Разбойничья Слуда. Книга 5. Самолет

– А я как сказал? – удивился Гавзов.

– Бабуля, а ты нешто[19 - Неужели (местное)] помнишь, какая погода была, когда революция свершилась? – усмехнулся Толька, видя, что та отвечать бригадиру не намерена.

Бабка повернулась к внуку и посмотрела на него из-под лобья.

– Что мне надоть, я все помню. Лучины-то много заготовил, так палишь?

– Да я токо зажег. Дмитрий Палыч вот пришел…

– Я утрось[20 - Утром (местное)] на чердак за катанцами вызднялась[21 - Поднялась (местное)], – не слушая внука, продолжала Евдокия Антоновна. – Так там снег лежит. Откуда-то заметат. А, ты, нет бы посмотреть, что и как, так валяешься цельный день. Как тут поверишь, что на оборонных робил.

– Вот уеду я, так на кого ворчать тогда будешь? – не сдержался Толька и повысил голос.

– Ой, уедет он! От мамкиной титьки далеко ли собрался, – усмехнулась бабка.

– Да хотя бы…, – Толька задумался ненадолго. – Хотя бы в Ашхабад!

– Куды, куды?

– В Туркмению. После землетрясения страну восстанавливать. Прошлым месяцем там тряхонуло – одни камни остались, – придумывал на ходу Толька. – Там сейчас люди нужны.

– Люди-то может и нужны, да токо не лодыри. Там робить надоть, а не на кровати сутками валяться.

– Ай, да ну тебя! – отмахнулся Толька. – Темнота, что с тобой говорить.

– И ты с ним? – повернулась к Митьке Евдокия Антоновна.

Понимая, что бабка не в настроении, Гавзов встал с лавки и решил попрощаться.

– Я пойду, буди[22 - Тогда, пожалуй (местное)], – произнес он и пошел к двери. – Вы ту сами решайте, кому в Туркмению, а кому в Ачеме мозоли наминать.

– Все понял, Палыч, – поднялся и Толька. – Завтра с утра, как штык, буду.

***

Уж как не хотелось Озолсу ехать в Киев накануне ноябрьских праздников. Уж лучше в такие дни дома остаться. Сходить на митинг, с коллегами и городским руководством коньячку выпить. Потом забежать к молодежи, посмотреть, как внук подрастает. Дочка постоянно зовет, да и зять Янис иногда звонит, приглашает. Жена хоть через день у них бывает, а ему все некогда, все занят чем-то.

Но и не ехать было никак не возможно: подарки нужно было вручить лично и убедиться, что пятнадцатого самолет полетит. И черт его дернул месяц назад пообещать руководству авиационного завода новенькую «Победу». Вполне можно было обойтись куда более скромным, а главное меньшим по размерам подарком. Не попади ему тогда под руку свежий номер газеты с фотографией М-20, вероятно все могло бы обойтись и обычными наручными часами или даже грамотой. Кроме газеты тогда на столе директора больше ничего не было, и она невольно привлекла внимание Озолса.

И вот, глядя на красивую машину, Иварс подвинул к директору газету и произнес:

– Если пятнадцатого ноября вылет сможете организовать, получите вот такую.

Он ткнул в снимок пальцем. Немного помедлил, не убирая палец с бумаги, и посмотрел сначала на парторга, а потом на директора завода. Широкий жест гостя был оценен по достоинству, и они как по команде вместе выпалили:

– Сделаем, товарищ генерал.

Парторг кому-то позвонил и после этого сообщил подробности.

– Нам как раз из КБ поступил заказ на небольшую модификацию АН-2, вот и проверим заодно. Успеем, я думаю. Да Николай Николаевич? – он посмотрел на руководителя завода.

– Мы на этот самолет по инициативе армейского начальства планируем установить новые средства связи с землей. Новый самолет – новая связь. Заодно тоже проверим, – добавил директор. – Петр Гаврилович, возьмите под свой контроль.

Парторг согласно кивнул.

– Про гарантии не спрашиваю. Сами понимаете, заказ кем инициирован, – счел необходимым заметить Озолс. – Но полет будет выполняться, как испытательный. То есть по вашей инициативе. О нашей службе нигде не должно упоминаться.

– Так он таковой и будет. В этом смысле будьте спокойны, если вы об этом, – спокойно заверил парторг. – Но вылет будет с Молотова.

Озолс согласно кивнул и по очереди пожал руки седовласым руководителям.

– Я своих людей доставлю на аэродром ко времени вылета. Вообщем пятнадцатого самолет должен улететь. Кстати, какой маршрут тогда будет?

– С Молотова в Архангельск с одной промежуточной посадкой в нужном вам месте. В условиях минимально подготовленной полосы.

– Это как? – не понял Озолс.

– Да, вы не беспокойтесь, – улыбнулся парторг. – У нас все посадки, где нет специально оборудованных аэродромов, так называются.

– Хорошо, хорошо, – согласился Озолс.

Уже перед самым расставанием парторг придержал Иварса и спросил:

– А нельзя ли, товарищ генерал машинку к пятому числу получить? В Киеве небольшой юбилей намечается. Пять лет со дня освобождения города. Машинка была бы кстати. Ну, вы понимаете?

– Э-э, так сказать, подарки к празднику?

– Ну, вообщем, да.

– Что ж, разумно, – согласился Иварс с предусмотрительным парторгом.

– И да, вот еще что, товарищ генерал. Чтобы подарок был менее заметным и не вызывал у нашего руководства лишних вопросов, может и им машинку?

– В Киевский горком?

– Нет, там своих благодетелей почитают. В райком.

– Хорошо, надо подумать.

Вечером того же дня Иварс покинул Киев. А уже через день ругал себя последними словами за поспешность и расточительство при выборе подарка. Оказалось, что выпуск автомобилей из-за многочисленных недостатков, приостановлен и на заводе нет ни одного автомобиля в исправном состоянии. Однако спустя неделю выяснилось, что на ГАЗе в будущее смотрят с оптимизмом и заверили, что в начале ноября с конвейера сойдут новые «Победы».

Сентябрь 1948 года

Ямпольский объявился в середине сентября предсказуемо, но все одно неожиданно. Это в тридцать седьмом и отчасти в сорок пятом Иварс был удивлен его удивительным воскрешением. Но в этот раз все было не так. Генерал ждал этой встречи. Почти, как планового совещания с подчиненными. И дождался: поляк позвонил. Но не домой, а на рабочий телефон.

– По старому адресу не нашел. Вот, пришлось звонить сюда, – услышав в трубке знакомый голос, произнес Сергей Сергеевич вместо приветствия.

– Часиков в семь у Финляндского вокзала. Там, напротив скверик небольшой есть с одной лавкой, – также обойдясь без лишних церемоний, ответил Озолс. – Успеешь?