисы Борисовны, восторженно воскликнул:

– Вот это да!

Перед ним открывались просторные, ухоженные угодья: квадраты полей, окруженные квадратами заборов и засеянные каждый своей сельскохозяйственной культурой: капуста, морковь, картошка, ягоды разные, помидоры, огурцы, репа, редис, лук; пасека с жужжащими пчелами, живущими в семи деревянных домиках; белый-белый дом с коричневой крышей, будто только вчера покрашенный; рядом с домом – рыжий, под цвет солнца, амбар; у входа в амбар – мирно жующая сено корова на привязи, а неподалеку – высокий металлический шест с крутящимся под действием ветра «цветком» наверху – ветряной насос.

– Вы это все сами поддерживаете? – дивился Миша, вместе с Ларисой Борисовной проходя мимо полей и оглядывая их.

– Сама, сынок, – ответила женщина. – В последние годы, правда, тяжелее стало, – посетовала она. – С годами все больше отдыхать хочется, чем следить за всем этим.

Увидев их, буренка прекратила жевать.

– Это Жаклин, – подходя к корове, сообщила бабуля. Когда она погладила корову, животное продолжило трапезу. – Жаклин тоже скучает по Арбузу.

Малинин помотал головой:

– Арбузу?

Женщина засмеялась:

– Это песик мой. Я когда ему имя выбирала, арбуз по телефону заказывала. Каждый раз, когда я говорила «Арбуз» девочке-продавщице, этот маленький комочек радостно лаял, – с улыбкой вспоминала женщина. – Вот я и назвала его «Арбуз».

Миша хохотнул – и спросил:

– Так где Арбуз, по-вашему, может быть? Может, в амбаре где-то сидит?

– Ой, вряд ли, – та махнула рукой.