С М С

С М С
Николай Александрович Игнатов

Таинственный высший разум преследует в бесконечности Вселенных некое сверх-существо,опустошающее целые миры. Преследователь служит одной только цели – нейтрализовать древнего и совершенного врага. Стечением обстоятельств их заносит на планету Земля в двадцать втором веке, где бесконечная, казалось, погоня, наконец, завершается.

Не для посторонних глаз

1/А

Должен предупредить тебя, читатель, который когда-нибудь увидит эти строки – не следует относиться к тексту как некоему документу, хотя в основе его и лежит мой рапорт. Также мой долг – уведомить тебя о конформности языка, на котором этот текст составлен; представитель любой из ваших языковых групп сможет понять смысл прочитанного без перевода, а определения всех понятий и названий адаптированы для восприятия и осознания субъектами вашего культурогенеза.

Я составил этот текст именно в твоём мире и для тебя, мой неизвестный читатель, только потому, что твой мир стал последней вехой в моём бытии. Здесь я исключился из объективности; здесь я, говоря твоим языком, погиб и воскрес; здесь я нашёл то, что искал на протяжении всего бессрочного своего пребывания. Я бы мог сказать – всей своей жизни, но, боюсь, не смотря даже на конформность речи, моё бытие слишком разнится с понятием «жизнь», принятым в обиход в твоём мире.

Прочти же этот текст, ибо я создал его именно для тебя. К тому же, весьма маловероятно, что ты когда-нибудь найдёшь другую подобную рукопись, составленную столь же необычным гостем твоего мира, как я. Мое представление было бы здесь не столько излишним, сколько бессмысленным, поэтому я останусь для тебя инкогнито, но все же, позволю себе внести некоторую пояснительную информацию. Нашей расе чужд такой способ общения как письменность в том смысле, в котором её используют многие разумные существа, с которыми нам доводилось встречаться. Мы используем разные виды общения, но записывание и воспроизведение феноменов, фактов и мыслей в виде знаков, составление текста – этого не существует в наших культурных парадигмах. В связи с этим мне пришлось изощриться, чтобы адаптировать мыслеформы к вашему восприятию, преобразовав их в объект письменности.

Однако перейду к сути. Мой рапорт, упомянутый выше, был составлен на основании итогов наших последних линейных экспедиций в виде гипперинформативного отчета. Он сплошь состоит из вычислений, расчётов, описаний фактов и действий, а также выводов, имеющих вид определяющих или заключительных суждений, и вряд ли в таком виде может представить интерес для тебя. К тому же, носители вашей культуры едва окажутся способны, читая мой рапорт (будь он даже и написан), понять хоть что-либо, уловить даже малейший смысл из указанных в нём данных. По сему, считаю возможным излагать здесь лишь малые выдержки из отчёта, только способные дать тебе рафинированный продукт для понимания.

Наш небольшой флот вновь был нацелен на поиск и нейтрализацию Норага, а также любых следов его пребывания в любом из миров. Нораг, так мы его называем, и это одно из допустимых его наименований. Сам он зовёт себя иначе, но повторять, даже в виде текста его самоназвание я не могу. Это осквернит саму идею письма. Нораг – это древнейший, из известных нам, носитель разума в исследованных мирах. Для нас же он величайший и единственный, враг. Наша раса очень немногочисленна в сравнении с другими, встреченными нами в бесчисленных путешествиях. Не буду прибегать к цифрам, скажу лишь, нас – невообразимо мало. Впрочем, повторюсь, нет смысла производить лишней информации, это здесь ни к чему; особенности нашего бытия и сама наша модель жизнедеятельности покажется тебе и любому из твоих соплеменников, несмотря на всю вашу дифференцированность, настолько непривычной (возможно и в негативном контексте), что впечатления встанут на пути постижения написанного. Если представителей нашей расы немного, то Нораг – вовсе один. Он один в своём роде, и, насколько мы смогли его изучить, один он был всегда. Никакой цивилизации, никакой общности, никакой расы. Однако структура его бытия, в действительности, много сложнее, нежели может показаться. И, к сожалению, нам так и казалось в первое время нашего с ним знакомства. Нораг один, но его бесконечно много. И уразуметь это нелегко.

Попытаюсь же разъяснить всё предельно просто. Нораг – искусственное создание. И нет таких слов во всех мирах, чтобы сказать ими что-то хорошее об его создателях. В нём воплотилось всё худшее, что может изобрести высокий и злой разум. Нам трудно сообразить, чем он руководствуется в своих действиях, но некоторые логические догадки мы построить смогли. Нораг материален. Отчасти. Он может, при необходимости, принимать разные формы, в том числе форму электромагнитного излучения, энергии и прочих проявлений материального мира. Он создан искусственно и является олицетворением пусть злого, но гения. Используемые им технологии (это слово здесь едва подходит) в чём-то превосходят наши, возможно поэтому мы столь долго пытаемся его нейтрализовать, но пока у нас не выходит; он всегда опережает нас на шаг.

Мы фиксируем его появление только в тех мирах, где обнаруживается определенный уровень цивилизации. В иных условиях, когда цивилизация отсутствует или уровень её развития чрезмерно мал, Нораг не имеет возможности реализовать свои злодеяния или не имеет желания сделать это. Каким именно образом работает чудовищный механизм его воли, станет ясно из моего повествования.

2/М

Камешек прилетел откуда-то сверху, и попал в левую ногу дремавшего Мелая, который на это никак не отреагировал. Жаркое полуденное солнце, меж тем, сильно припекло его левый бок, и он, заворочавшись, проснулся. Заполненный светом, запахами и звуками мир, лавиной хлынул в едва открытые глаза бедолаги. Мелай приподнял голову и осмотрелся со своего высокого стога, на котором изволил почивать. Сначала ему показалось, что всё обошлось, ничего особенного не произошло, и никто не заметил, что он немножечко задремал на посту. Но это было наваждение, чьим автором был недовольный пробуждением и оттого особенно мстительный мозг, решивший выкинуть фокус, уходя из любимого дремотного состояния.

Второй камешек прилетел прямо в лоб. Тут же последовал окрик: "Да проснись же, сын желтоухой собаки! Уж давно здесь все!"

Голос Прибая был злым. Впрочем и сам Прибай, глава Общины Язов, не особо был добряком. Мелай потёр ушибленное место, подумав, что непременно вскочит синяк. Приподнявшись на локтях, он взглянул вниз и чуть не свалился со стога от удивления. Все и вправду были там, внизу, прямо под ним, и многие недобро на него глядели. Оттого он их и не увидел сразу, что расположились они прямёхонько под сеном.

Мелай поспешно спрыгнул на землю и подбежал к восседавшему во главе Круга Прибаю. Тот сверкнул на него раскосыми злыми глазами и, повернувшись к остальным в Кругу, сказал: "Прошу извинить моего дозорного, неразумную дубину, за эту задержку. Молодо-зелено, сами знаете".

Прибай вновь взглянул на Мелая, но теперь уже без злобы и продолжил: "Велено было стоять в дозоре на этом стоге, да объявить начало Круга, коли все соберутся. Поди ж сверху оно виднее. Да вот уснул, сукин сын! Солнышко разморило".

Распекаемый горе-дозорный не особо винил себя в произошедшем. Что, думал он, без его объявления это сборище не возникло бы?!

Пока Глава, слегка улыбаясь своей азиатской, ехидной улыбкой, произносил эту извинительно-унизительную речь, многие из Круга, особенно чужие, посмеивались, глядя на Мелая. Последнему было плевать на это, его всё ещё клонило в сон, а вот Прибай, напротив, заметив эти ухмылочки (тем более гонцов другой общины!), резко разозлился.

– Только не надо тут скалить зубы, полагая что все стражи Язов такие же олухи! Да, это я тебе говорю, Бискар! Чего ржёшь как старая полоумная кобыла? В нашей общине порядок всего превыше, а Мелай… он нездешний. Мы подобрали его. И не ведаем мы, да и он сам, чьего он чёртого племени. Судя по всему – племени парчевых сурков. А вот про вас, Сивушей, и про ваши "хвалёные" дозоры я много могу рассказать. Как у вас бочки с медовухой прямо из-под пьяных стражников уводят.

Все ухмылки тут же прекратились, на лицах гонцов выступила крайняя серьёзность.

– Не гневайся, почтенный Прибай, – отвечал Бискар. – Учли мы укор твой. Давай уже о нашей маркетской сделке поговорим.

Прибай довольно улыбнулся и подмигнул Мелаю: садись, мол, чего стоишь.

Круг в Общине Язов был особым алтарём для свершения важных дел. Это был большой, в две лошади в обхвате, собственно круг из досок, вроде как огромная крышка от бочки. Рассаживались все по окружности прямо на земле, заложив ногу за ногу. Ничего класть из своих вещей на Круг нельзя. Он как бы образует собой некое расстояние меж сидящими, что нельзя преодолеть, и это играет роль символа разногласий, которые имеются у собравшихся. Но для того и собираются в Круге, чтобы из разногласий прийти к единому решению. Сегодня дело было простое, споры могли быть лишь о цене.

– Объявляю снова, – звучно прогремел голос Прибая. – Продаём пойманных Порватских лазутчиков. Целые, не калеченные почти. Три штуки.

Глава кивнул вправо, где в десяти шагах от собравшихся, спина к спине, сидели на земле трое связанных бородатых оборванцев. Все они были грязные, немного побитые и перепуганные. У всех троих были завязаны рты. Прибай оглядел сидящих в Круге, убедившись, что все оценили в очередной раз товар, и продолжил.

– Лазутчики были схвачены третьей ночи нашим дозором. Детей опять, чёртовы слуги, хотели выкрасть. Повадились ведь, поганое вымя! Так что дело наше законное, им всё одно – рабство или смерть.

Мелай заметил, что пленники хорошо слышат почти все слова, произносимые в Круге, и, когда до них долетали какие-то важные для них фразы, они непременно ёрзали, переглядывались и отчаянно жевали перетянувшие их рты верёвки, пытаясь произнести хоть что-то, но безуспешно.

– Назови свою цену, почтенный Прибай! – неторопливо и отчётливо произнёс Бискар, старший гонец Общины Сивушей.

– Товар, как видишь, без изъянов, – отвечал так же не спеша Прибай, поглаживая свою рыжую бородку. – Хочу три бочки пива за всех.

Сивуши переглянулись.

– Почтенный Прибай, нам ведома как свет белого солнца, твоя маркетская жила, – заговорил неспешно второй гонец. – И мы чтим и уважаем тебя, как Главу, однако…

Тут гонец замялся под пристальным взглядом уважаемого Главы и посмотрел на Бискара, который, в свою очередь, продолжил его реплику.

– …Однако, три бочки за этих доходяг – многовато.

Прибай лукаво улыбнулся, хмыкнул и, подняв брови, взглядом выразил интерес к доводам Бискара. Тот, на секунду что-то прикинув в голове, продолжил.

– Пойми, чтимый всеми Прибай, нас отправили сюда строго за покупками новых реликвий. У нас, как тебе известно, так заведено – коли Язы встали на новое место, стало быть, неподалёку они нашли новое Городище, полное реликвий и сокровищ Великих. А значит, надо спешить, пока из других Общин гонцы не опередили и не захапали самое лучшее.

– Ну, уж вас опередишь! – перебил Бискара вечно недовольный Кредай, правая рука Прибая. – Вы ж постоянно вслед за нами как хвост за ящерицей ползёте. Чуть наши нойоны вернуться с первой добычей, даже по чёрным крестам развесить не успеют, так уж пожалста, ваши тут как тут!

Глава Общины хмуро взглянул на Кредая, показывая тому, что пора б заткнуться, что последний, пусть с недовольным лицом, но тут же сделал. Старший гонец, терпеливо дождавшийся когда помощник Прибая кончит брюзжать, продолжил.

– Ты знаешь, досточтимый Глава, чем промышляет и как ведёт свой быт наша Община. Мы варим пиво и гоним крепкий самогон, а затем меняем их на всё, что нам нужно. Тем и живём. И рабы (он кивнул в сторону связанной троицы) при нашей жизни нам без надобности.

Бискар замолк, как бы ожидая вопроса: дескать, чего ж ты вообще в Круг торговаться сел, ежели тебе товар без надобности?! Вопроса не последовало, все Язы с интересом ждали развития его монолога.

– Себе, для хозяйства, я бы взял, – продолжил он. – У нас с моей старухой одни дочери, а я всегда в разъездах, к вам вот всё мотаюсь, так что ни дров наколоть, ни воду носить, ни кибитку чинить некому. Да и вообще… что как сломается, так Браха, супружница моя, весь табор обежит, пока найдёт кого, кто поможет. А ведь всё за бутыль иль за бочонок, за просто так никто и пальцем не пошевелит.

Бискар снова замолк, как бы собираясь с мыслями. Все по-прежнему с интересом на него смотрели и даже трое пленных, затаившись, ждали продолжения (а ещё больше – окончания) речи старшего гонца Сивушей.

Прибай, меж тем, заметно заскучал. Он много лет занимался маркетством, давно был Главой Общины и слышал подобных рассказов множество. Ему было хорошо известно, что может наговорить покупатель, чтобы сбить цену. Он устало взглянул на Мелая, тот понял этот взгляд и тут же, вытащив откуда-то большую трубку, принялся набивать её. Бискар, заметив это, тут же толкнул младшего гонца и последний сразу засуетился, набивая трубку для своего начальника. Тишина продолжалась. Старший гонец и Глава Общины задымили своими чубуками.

– Так берёшь или что?

– Беру, за одну бочку, двоих.

Прибай после этих слов громко захохотал, обнажая свои желтоватые и местами даже чёрные зубы. Мелай сообразил, что трубка начала действовать и улыбнулся. Теперь переговоры пойдут быстрее. Смеялся Прибай задорно и глаза его слезились.

– Эка ты хватил! – сказал он сквозь смех. – Двоих за одну бочку! А куда… ой не могу! куда ж я третьего дену?

Прибай вернул выкуренную трубку назад Мелаю.

– Это уж ты сам решай, – отвечал Бискар (его глаза тоже слезились, Мелаю даже показалось, что он изо всех сил сдерживал смех). – Но мне он и даром не нужен.

Глава вытер платком пот со лба и слёзы с глаз, хмыкнул ещё раз, мотнув головой, и, прищурено посмотрев на Бискара, сказал: