Табор вернулся на Землю. Детективный роман

– Тю! Максимка! – сказал Зинченко, отправляя в рот остатки бутерброда.

– Здравия желаю товарищ капитан!

Я намеревался пройти мимо «аквариума» и заглянуть в кабинет участковых, но Зинченко отодвинул створку окошка и окликнул меня.

– Погодь-ка, лейтенант Рощин! Не спеши!

Завязывать беседу с капитаном не хотелось, и я ускорил шаг.

– Погодь-погодь! – приподнявшись со стула, командирским голом позвал дежурный. – Ты куда это так резво?!

Я подошёл к окошку и, облокотившись на парапет, заглянул внутрь дежурки.

– Слушаю вас, товарищ капитан.

Зинченко извлёк из свёртка ещё один бутерброд и протянул мне.

– Попробуй! Мамка из батькивщины прислала.

– Спасибо, товарищ капитан. Только что плотно позавтракал.

– Тю! А я так с чайком за милую душу. – И Зинченко вцепился крепкими зубами в кусок бекона на краюхе чёрного хлеба. – Знаешь, что для хохла дороже большого шмата сала? – спросил он и посмотрел на меня.

– Огромный шмат сала, – сказал я, так как знал ответ на вопрос.

Зинченко пожевал, прихлебнул чаю и согласно кивнул.

– Угадал!.. У меня к тебе дело, Максимка. – Подумал немного: – Два дела.

– Я в отпуске, товарищ капитан!

– Так гуляй себе, хлопчик! А те дела тебя касаются! Первое: вот тебе бумага на получение нового обмундирования. В ателье с тебя мерки снимали?

– Да, ещё до отпуска.

– Вот пошили тебе новый мундир и фуражечку. Будешь форменным полицейским. А то который год в ментовском щеголяете. Всё хранится у старшины. Он будет в понедельник. Получишь, значит… Второе: сей момент загляни к старшему из «закадычных».

«Закадычными» друзьями за глаза у нас называли начальника криминального отдела Токарева и начальника следствия Светлова.

– А кто из них старший?

– Тю! Не знаешь? Конечно же, Петрович! На целый год!

– Токарев?

– Ну! Опять угадал! Так прямо сей момент и иди!

Подозрительно быстро отстал сегодня от меня капитан Зинченко.

А запах от украинского бутерброда исходит очень даже привлекательный.

Что бы ни отвлекать дежурного от поглощения сала из батькивщины, прячу вещевой аттестат в карман, отхожу от аквариума и иду к Токареву.

Ему-то, зачем я понадобился? Наверно вопрос какой-нибудь по моему административному участку.

Дверь в кабинет начальника криминального отдела оббита дерматином с войлочной подкладкой. Можно не стучать, всё равно внутри не слышно. Открываю и вхожу. Петли смазаны, ни скрипа, ни писка.

Подполковник Токарев сидит за столом и читает документы.

Это тоже интересный типаж. Лет ему около пятидесяти. Высокого роста. Сидеть за столом в нормальной позе и всматриваться в текст с высоты ему неудобно. Худая ссутуленная фигура Токарева напоминает горного орла, осматривающего с утёса охотничьи угодья. Гражданский пиджак, накинутый на плечи, своими полами накрывает столешницу. Вся обозреваемая конструкция поддерживается на весу худыми руками, уложенными перед бумагами на манер первоклассника.

Самым примечательным у Токарева являются его глаза, маленькие с чёрными зрачками. Они у него очень значимые, так как всегда излучают в сторону визави вопрос: а не ты ли, гражданин хороший, совершил это?..

– Здравия желаю товарищ подполковник!

Токарев медленно выпрямляется и не спеша переворачивает читаемый документ лицевой стороной вниз. Наверное, секретный.

– Рощин! Здравствуй! Очень кстати! Садись, – Пётр Петрович показывает длинным пальцем на стул за приставным столом, – а я немного отдохну от работы с документами… – Кресло с хозяином откатывается к стене. – Интересно, какие умники из наших вышестоящих контор составляют для оперов эти инструкции?! Их графоманию приходится не изучать, а напряжённо вникать в смысл каждой фразы…

Токарев с хрустом потягивается и прижимается спиной к потёртым обоям.

– Скоро горб вырастет от такой жизни!.. Полминуты молчания и побеседуем…

За полминуты тишины Пётр Петрович досконально изучил парящие за окном облака, фикус на подоконнике, обстановку кабинета и меня, усевшегося напротив.

И я огляделся, ибо бывал «на ковре» у Токарева всего пару раз.

Кабинет у главного сыщика небольшой, но уютный. Кроме двух столов, рабочего и приставного, здесь находятся два шкафа: для документов и гардероб. В углу на тумбочке приютился сейф с секретным замком. Вдоль стен расставлены стулья. Два окна выходят во двор. На стенах развешены плакаты в красивых рамах. По ним можно изучать составные части пистолета «Макарова» и автомата «Калашникова». За спиной Токарева висит цветной портрет Президента.

Хрустнув суставами длинных пальцев, Пётр Петрович перевернул секретный документ обратно, снова оценил его содержание проницательным взглядом и бережно поместил в дерматиновую папку ярко-вишнёвого цвета. На ней золотыми вензелями начертано: «Токарев П. П. Для служебного пользования».

– Бред сивой кобылы! – пробурчал он. – Всю суть данного произведения можно изложить в двух простых предложениях. Ну да Бог им судья… А ты почему в штатском, Максим Викторович?

– Я в отпуске, Пётр Петрович.

– Решил навестить товарищей?

– Вроде того…

– Зинченко ко мне направил?

– Он.

– Насчёт нового обмундирования сообщил?

– Аттестат в кармане. – Я похлопал по карману куртки.

– И мне впервые за годы службы сшили нормальный мундир. Сидит очень приватно. Я редко одеваю форму, только на время дежурства или на совещание в управление… Ну, раз пришёл, господин участковый, полагай, что приступил к работе.