Разбойничья Слуда. Книга 5. Самолет

– Я рядом, – как и когда-то услышал он ответ с того конца провода.

Когда Озолс пришел, Ямпольский уже его ждал.

– Мы переехали. Теперь тут недалеко живем, – проговорил Озолс, кивая в сторону Боткинской улицы. – Ну, рассказывай, горемычный ты наш, – произнес Иварс, когда Ямпольский присел рядом с ним на лавку.

– Снова мне? – добродушно улыбнулся поляк.

– Странно, но после всех твоих приключений, ты выглядишь даже лучше, чем три года назад в сорок пятом.

Поляк с трудом пригладил растрепавшиеся на ветру волосы и молчал.

– Тебе часом язык не прикусили? Мне немые без надобности, – попытался шутить Озолс.

– Чего рассказывать? Ты же сам все не хуже меня знаешь, – наконец произнес Ямпольский.

– Ну, что я? Что я знаю, как говорится, то мое. Ты же три года отсутствовал. Хотелось бы из твоих уст услышать. И да, вот еще что. Сразу скажу, чтобы уж…, – он сделал небольшую паузу. – Вообщем, Суворова Антонина Степановна недавно умерла.

– Как умерла? – переспросил Ямпольский. – Почему умерла, пан офицер?

– Почему? Странный вопрос. Отчего люди умирают в неполные пятьдесят?

– Много причин, – еле слышно произнес Сергей.

– От болезни она умерла. Болела последний год. Точного диагноза не знаю, но сказали, что помочь не представлялось возможным.

Ямпольский глубоко вздохнул, стараясь прогнать подступивший к горлу комок. В груди кольнуло и он машинально придавил ее рукой.

– Странно, – произнес Озолс.

– А чего странного? – справляясь с болью, спросил Сергей Сергеевич.

– Жизнь странно устроена, – протянул генерал. – Поляк и латыш сидят на лавке и о русской женщине говорят. Странно. Ну, да ладно. Есть у меня кое-какие соображения относительно нашего уговора. Но об этом чуть позже. Сначала тебя хочу послушать.

Боль за грудиной чуть отступила. Сергей облизнул высохшие губы и негромко спросил:

– Сына нашел?

– Нашел. Твои сомнения оказались верными, потому как отчество твоя Антонина специально ему другое записала, чтобы проблем у парня впоследствии не было из-за тебя. Скоро увидишься с ним.

– И?

– Что, и? Рассказывай для начала о своих похождениях. Я, между прочим, много сил и времени потратил, чтобы тебя разыскать.

– Не из дружеских же чувств, – в голосе Ямпольского послышалась легкая ирония.

– Как знать, как знать, – многозначительно заметил генерал. – История знает немало случаев, когда враги становились друзьями. И не просто друзьями, а лучшими. И даже ближе, чем родственники.

– Может, ты и прав. Прогуляемся? Хотя бы до Невы. Не могу сидеть. Насиделся за эти годы, – предложил Ямпольский. – Заодно по дороге и расскажу.

– Давай к Арсенальной. Там местечко есть, где не дует. Жена подсказала. Она у меня по этим делам спец. Для любой погоды у нее место для прогулки в этом городе есть.

Они одновременно поднялись и не спеша, пошли к противоположному концу парка.

– Григорий парень серьезный и толковый, – произнес чуть погодя Озолс.

– Его Григорием зовут?

– Да. Воевал. Был ранен. Они, кстати, с моим зятем вместе с войны возвращались. Представляешь, в одном вагоне ехали. Сейчас дружат. Учится. Инженером станет скоро. Есть у меня виды на него. Выучится, дальше посмотрим, – глядя куда-то вдаль, произнес Озолс.

– Может, у меня виды?

– Да, я в другом смысле. Просто помочь ему хочу с трудоустройством, – пояснил генерал.

– Не доехал я тогда до Львова совсем немного, – оставив сказанное без какого-либо комментария, продолжил Сергей. – Ночью поезд остановился. Кругом лес. По вагону вооруженные люди пошли. Всех, кто был в военной форме или вообще в форме забирали с собой. Со мной вместе в купе военный ехал. Молоденький совсем. Познакомились. Ну, я о себе ничего особо не рассказывал, хотя очень хотелось. Поезд, знаете ли, располагает к откровенности.

«Ой, ли, – усмехнулся про себя Озолс. – А кто попутчику байку о мужике, который утонул, рассказывал. Про себя рассказывал. Тем мужиком сам и был, – подумал генерал». Вслух же ничего не сказал и лишь согласно кивнул.

– А у него срочная командировка во Львов была, – продолжал Ямпольский.

– Зовут как? – проговорил Озолс.

– Зовут? – замялся поляк, пытаясь вспомнить имя попутчика. – Не помню. Может, и не говорил. Или говорил, но вылетело из головы. Звание помню. Капитан. Фронтовик.

– Ну, хоть что-то.

– Память что-то стала подводить.

– Случайно о деле нашем не забыл? Не передумал?

– Шутить изволите, товарищ генерал, – чуть слышно произнес Ямпольский.

– Какие уж тут шутки. И что дальше?

– Так, вот. Пристали они к парню. Мне жаль его стало, я и вступился.

– А они, я так понимаю, и тебя с собой забрали, – закончил вместо Сергея Иварс.

– Так, пан офицер, – от неприятных воспоминаний Ямпольского передернуло. – Только капитана не забрали. Отпустили, – он привычным движением пригладил седые волосы и замолчал.

Озолс не знал, говорить сейчас или нет, кого тогда спас поляк. Потому, как по возвращении с командировки капитан тот несколько раз рассказал ему о случившемся. Он так подробно описал своего попутчика и все, о чем тот рассказывал в поезде, что у Иварса не осталось сомнений относительно того, кто его спас.

– Я читал допрос этого капитана и лично беседовал. Сразу понял, что вместе с ним ехал ты. Мне немало пришлось потрудиться, чтобы выяснить, живой ли ты и где находишься. Как оказалось, ты попал в плен к Роману Шухевичу. Бандит, каких свет не видывал. Да ты и сам все прекрасно знаешь.

– Да, но я его за все время ни разу не видел. Нас было пять человек. Работали по хозяйству. С лошадьми, дрова заготавливали и на прочих работах. Все время где-то в лесу. Даже где находились, не знал.

Ноябрь 1945 года

Сегодняшний день Янис ждал с особым нетерпением и надеждой. Такие чувства он испытывал разве, что в последние дни войны, когда ждал ее окончания. По крайней мере, другого сравнимого и достойного примера из своей жизни, как ему казалось, он не знал. Кроме майских победных дней никаких на его взгляд значимых и в то же время приятных событий он припомнить не мог. Все, что в то или иное время случалось с ним, казалось, сейчас малозначительным. Даже день, когда прорвали блокаду Ленинграда в январе сорок третьего, сейчас спустя годы выглядел для него обычным тяжелым военным днем.