Разбойничья Слуда. Книга 5. Самолет

Но, как часто бывает, хорошую и долгожданную новость опередило другое известие. Не радостное и совсем не приятное.

– Кошмар! – в сердцах выпалил Пульпе, ознакомившись в кабинете начальника училища с приказом о его срочной командировке. – Но почему именно сегодня второго ноября надо ехать?

– Давай зря время терять не будем. Его и так у тебя не много. В приказе все понятно изложено, – ответил тот и встал, демонстрируя, что разговор закончен.

Поездка была настолько срочной, что он еле успевал домой, чтобы собраться. А на том, о чем мечтал уже несколько дней, естественно, можно было ставить крест. Ведь именно сегодня вечером, Катерина должна была сказать о своем решении. Именно сегодня истекал срок ее «надо подумать». Правда, Янис о благоприятном для себя исходе догадывался. Вернее, был уверен, что знает о нем. Да и Татьяна Ивановна на днях не утерпела и по секрету сказала ему, что дочка о своем положительном решении объявит в день своего рождения. Но все одно, хотелось услышать об этом из уст любимой девушки.

А теперь придется уехать. Уехать в день ее рождения и не услышать ее решение. Была надежда на будущего тестя, но после звонка ему, ничего не изменилось. Конечно, прямо просить как-то помочь, он не мог. Надеялся, что генерал сам догадается. Тот, несомненно, сообразил, но сказал совсем не то, о чем хотелось услышать Пульпе.

– Ты человек военный. Солдаты приказы не обсуждают, а исполняют. Да ты и сам знаешь не хуже меня, – строго проговорил Озолс, услышав известие о командировке. – То, что предупредил, молодец. Я Катю успокою, не переживай. Через пару недель увидитесь.

– Спасибо, товарищ генерал, – поблагодарил Пульпе и поспешил домой собирать дорожный чемодан.

Он, конечно, хотел сам предупредить Катю. Но как это сделать, если времени до отхода поезда оставалось совсем мало. По телефону же звонить в мединститут, пусть даже по такому случаю, он не решился. «Не жена же, – с сожалением подумал он».

Прямого сообщения Ленинграда со Львовом не было. Пришлось Янису ехать сначала в Киев, а там делать пересадку на Львовский поезд. В наспех отремонтированной кассе Киевского вокзала билетов, кроме как в жесткий купейный, не оказалось. Когда Пульпе вошел в купе, оба верхних места были свободны, а вот на нижней полке одно место оказалось уже занято. Седовласый в солидном возрасте дядька стал единственным попутчиком, потому как другие места за все время поездки так никто и не занял.

– Здравия желаю, товарищ капитан, – довольно шустро поприветствовал Яниса попутчик.

Он поднялся и протянул Пульпе руку.

– Здравствуйте, – в свою очередь ответил Янис и беглым взглядом осмотрел незнакомца.

– Сергей Сергеевич, – произнес седовласый. – Ямпольский, чуть замешкавшись, добавил он.

– Капитан Пульпе, – негромко представился Янис.

Ямпольский фамилию не разобрал, но переспрашивать не стал. Может, и не фамилия вовсе. За время войны многое изменилось в советской жизни. И не только погоны появились. Вернее, вернулись. Но возможно вместе с ними и какие-то неведомые ему звания восстановили. Или новые ввели. А он в глуши северной жил и отстал от жизни.

– А я вот, уже чаевничаю. Состав рано подали. Я тут уже с полчаса, – проговорил Ямпольский, словно оправдываясь. – Вы присаживайтесь и располагайтесь. Я пока за кипятком для вас схожу, а то местные проводники не очень этим обеспокоены. У меня ягоды сушеные есть. Заварю, так попробуете.

– А я еле успел к поезду. Вроде бы и времени достаточно было, – поддержал разговор Пульпе, вешая фуражку на крючок. – Вы не суетитесь, я сейчас управлюсь и сам схожу.

– Ну, как желаете, – согласился Ямпольский. – Фуражку я бы вам советовал на верхнюю полку положить, чтобы от тряски не упала.

Янис не стал возражать и переложил ее на новое место.

– С России? Говор слышу, что не местный, – поинтересовался Ямпольский.

– С Ленинграда, – уточнил Янис.

На освободившийся крючок он повесил шинель, тщательно пригладил коротко стриженые волосы и присел к столу напротив попутчика. Разглядывать незнакомого человека было не совсем прилично, и он отвел взгляд в окно.

– Вокзал красивый раньше был, – задумчиво произнес Ямпольский, глядя, как молодой капитан рассматривает разрушенное крыло здания.

– Восстановят. Дайте только время. Вон как усердно рабочие трудятся, – с нескрываемым оптимизмом ответил Пульпе. – А сколько до Львова?

– Расстояние?

– Ехать по времени, сколько не подскажете? Не успел справиться в кассе, – чуть смущенно проговорил Янис.

– Если память не изменяет, верст шестьсот будет. Часиков в семь утра должны приехать, – ответил Ямпольский. – Если без приключений.

– Это что же двадцать часов ехать?

– Если ремонтники нигде не задержат.

– А вы до Львова или раньше сойдете? – поинтересовался Янис.

– Если только не по своей воле, – усмехнулся Ямпольский своей шутке.

– Я до Львова.

– М я туда же.

– Домой? – неожиданно для себя спросил Пульпе.

– Так заметно? – улыбнулся Ямпольский.

– Лицо у вас какое-то… одухотворенное что ли. Мы когда с войны возвращались, у солдат похожие лица были. Нет?

– Домой, капитан, Домой.

– Издалека?

– Вы даже представить не можете насколько издалека, – многозначительно ответил Ямпольский.

Поезд тронулся и стал медленно набирать ход. Янис оторвал взгляд от мелькающий строений и, расстегнув гимнастерку, откинулся к стене.

– Не доводилось раньше в Киеве бывать? – спросил Ямпольский.

– Нет. У меня в батальоне двое было c Киева. Много о нем рассказывали. Я на Крещатик хотел сходить, но времени не хватило. Хоть и разрушено много, но видно, что красивый город.

Ямпольский промолчал, надеясь, что новый знакомый продолжит разговор. Так и произошло. Чуть помедлив, Янис заговорил снова.

– У нас в батальоне откуда только солдат не было. Со всей страны. И с Сибири, и с Кавказа, и с Севера много было. Много ребят хороших. И погибло много.

Пульпе замолчал. Глаза блеснули слезливым блеском.

– А я всю войну на Севере. В самой глуши. Работал. Лес для фронта заготовляли. А на войне не довелось, – стараясь отвлечь капитана от воспоминаний, произнес Ямпольский.

– Вы на Севере где трудились? – наконец, совладав с чувствами, спросил Пульпе.

– В Архангельской области. Слышали о такой?

– В Архангельской? У меня там брат живет. В деревне. И невеста с матерью там в эвакуации была.

– Не женат, получается?