На пути к новой пенитенциарной ролевой парадигме

• интриги, создаваемые администрацией колонии;

• незаконные действия сотрудников исправительного учреждения (превышение власти, грубое отношение к осуждённым и т. д.)[99 - Детков А. П. Теоретические обоснования причинности возникновения пенитенциарных конфликтов // Прикладная юридическая психология, № 1, 2012. С. 157–158.].

В служебное время у сотрудника отдела безопасности ИК УФСИН России по Липецкой области А., находившегося при исполнении своих служебных полномочий, с целью развлечения и поднятия настроения возник преступный умысел на применение насилия в отношении находившегося там же осуждённого М. путём разбития на голове последнего сотового телефона неустановленной марки. С целью реализации своего преступного умысла А. дал указание осуждённому надеть на голову противопожарную каску, после чего установил на ней сотовый телефон, ранее изъятый у осуждённого, отбывающего наказание в исправительном учреждении, в ходе проведения обысковых мероприятий.

Далее А. взял в руку деревянную киянку, использовавшуюся сотрудниками отдела безопасности для уничтожения сотовых телефонов, изъятых у осуждённых, и нанёс её рабочей частью один удар по сотовому телефону, установленному на голове осуждённого[100 - Выдержка из приговора Елецкого городского суда Липецкой области. Источник: https://sudrf.ru/ (дата обращения: 20.08.2020).].

Профессора Б. Штайнер и Д. Вулдридж в своём исследовании «Законность сотрудников тюрем, применение власти и нарушение осуждёнными правил содержания» пришли к выводу, что сотрудники пенитенциарных учреждений несут непосредственную ответственность за «передачу пенитенциарной культуры и политики осуждённым»[101 - https://onlinelibrary.wiley.com/doi/full/10.1111/1745-9125.12191%20 (дата обращения: 13.06.2019).],т. е. поведение сотрудников не должно быть построено только как ответная реакция на отношение к ним осуждённых («плохо относишься – будем принуждать к чему-либо»). Сотрудники сами должны стать стимулом к поведению осуждённых, потому что последние и так находятся в зависимом положении.

Как справедливо отмечают исследователи, администрация исправительного учреждения определяет, какую роль должны играть осуждённые, но «основано это на стандартах, которые им чужды». Это приводит к внутренним диссонансам. Если осуждённый подчиняется администрации учреждения и соблюдает внутренние правила, он теряет чувство ответственности, независимости и самоопределения. Однако, если осуждённый продолжает быть экспрессивным и не подыгрывает сотрудникам, он считается «проблемным» (т. е. «плохим») и, скорее всего, не получит пра?ва на досрочное освобождение[102 - D. Ward, G. Kassebaum. Women’s prison: sex and social structure. 1965.].

Вместе с тем результаты полученных данных показали, что уровень насилия и нарушений режима отбывания наказания снижается там, где должностные лица используют исключительно «позиционную» и «экспертную» власть, т. е. действуют более законно и справедливо или больше полагаются на свои навыки и опыт. И напротив: в исправительных учреждениях, в которых сотрудники больше полагаются на принуждение, отмечается более высокий уровень конфликтов и нарушений[103 - https://onlinelibrary.wiley.com/doi/full/10.1111/1745-9125.12191%20%20 (дата обращения: 13.06.2019).].

Ещё одним видом крайне неэффективной власти учёные признали власть «вознаграждения», когда сотрудники упускают из виду незначительные нарушения правил осуждённым в обмен на соблюдение им основных требований[104 - Lombardo, 1989; Mc Cleary, 1961.].

В 2009 г. входе исследования в словенской тюрьме было изучено, как отношение персонала к осуждённым влияет на их поведение. Учёные пришли к выводу, что существует обратно пропорциональная связь справедливого подхода сотрудников с нарушением правил со стороны лиц, отбывающих наказание, тогда как отношения исключительно с точки зрения законности не связаны с количеством нарушений[105 - https://onlinelibrary.wiley.com/doi/full/10.1111/1745-9125.12191 (дата обращения: 09.07.2019).].

Т. Тайлер со своими коллегами пришёл к выводу, что в местах лишения свободы у многих заключённых фактически отсутствует самооценка. Причём их суждение о самооценке прежде всего зависит от того, как к ним обращаются представители администрации исправительного учреждения[106 - Tyler, T. R. & Bladder, S. L. (2000) Cooperation in Groups: Procedural Justice, Social Identity and Behavioral Engagement. Philadelphia: Essays in Social 25 Psychology, Psychology Press, Tayler & Francis Group.].

Если сотрудник последовательно действует с уважением к осуждённым, он будет рассматриваться как разумный и справедливый человек, а осуждённые с большей вероятностью будут прислушиваться к нему, подчиняться его требованиям. Если же уважительное обращение с осуждёнными отсутствует, эффект будет носить разрушительный, конфликтный характер[107 - Butler, M. & Drake, D. (2007) Reconsidering Respect: Its Role in the British Prison Service. Howard Journal of Criminal Justice, 46,11–127.].

Таким образом, злоупотребление властью, даже мотивированное поддержанием порядка, приводит к обратной реакции – увеличению насильственных конфликтов. Злоупотребление обращает пенитенциарный процесс в регресс. В свою очередь регресс приводит к кризису, который может принимать латентные формы. Самый же негативный сценарий регресса – массовые беспорядки (массовая дезорганизация) осуждённых.

В начале данного параграфа был описан эксперимент, показывающий регресс пенитенциарного процесса, теперь же будет приведён практический пример регресса, который послужил причиной массовой дезорганизации осуждённых в ИК-6 УФСИН России по Омской области (октябрь 2018 г.). Чтобы показать наиболее объективную картину, для анализа использовались статистические данные и сводки происшествий в данном учреждении за полтора года до чрезвычайного события и за восемь месяцев после, а также материалы служебных проверок и уголовного дела.

За исследуемый период до массовой акции протеста во ФСИН России была официально зарегистрирована всего одна жалоба на незаконное применение физической силы (также официально зарегистрирован единичный факт применения силы), пять жалоб на необоснованное водворение в штрафной изолятор (протестов от прокуратуры не поступало) и 12 жалоб на нарушение прав осуждённых.

За указанный период члены общественной наблюдательной комиссии шесть раз посетили колонию, при этом жалоб и заявлений от осуждённых не поступало. Учреждение также посещал уполномоченный по правам человека в РФ, но замечаний в адрес администрации не было.

Формы демонстративно-шантажного поведения осуждённых в официальной статистике тоже не зафиксированы.

Однако, несмотря на положительные показатели работы учреждения, там произошло чрезвычайное происшествие, вызвавшее широкий общественный резонанс.

06.10.2018 группа осуждённых вооружилась предметами бытового инвентаря, дужками от кроватей и применила насилие в отношении осуждённых из числа «актива». Насилие сопровождалось погромом помещений, средств видеофиксации, окон, запорных устройств локальных участков. После этого протестная группа забаррикадировалась в одном из отрядов и выдвинула требования к администрации. Также был составлен образец жалобы, чтобы каждый осуждённый мог написать свои претензии (в итоге жалоб оказалось несколько сотен).

В результате насилие применено более чем к 30 осуждённым, девять из которых были госпитализированы. Нанесён материальный ущерб на сумму порядка 300 000 рублей.

Собравшись в помещении кухни одного из отрядов, наиболее активные члены отрицательно настроенных осуждённых стали совещаться друг с другом и выдвигать следующие требования:

• предоставить беспрепятственный доступ в помещения строгих условий отбывания наказания и карантина;

• обеспечить осуждённых сотовой связью;

• вызвать в колонию представителей правозащитных организаций;

• отменить запрет на посещение отдельных отрядов после 18:00;

• прекратить противоправные действия со стороны осуждённых, сотрудничающих с администрацией.

На следующий день после чрезвычайного происшествия 1539 осуждённых из 1594 отказались от приёма пищи. При этом заявлений об отказе от еды в адрес администрации не поступало, никакие требования не выдвигались. Во время ужина осуждённые возобновили приём пищи.

Для стабилизации обстановки 07.10.2018 в 16:40 началось проведение спецоперации, в рамках которой прошли обысковые мероприятия. Были изъяты факелы, деревянные палки, дужки от кроватей, металлические прутья, лакокрасочные материалы, а также баннеры с надписями: «Помогите нам. Мы люди, а не звери!!!», «Нас убивают. Помогите».

После произошедших событий был отмечен резкий рост жалоб и обращений со стороны осуждённых и их родственников.

09.10.2018 поступило заявление от осуждённого Л. о том, что в 2017 г. старший инспектор отдела безопасности ударил его деревянной палкой, а также от осуждённого К. о том, что в 2016 г. сотрудники отдела безопасности избили его деревянной палкой.

10.10.2018 поступило заявление от гражданина У., в котором он сообщает об убийстве в августе 2018 г. в ИК-6 осуждённого Т., а также о неправомерных действиях со стороны сотрудников учреждения и служащих отдела специального назначения, выразившихся в избиении осуждённых.

В тот же день поступили два заявления от осуждённого Ч. о противоправных действиях в отношении него со стороны сотрудников отдела по воспитательной работе. Отмечается, что зимой 2018 г. они били заключённого по лицу.

23.10.2018 поступила жалоба гражданки К. о неправомерных действиях сотрудников в отношении её брата, что выражалось в применении к нему физического насилия и психологического давления.

08.02.2019 поступило заявление от осуждённых А. и Ш., в котором они сообщают, что в период отбывания наказания в учреждении к ним незаконно применялась физическая сила.

09.02.2019 поступило заявление от осуждённого Ю. о том, что в августе 2018 сотрудники отдела безопасности необоснованно применяли к нему физическую силу.

04.03.2019 поступило обращение гражданина А., в котором указано, что к его брату в 2018 г. сотрудники незаконно применяли физическую силу.

12.03.2019 поступило заявление от осуждённых Л., Ф. и Э., в котором они сообщали, что в период нахождения в ИК-6 сотрудники оказывали на них психологическое и физическое воздействие.

18.03.2019 поступило заявление от осуждённого Х. о том, что в 2018 г. сотрудники учреждения оказывали на него психологическое и физическое воздействие.

21.03.2019 поступило заявление от осуждённого Р. о том, что к нему применялось психологическое давление со стороны неустановленных сотрудников, выразившееся в словесных угрозах убийством.

25.03.2019 поступил рапорт о том, что в обращении гражданки К., которое поступило из Омской прокуратуры по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях, имеются сведения о фактах применения физической силы и психологического давления со стороны неустановленных сотрудников ИК-6 в отношении её сына.

26.03.2019 поступило обращение осуждённых О. и Ф. о том, что в период отбывания ими наказания имело место превышение должностных полномочий неустановленными сотрудниками исправительного учреждения.

11.04.2019 поступило заявление от осуждённого А. о том, что в августе 2018 г., в период отбывания им наказания в ИК-6, начальник и инспектор отдела безопасности применили к нему физическую силу.

24.04.2019 поступили жалобы осуждённых К. и Ш. о том, что сотрудники ИК-6 в период с октября 2014 г. по октябрь 2018 г. применяли к ним насилие и пытки.

26.04.2019 поступил рапорт о том, что в обращении осуждённых К. и Х., которое поступило из Омской прокуратуры, имеются сведения о фактах применения физической силы и психологического давления со стороны неустановленных сотрудников администрации.

Приведённые примеры и результаты научных изысканий на тему причин пенитенциарных насильственных преступлений указывают на то, что эти девиации являются результатом конфликта. Но если конфликт объективно вызван принудительным способом изоляции (см. пар. 2.1), то стратегии поведения в нём субъективны и представляют собой выбор самой системы, а точнее – конкретных ролей (т. е. руководства), от которых зависит пенитенциарный процесс в конкретном исправительном учреждении.

Последователи теории вариабельности (изменчивости) У. Шухарта пришли к выводу, что большинство любых происходящих нежелательных событий обусловлены самой системой. Так, по оценкам Д. Джурана, 85 % недостатков вызваны общими причинами и лишь 15 % – специальными. По оценкам Э. Деминга, это процентное соотношение составляет 94:6[108 - Нив Г. Организация как система. Альпина Паблишер, 2019. С. 248.].

Таким образом, вмешательство в имеющуюся вертикальную систему – бесполезно и даже вредоносно, ведь процесс может измениться только «с верхушки». Генри Нив уточняет, что, «поскольку главные источники трудностей и потерь коренятся в устройстве систем, в которых работают люди, а не в самих людях, главная ответственность за улучшения лежит на тех, кто имеет власть над системой, а не на тех, кто страдает от её несовершенства»[109 - Там же. С. 777.].

Применительно к нашей области исследования можно утверждать о том, что развитие пенитенциарных конфликтов происходит в том случае, если действие системы поддерживает или культивирует разделение осуждённых на противоположные роли:

• в иерархии тюремной субкультуры или др.;

• в зависимости от отношения осуждённых к администрации учреждения.

Данное негативное явление предлагается обозначить термином ролевая сегрегация, или полярно-ролевая сегрегация.