Бунт Стеньки Разина

Хотя сказание, передающее этот случай, изобилует анахронизмами, но подобное известие можно почитать вероятным, ибо черты остаются в памяти народной долее, чем связь событий, и они совершенно в духе того времени.

Народная песня рассказывает, что воеводы в Астрахани и рады были бы доконать Стеньку, да не могли: ни пушки, ни ружья его не брали, а хоть и удалось было заманить чернокнижника чрез приманку красавицы Маши, но Стенька освободился затейливым образом – посредством стакана воды.

Уж вы горы, мои горы!
Прикажите-ка вы, горы,
Под собой нам постояти;
Нам не год-то годовати,
Не неделюшку стояти –
Одну ночку ночевати,
И тою нам всю не спати,
Легки ружья заряжати,
Чтобы Астрахань нам город
Во глуху полночь проехать,
Чтоб никто нас не увидел,
Чтоб никто нас не услышал.
Как увидел и услышал
Астраханский воевода,
Приказал же воевода
Сорок пушек заряжати,
В Стеньку Разина стреляти:
Ваши пушки меня не возьмут.
Легки ружьица не проймут;
Уж как возьмет ли не возьмет
Астраханска девка Маша.
По бережку Маша ходит,
Шелковым платком машет,
Шелковым платком махала,
Стеньку Разина прельщала;
Стеньку Разина прельстила,
К себе в гости заманила,
За убран стол посадила,
Пивом, медом угостила
И допьяна напоила,
На кровать спать положила
И начальству объявила.
Как пришли к нему солдаты,
Солдатушки молодые,
Что сковали руки, ноги
Железными кандалами,
Посадили же да Стеньку
Во железную во клетку,
Три дни по Астрахани возили,
Три дни с голоду морили.
Попросил же у них Стенька
Хоть стакан воды напиться
И во клетке окатиться.
Он во клетке окатился –
и на Волге очутился!

Козаки провели под Астраханью десять дней и каждый день ходили по городу. Хотя между ними было много больных – опухших от употребления соленой морской воды во время похода, но это не препятствовало им щеголять пред пестрым народонаселением Астрахани. Открылась деятельная торговля между ними и астраханцами; она была выгодна для последних. Фунт шелка продавался за восемнадцать денег, и многие русские, армяне, персияне, живущие в Астрахани, в несколько дней составили себе состояние. «Я сам, – говорит голландец, бывший в русской службе, – купил за сорок рублей огромную золотую цепь величиною в сажень; за каждым золотым кольцом было по пяти драгоценных камней» (достоинство покупки, вероятно, преувеличено). Все козаки были одеты в шелковые, бархатные одежды; жемчуг и драгоценные камни в виде венцов украшали их шапки. Атаман ничем от них не отличался, кроме своего могучего вида и почтения, какое ему все оказывали. Перед ним не только снимали шапки, но становились на колени и кланялись до земли. Все величали его «батюшка, батюшка!» Расхаживая промеж народа, он со всеми ласково и приветливо говорил, сыпал щедро золотом и серебром, не отказывал нуждающимся, и все с восторгом хвалили его; он, таким образом, заранее приобрел расположение астраханской черни.

Толпа народа с любопытством стекалась к козачьим стругам и изумлялась, видя, что на атаманском струге, носившем, по известиям народных песен, название «Сокола», были веревки и канаты свиты из шелка, а паруса сделаны из дорогих персидских тканей. Приходили к Стеньке немцы, изготовлявшие, по приказу воеводы, речные струги для козаков. Они принесли к нему на гостинец две стклянки русской водки. Стенька сидел с своими чиновниками в шатре.

– Хорошо, хорошо, – сказал он, увидя их с водкою, – спасибо! А мы как были на море, так водки и в глаза не видали, не то чтоб отведать. Что вы за люди?

Те отвечали:

– Мы немцы, находимся в службе его царского величества на корабле, который пущен в Каспийское море. Мы пришли отдать поклон атаману и всему благородному козачеству и принесли на гостинец две сткляницы водки.

Стенька дал знак, чтоб они сели, и при них же налил водки и, выпил, сказав:

– Пью за здоровье его царского величества, великого государя!

«О, какими лживыми устами, о, с каким коварным сердцем произнес он эти слова!» – говорит свидетель.

На другой день тем же немцам случилось быть свидетелями, как Стенька с товарищами кутил на струге и катался по Волге.

Козаки пили, ели, прохлаждались.

Возле Стеньки сидела его любовница, пленная персидская княжна. Она была одета великолепно, в вышитое золотом и серебром платье; жемчуга, брильянты и разные драгоценные камни придавали блеск ее природной ослепительной красоте. Уже замечали, что она начала приобретать силу над необузданным сердцем атамана. Вдруг, упившись до ярости, Стенька вскакивает со своего места, неистово подходит к окраине струга и, обращаясь к Волге, говорит:

– Ах ты, Волга-матушка, река великая! Много ты дала мне и злата, и серебра, и всего доброго; как отец и мать, славою и честью меня наделила, а я тебя еще ничем не поблагодарил; на ж тебе, возьми!

Он схватил княжну одной рукою за горло, другою за ноги и бросил в волны.

А между тем тот же Стенька наказывал строго других за то, что себе позволял. Случилось, говорит тот же очевидец, что какой-то козак вступил в связь с чужою женою. Стенька приказал бросить его в воду, а женщину повесить за ноги к столбу, воткнутому в воде. Этот случай заставляет подозревать, что злодейский поступок с княжною не был только бесполезным порывом пьяной головы. Стенька, как видно, завел у себя запорожский обычай: считать непозволительное обращение козака с женщиною поступком, достойным смерти. Увлекшись сам на время красотою пленницы, атаман, разумеется, должен был возбудить укоры и негодование в тех, которым не дозволял того, что дозволил себе, и, быть может, чтоб показать другим, как мало он может привязаться к женщине, пожертвовал бедною персиянкою своему влиянию на козацкую братию. Стенька был женат и имел детей.

Что касается обращения Стеньки к Волге, то здесь, как видно, Стенька вспомнил старое народное поверье: бросить что-нибудь в реку из благодарности после водяного пути – поверье, без сомнения, языческих времен, когда реки представлялись в воображении одушевленными существами. Так, в старинной песне о Садке, богатом госте, Садко-молодец после двенадцати лет странствования по Волге захотел воротиться в Новгород; он

Отрезал хлеба великой сукрой,
А и солью насолил, его в Волгу опустил.
«А спасибо тебе, матушка Волга-река;
А гулял я по тебе двенадцать лет,
Никакой я притки, скорби не видывал над собой.
И в добром здоровье от тебя отошел!»

Достойно замечания то, что история несчастной пленницы, переданная потомству Страусом, сохранилась до сих пор в темных сказочных преданиях о Стеньке. Плыл (говорит народ) Стенька по морю на своей чудесной кошме, играл в карты с козаками, а подле него сидела любовница, пленная персиянка. Вдруг сделалась буря.

Товарищи и говорят ему:

– Это на нас море рассердилось. Брось ему полонянку. Стенька бросил ее в море, – и буря утихла.

VIII

4 сентября воеводы отправили козаков на Дон: они дали им речные струги, а козаки должны были оставить свои морские; но они их не все оставили, а взяли девять стругов; их провожать должен был жилец Леонтий Плохово до Царицына, а от Царицына до Паншина – отряд в пятьдесят стрельцов. Отпуская козаков, воеводы по форме проговорили им нравоучение: чтоб они на пути не подговаривали с собою никого на Дон и не принимали тех, кто станет к ним приставать, дабы тем не навлечь гнев великого государя.

Отплыв до Черного Яра, Стенька услышал, что из Астрахани везут тех стрельцов, которые в Яике передались на сторону Стеньки, а когда козаки отплыли на море, убили своего начальника Сакмышева, присланного из Астрахани для занятия Яика, сами же поплыли на море, но были разбиты и взяты в полон князем Львовым. Стенька послал к начальникам этого отряда приказание явиться к нему; есаулы, которые пришли с этим требованием, обращались очень невежливо; тем не менее, исполняя волю атамана, из отряда пришли к нему сотник и пятидесятник. Стенька был тогда пьян. Он сначала обругал их и грозно требовал, чтоб к нему отпустили всех тех, которые, приняв его сторону, подвергались за то тюремному заключению и теперь, как колодники, следуют для определения в иную службу; «иначе (говорил он) я возьму их с собой!» Однако он мало-помалу смягчался, стал ласковее и кончил тем, что попросил вина. Сотник привез ему три ведра, а Стенька отдарил его персидскими материями и сафьяном. Так же дружелюбно поступил он и с казанскими стрельцами, которые с ним встретились на волжском пути: голова отделался тем, что подарил три бочки вина, а Стенька не только не ограбил его, но еще отдарил. Несколько человек простых стрельцов перебежали в его шайку. Узнав об этом, Леонтий Плохово заметил ему:

– Побойся Бога, атаман! Ты скоро забываешь великую к тебе милость государя! Отпусти беглых, вороти служилых, которые к тебе перебежали.