Поречане

– Что я делаю?.. Что я делаю?.. к чему это?.. Что это со мной? Боже мой, боже мой!..

Он стал шагать по комнате, снова осмотрел ее всю и потом остановился среди бедной хаты. В ту минуту он походил на египтянина, которому сфинкс задал неразрешимую загадку. В чем же состояла эта загадка? В вопросе: "что мне надо?" Вся фигура Ивана Семеныча выражала темную грусть. Он никак не мог поймать за хвост ту причину, которая породила его грусть. Лицо его снова побагровело злостью, кровь бросилась в голову, зубы стиснулись, кулак сжался; но потом неожиданно лицо осветилось чем-то вроде небесной радуги.

– Кажется, так? – спросил он, ударив себя ладонью по лбу.

Он совсем просветлел.

– Да! – крепко ударил Иван Семеныч словом "да".

Не узнать его теперь: светел стал он, ясен, радужен, похож на сторублевую ассигнацию. Но потом на него напало сомнение, и, подперев пальцем нос, он спросил:

– Будто?

Опять грустью подернулось лицо.

– Именно так!.. Да!.. знаю, что мне надо!.. Что?.. бабу надо… Эх, кабы Груньку!..

Иван Семеныч стал одеваться. Оделся и пошел на улицу искать себе бабу.

Милостивые государи, вам, разумеется, не надо бабы, а требуется дама, а вот Ивану Семенычу не надо дамы, а требуется баба. Отыщет ли он ее?

III. Баба и любовное объяснение с нею

Иван Семеныч встретил на улице бабу (дама тож), и именно ту, которая ему требовалась.

– Аграфена Митревна, это вы? – спросил он.

– Мы, – было ответом.

– От нас салон-с вам.

– Поди прочь, околелый чорт!

– Мы не околели… От нас пришпект вам.

– Что тебе надо, тавлинник?

– Табаку не нюхаем… От нас паперимент вам.

– Свинья ты!

Иван Семеныч взял Аграфену Митревну за талию: у баб, как и у дам, есть талия.

– Отстань, леший! – сказала пореченская дама (баба тож).

– Полюби меня, – отвечал мой герой.

– Тебя?.. за что?..

– За мои таланты.

– У тебя таланты?

– У нас.

– А не хочешь ли, я тебе скажу, что ты, как есть, свинья.

– Это – мы?

– Вы.

Аграфена Митревна расхохоталась.

– Какие это, значит, есть у тебя таланты?

– Что же, Аграфена Митревна, посмотри ты на меня: чем я против других не вышел?

– А ты взгляни, дурак, у тебя изба колется на-двое.

Иван Семеныч почесал в затылке.

– Ну, что скажешь?

– Починим.

Иван Семеныч посмотрел в сторону, как человек, мучимый совестью.

– В кои веки?

– Уж сделайте одолжение…

– Поди прочь, необразованность.

– Мы необразованы?.. От вас ли я слышу, Аграфена Митревна? Да вот теперь сколько сказал я вам хороших слов.

Иван Семеныч говорил это с полным убеждением. Пореченская образованность выражалась в особого рода типическом красноречии. Это не было красноречие риторическое, стелющееся длинными периодами, не было красноречие семинарское, удобренное славянскими цитатами; это было красноречие чисто-туземное, оригинальное и своеобразное. Оно состояло в уменьи подбирать хорошие слова, вроде салон, паперимент, пришпект и т. п. Подслушав в городе, где поречане справляли нередко работы, или вычитав в газете хитрое, нерусское словцо, поречанин пускал его в ход в своем селении. Это слово в устах поречанина совершенно переменяло свой настоящий смысл. Поречанин хорошим словом и обругается, и похвалит, и выразит просьбу, вроде того, как и всякий наш соотечественник может выразить крепким русским словцом какое угодно расположение духа. Пореченское красноречие, кроме того, постоянно пересыпалось словами "значит", "околелый чорт" и "тавлинник". К туземному красноречию у многих поречан развивалась положительная мания. Как теперь помню, переезжал я через Озерную в ялике. Со мною сидел молодой поречанин. Глядя на отстраивающуюся церковь, он сказал: "А ведь церковь строится в историческом стиле". Впадая в его тон, я ответил: "Так, но в основе стиля лежит идеальная трапеция трансцендентального штандпункта". Он заставил меня повторить хитрую фразу несколько раз, запомнил ее, и я уверен, что в тот же день пустил в ход идеальную трапецию. Таково было красноречие поречан.

– Мы необразованы? – продолжал Иван Семеныч: – да какой хотите рецепт устрою вам.

Аграфене Митревне, очевидно, нравились все салоны, пришпекты, паперименты и рецепты Ивана Семеныча, но она все-таки отвечала:

– Почище вас найдем.

– Где это?

– Здесь же – в Поречне.

– Кого это?