В действующей армии

Четверть века, промчавшаяся с тех пор, видимо, сильно развила в русских людях потребность к чтению газет.

– Но зачем же там газеты, там, в центре самых событий, известиями о которых интересуется весь мир? – спросит, быть может, недоумевающий читатель. – Ведь там всё совершается перед глазами…

И он очень ошибётся.

Там, в центре событий, знают не только менее того, что знают в Петербурге, но даже, без преувеличения можно сказать, ничего не знают…

Известия сосредоточиваются в главных квартирах, а оттуда идут в Петербург.

Отсюда страстное желание узнать о положении дела вообще, желание, которое может быть удовлетворено только газетами.

Петербургские и московские приходят поздно, неаккуратно и много в двух, трёх экземплярах.

Эти экземпляры положительно рвут на части и подчас стараются всеми правдами и неправдами, под предлогом передачи, получить с почты экземпляр раньше адресата.

Иногда экземпляр достигает до последнего, хоть и в помятом виде, а иногда просто зачитывается.

Кто читал последний, концов не найдёшь.

На станциях в Ляояне и Мукдене, в помещении, где продаются отдельные номера «Харбинского Вестника» и «Вестника Маньчжурской Армии», эти номера берутся прямо с бою.

Но эти местные газеты далеко не отличаются полнотою известий и не удовлетворяют читателей.

Они жаждут столичных газет, как более полных.

А их нет, или почти нет!

Редакции газет сделали бы доброе дело, если бы посылали по экземпляру газет в корпусные штабы действующей армии.

Какая это была бы радость для офицеров и солдат.

У газет не было бы более внимательных читателей.

В них оторванные от родины воины нашли бы кроме известий с войны и весточки с этой родины.

А как дороги эти весточки.

Надо видеть оживлённые лица офицеров и солдат в отрядах, на передовых позициях в дни, когда туда достигает «почта-летучка» и приносит письма.

Все ходят или стоят и сидят с радостными лицами, уткнувшись в драгоценные листочки, вынутые из конвертов.

А рядом унылые, угрюмые лица тех, которым почта не принесла ничего.

Надо отдать справедливость полевой почте – она несёт огромный труд, работая день и ночь и не её вина, если письма затериваются и запаздывают – слишком их много.

По отрядам и в полковые штабы письма развозит летучая почта, состоящая из казаков, получая адресованную в тот или другой штаб с полевой почты, а в городах разноски писем не существует.

Адресаты должны сами справляться о письмах на почте, где заказная и простая корреспонденция хранится по алфавиту адресата или, адресованная в части войск, по этим частям.

Чтобы найти письмо, особенно на букву, с которой начинается много фамилий, надо пересмотреть груду писем.

Исключения делаются лишь для писем, адресованных в главный или полевой штаб, в разведочное отделение, в цензуру в Мукдене.

Туда письма доставляются с полевой почты.

В Ляояне письма военных корреспондентов, как русских, так и иностранных, доставлялись в редакцию «Вестника Маньчжурской Армии».

Но повторяю, почта ходит неаккуратно, принося иногда сразу по два, по три письма, отправленные в разные сроки.

Многие письма теряются.

Телеграммы из Ляояна в Петербург и обратно иногда ходили по 7-8 суток.

Виной скопления телеграмм – занятые экстренными сообщениями провода.

Приходилось, в беспокойстве, не получая известий, отправлять срочные телеграммы, платя по 45 коп. за слово.

Но и эти не ходят особенно быстро.

Всё это несомненно имеет своё разумное объяснение, но от этого ничуть не легче тем, кто ждёт получить, как манну небесную, весточку с далёкой родины, от близких сердцу и… не получает её днями, а иногда и неделями.

К нервно приподнятому состоянию духа прибавляется угнетённое, и ничто не может сравниться с этой пыткой.

Надо испытать её, чтобы знать, какое оживляющее, прямо воскрешающее значение имеет во время полученное письмо с родины для оторванного от неё человека.

Письмо на театре войны – лучший подарок для воина…

* * *

– На войне бывают моменты, когда деньги для людей ни имеют никакого значения!

Это сказал мне один из выдающихся русских добровольцев г. Цеханович, бывший секретарь одесской городской управы, совершивший с отрядом полковника Мадритова рискованную разведку в Корее в тылу японцев.

– С нами были тридцать тысяч серебряных рублей, тяжесть для обоза довольно значительная. Начальник решил раздать их на руки людям, но неожиданно натолкнулся на упорный отказ. «Куда их нам, только одна тяжесть, – отвечали все как один. – Ну их!» Насилу уговорили взять по несколько рублей…

Да и вообще во время войны деньги ценятся дёшево.

Неизвестность завтрашнего дня парализует экономию и обесценивает деньги.

Этим пользуются разного рода гешефтмахеры включительно с китайцами, и назначают за товар и услуги баснословные цены.

И они не кажутся баснословными.

Заплатить за бритьё – 1 рубль, за конец на рикше – тот же рубль, за бутылку простого кваса со льдом – 80 коп., за цыплёнка – 2 рубля и за бутылку шампанского – 15 рублей – кажется совершенно естественно.

Такова цена!

Её и платят!