Инженеры

Еще лучше забраться в те баштаны, где расползлись по земле длинные плети огурцов, дынь, арбузов.

А там за баштанами потянулись поля уже высокой кукурузы. И ко всему прибавлялось радостное, бьющееся, как живое, сознание в душе заработанной еды, заработанного дня, сознание, что он, Карташев, получающий теперь даже меньше рабочего, больше не дармоед и ничего общего не имеет со всей той ордой хищников, с которыми еще вчера, казалось, связала его роковым образом судьба.

Даже мысль о том, что он ничего не знает, больше не смущала его.

Теперь его незнание обнаружено. Теперь учиться, учиться и учиться. Учиться у рабочего, десятника, техника, у Сикорского. Карташеву казалось, что точно для него нарочно вся эта дорога задумана и выстроится в три месяца, чтобы успел он прийти и наверстать все недочеты. Всего через три месяца он постигнет свое ремесло, он с правом скажет:

– Я инженер.

А Сикорский подбавлял масла в огонь, характеризуя ему их общую специальность.

– Основное правило в нашем деле: за незнанье не бьют, но за скрыванье своего незнанья – бьют, убивают и вон гонят с дела. Незнающего научить не трудно, но негодяй, который говорит – знаю, а сам не знает, губит безвозвратно дело.

Да, да, думал Карташев, это та логика, которая всегда бессознательно сидела в нем, подавляемая всегда сознанием, что до сих пор это было не так, что до сих пор, напротив, шарлатаны как будто и пользовались успехом в жизни. Тем лучше, и слава богу, что он сразу объявил, что он ничего не знает.

– Начальства у нас нет, – продолжал Сикорский, – кто палку взял в нашем деле, тот и капрал. Это значит, что кто хочет работать, кто может работать, тот скоро и становится хозяином дела, помимо всякой иерархии служебной.

«Буду, буду хозяином», – напряженно стучало в голове Карташева.

– И рядом с этим надо учиться быть смелым, решительным, находчивым. У меня был старик десятник, у которого я учился в первых своих шагах инженера. Он всегда говорил: «Глаза робят, а руки уже делают…»

Неужели, думал Карташев, так случайно выбранная им карьера инженера действительно подойдет ко всему складу его натуры, души?

– Ну, поели? И ступайте.

Карташев вскочил свежий и радостный.

– Я эту проклятую куртку к черту брошу, на эту телегу. – Карташев снял куртку и жилетку и остался в одной рубахе.

– Вечером, – сказал Сикорский, – пошлем le plus grand в город за вашими вещами. Завтра надевайте только панталоны, ночную рубаху, высокие сапоги, и пусть вам шляпу с большими полями купят. Да бросьте вы эту балаболку.

Сикорский указал на болтавшееся на груди Карташева золотое пенсне.

– У вас в гимназии же было хорошее зрение.

– Оно и теперь хорошее.

Карташев ощупал свое пенсне и с размаху бросил его в соседний сад.

– Ну, это уж глупо, – сказал Сикорский.

Карташев вспомнил, как однажды в деревне Аделаида Борисовна, краснея и смущаясь, сказала ему с ласковым упреком: «Зачем вы носите пенсне?»

Может быть, он когда-нибудь расскажет ей, при каких условиях расстался он с своим пенсне.

И ему еще веселее стало на душе. В первый раз он почувствовал, что Аделаида может быть его женой.

Что до рабочих Карташева, то они далеко не были в таком праздничном настроении, как хозяин, и, идя за ним, роптали.

– Так без отдыха начнем махать, – и сапоги и ноги скоро обработаем.

– Чтоб вам обидно не было, я сегодня вам от себя прибавлю по двадцать копеек на человека, – сказал Карташев.

Это произвело хорошее впечатление. Ропот прекратился, и рабочие уже молча шли за Карташевым.

– Ничего, – сказал с длинной шеей худой молодой рабочий с подслеповатыми глазами, – добежим как-нибудь до смерти.

Он комично потянул носом, покосился на товарищей и с глуповатой физиономией продолжал:

– За прибавку, конечно, спасибо… Только наш брат, известно, дурак, – ему, что коню, в брюхо бы только что воткнуть.

– Вы же поели?

– Поесть-то поели, а выпить вот и забыли.

Веселый смех остальных поддержал рабочего.

– Водки хотите?

– А неужели воды?

Рабочие опять расхохотались.

– Ты ему сунь воды, – показал рабочий на обрюзгшее от водки лицо соседа, – а он тебе в морду, пожалуй.

Рабочие совсем развеселились.

– Да где же здесь достать водку? – спросил Карташев.

– Э-во! – ответил парень. – Только доставалки были бы, а то в один миг…

– Ты, что ли, пойдешь? – спросил Карташев.

– А неужто, – показал парень на опившегося, – его посылать? Туда-то он махом, а назад раком. Лучше я пойду.

– Тебя как звать?

– Тимофей, что ли…

Тимофей взял деньги и, пока приступал Карташев к разбивке, уже возвратился с водкой.

Другой рабочий позаботился и об закуске, забежав по дороге в баштаны и сорвав несколько огурцов.

– Вот что, ребята, – сказал Тимофей, – присесть надо.

И, обращаясь к Карташеву, сказал:

– Ты пять минут нам дай сроку, а потом мы тебе на рысях отзвоним тебе, – и танцса твоего, и бисестриц…