Разбойничья Слуда. Книга 5. Самолет

– У него, насколько я помню, отчество другое, – уклончиво произнес Озолс. – Если ты об этом.

– Помню, помню. Ты говорил. А может, соврал? – Ямпольский не сводил с генерала глаз.

– Нет. Зачем мне? – слукавил Иварс.

Он присел рядом с поляком и тоже откинулся на спинку дивана.

– Мне бы встретиться с ним, – словно не слыша генерала, проговорил Ямпольский.

– Ты за этим пожаловал? И где же я его искать буду?

– Я же тебя нашел, – Ямпольский снова многозначительно улыбнулся. – А ты с такими возможностями…

– А ты, я так понимаю, готов за это…, – перебил его Озолс и кивнул на лежащий рядом сверток.

Ямпольский чуть двинул вверх бровями и едва заметно поморщился.

– А если я сейчас конвой вызову?

– Это лишь крошка от хорошей булки, – не обращая внимания на прозвучавшую угрозу, ответил поляк.

– Много нашел?

Ямпольский утвердительно покачал головой.

– И все-таки?

– Много пан офицер. Все. Все, что в четырнадцатом с парохода исчезло. Кроме одного камушка.

«Видно дочка была права, и местный мальчишка нашел именно этот, недостающий слиток, – подумал Озолс». Вслух же сказал:

– Хорошо. Не обещаю, но сделаю все возможное.

– Почему-то я не сомневаюсь, – Ямпольский попытался подняться, но генерал придержал его, положив руку на плечо.

– Надеюсь, что товар за время ожидания не исчезнет?

– Если медведь не съест.

– Так оно… там? – генерал неопределенно кивнул куда-то в сторону.

– Там, – поправил его Ямпольский и указал рукой на север. – Кстати, как вывозить его, ты уж подумай сам.

– Какой хоть вес? – поинтересовался Озолс.

– Пудов пятнадцать, – спокойно ответил гость.

Озолс хотел еще что-то спросить, но передумал и плотно сжал губы. Не будет Ямпольский рисковать сыном. А тот словно почувствовал сомнения генерала и, понизив голос, предложил:

– Сделаем так, пан офицер. Ты вывозишь золото и организуешь мне встречу с Григорием. И мы в расчете.

– С твоей помощью, – поправил Ямпольского Иварс. – Вывозим с твоей помощью.

– Договорились. Помогу. Грузу много, так что в кармане не принести. Тащить на телеге и по воде, тоже не безопасно. Знаешь, чем все в четырнадцатом году закончилось.

– И как же тогда вытаскивать! – Озолс не удержался и повысил голос.

– Думай, генерал. Кто из нас начальник, в конце концов? – Ямпольский потянулся и зевнул. – Разморило меня тут. Надо прощаться, а то усну еще, – с иронией заметил он.

– Ты бы не светился в городе. Если в органы попадешь, сам выпутываться будешь. Теперь мне сложно будет тебя оттуда вытащить. Время другое.

– Время всегда другое. А я во Львов подамся. Там буду ждать от тебя весточки. Как все решишь, сообщишь.

– Хорошо. Адрес свой оставь.

– Оставил бы, да, вряд ли сейчас там кроме адреса что-то осталось, – Ямпольский махнул рукой. – Вряд ли дом уцелел. Сориентируюсь по приезду, сообщу.

Озолс удовлетворенно кивнул и Сергей Сергеевич поднялся. «Я провожу, – хотел сказать Озолс, но удержался».

– Интересная вещица у тебя, – кивнул Ямпольский в угол комнаты, где на небольшой тумбочке стояла красивая прялка. – В Ачеме такие видел.

– А, эта? – Иварс взглянул на прялку. – Подарок, – спокойным голосом ответил он.

– Понятно, – протянул Ямпольский и шагнул к двери.

– Минуту, – генерал тоже поднялся, подошел к секретеру и достал из нижнего ящика бутылку коньяка.

– Держи. В дороге пригодится. Такого в магазине не купишь.

– Благодарю, – Ямпольский взял бутылку и прошел в прихожую.

Озолс проследовал за ним следом.

– Как доберусь, сразу дам знать. Ну, а вы уж решайте, что и как, – уже выйдя из квартиры, повторил Ямпольский и стал спускаться по лестнице.

Иварс, ничего не ответив, проводил его взглядом и закрыл дверь.

Часть вторая

Ноябрь 1948 года

После обеда Конюхова как обычно потянуло ко сну. Григорий поднялся из-за стола, потянулся было к приставленным к стене костылям, но бросив взгляд на широкую кровать, в нерешительности остановился. Соблазн вздремнуть был велик, однако зная себя, прилечь на мягкую постель он не решился. Такое нынешний председатель Ачемского сельсовета мог позволить, когда дома была Анисья. Жена всегда поднимала его, если отдых слишком затягивался. Но сегодня Анисья Филипповна на обед с ним не пошла, оставшись готовить для него праздничную речь. И хотя до тридцать первой годовщины Октябрьской революции оставалось еще два дня, откладывать на потом столь важное дело она не хотела. К тому же из-за праздников рабочая неделя в этом году начиналась со вторника, а в выходные сидеть над докладом ей никак не хотелось. Да и другие дела были. Помимо всего и Григорию требовалось время, чтобы хорошенько запомнить все то, что Анисья аккуратным почерком ему напишет.

Сам Григорий особым красноречием никогда не отличался. Нет, в жизни с людьми он общался и делал это не так уж плохо. За словом, как говорится, никогда в карман не лез. И с начальством не тушевался. Но официальные речи и праздничные выступления в отличие от повседневных разговоров это совсем иное дело. Тут точность в формулировках и особая грамотность нужна. В большей степени политическая, чем словесная. А с этим у Анисьи Филипповны проблем не было. Она очень тонко чувствовала и правильно оценивала все происходящие в стране процессы. И что самое главное, делала из всего необходимые и, как позднее оказывалось, правильные выводы. Не зря директор школы частенько советовался с ней в той или иной ситуации. Возможно, только благодаря ее рекомендациям, он до сих пор руководил школой, а не валил лес в северной тайге.

И, конечно же, Анисья всегда помогала мужу. Все его официальные выступления к ответственным мероприятиям готовила она. И не только, когда он возглавил Ачемский сельсовет, но и на предыдущей его работе в милиции. В таких речах оговориться или что-то напутать было никак нельзя. Недовольных его прошлой деятельностью, да и нынешней работой тоже было не мало. Таким только повод дай, тут же сообщат о странных высказываниях оратора. Сомневаться в том, что сигнал останется без внимания не приходилось. И не посмотрят, что с партбилетом в кармане на войне был и без ноги с нее вернулся. Буквально в прошлом году его коллега с соседнего сельсовета на собрании в честь дня Победы несколько раз упомянул маршала Жукова, а главе страны места в его речи не нашлось. Через неделю его вызвали в район, откуда он больше не вернулся.

Когда три года назад Конюхову предложили работу в Ачемском сельсовете, Анисья Филипповна без колебаний поехала с ним. Прежний руководитель погиб в том же году незадолго до победы и с тех пор его обязанности совмещал председатель колхоза. Работу в районной школе Конюхова любила, но и мужа одного в Ачем отпускать не хотела. Да и чисто по-человечески не смогла бы. Все-таки жить в деревне без ноги не просто. На работе еще, куда ни шло, а деревенский дом содержать и с хозяйством управляться – совсем другое дело. Дров заготовить, воды наносить, да ту же баню истопить и обычному мужику хлопотно, а калеке и тем более сложно. А ведь нужно еще и что-то поесть приготовить и постирать. Зная характер мужа, она и представить не могла, что тот примет чью-то помощь: все же сам будет стараться делать.