Табор вернулся на Землю. Детективный роман

Зара по-прежнему смотрит вперёд, на кадры природного веселья, возникающие на миг после ленивого взмаха стеклоочистителя.

Мы стоим. Ливень смывает остатки грязи с ветрового стекла. Гром гремит реже и тише. Молнии сверкают где-то за хутором.

Сглотнул слюну, освобождая заложенные давлением ушные перепонки. Теперь только грохот от капель по крыше, лёгкая дрожь от работающего мотора и затихающее сердцебиение.

Выключаю двигатель, останавливаю стеклоочистители и наблюдаю, как струи воды разбиваются о капот.

Потом на нас обрушивается идеальная тишина. Дождевая стена отходит к хутору и сзади в салон врывается вечернее солнце. Впереди вымытое синее небо с высокими ватными облаками, не участвовавшими в только что закончившемся бедламе; покрытая жёлтыми лужами трасса и висящие над ней половинки двух бледных радуг.

Зара по-прежнему держится за ручку над дверью и за чехол сидения. Губы плотно сжаты, глаза закрыты.

Теперь она медитирует, прогоняет зависшую над хутором грозу.

– Я жуткая трусиха! – говорит девушка и сверкает в мою сторону «космической глубиной». – А вы как себя чувствуете, уважаемый Рома?

Имя Роман мне нравится. Оно, наверное, кочует с цыганами по временам и волям от самой Индии и напоминает им бога Раму. Или приобретено у римлян и румын.

А впрочем, это лишь мои фантазии. Рома, по мнению бабушки Рады, просто – хороший человек…

– Настроение нормализуется, – наигранно произношу я и глажу рукой руль. – Было бы неприятно забуксовать в этой грязи. Спасибо «бригантине», вытянула! И вам спасибо, ненаглядная колдунья! Ваши чары так же помогали нам!

– Я старалась! – улыбается Зара. – Теперь домой?

– Домой. Попутно заедем на автомойку. Потому что езда по этой новой дороге основательно нас испачкает.

– Хорошо, Максим, – говорит девушка.

– Зара, мы можем перейти на «ты»? Будет проще вести беседу…

– Нет, Максим! – говорит она. – Это мой женский принцип. Он как барьер. Стоит его открыть, и в наших отношениях появятся лишние слова, с помощью которых придётся защищаться от самих себя. Возникнет непринуждённость. А это – естество, которое, потеряв контроль, помчит, словно машина без тормозов. Так что, Максим, повременим ломать барьеры природной сущности. Посмотрим, не завянут ли наши цветы раньше времени…

Да она, наверное, святая, неизвестная мне «Зоренька-Зара»!

Бабушка Рада тоже человек весьма прямолинейный. Придусь к их двору, буду Максимом, не придусь, останусь просто Ромой. И оба варианта не обидные.

– Максим, а у вас были женщины?

Как у нас говорят: хороший вопрос.

Если бы Зара спросила: есть ли у меня девушка, с которой я встречаюсь, мне было бы проще ответить. А слово «женщина» подразумевает иное: спал ли я с ними… в свободное от службы время. И в то же время даёт возможность совершить ответный ход.

То есть и я могу спросить… Но не спрошу!

Невежливо узнавать у малознакомых девушек об их сугубо личных секретах!

У меня были женщины, с которыми я имел половые отношения. Без любви, по обоюдному согласию, ради удовольствия…

Я должен исповедоваться. Я не могу лгать этому человеку.

– Да.

Наверное, ложь была бы ей милее.

Я посмотрел Заре в глаза. Что там? Обида? Ревность? Ненависть?

Нет! Она тихо кивнула в знак согласия с моим откровением.

– А вы знаете, что такое любовь, Максим?

– Да. Мне нравилась одна девочка в пятом классе. Тогда я впервые изведал томление и муки любви. Через год её перевели в другую школу и всё тихо угасло. Потом я встретил её в институте. Томление проснулось. Мы начали встречаться. И даже хотели пожениться. Призыв в армию помешал этому. А после демобилизации выяснилось, что у нас никакой любви больше нет. Остались одни плотские желания, которые бывшая любовь, во время моего отсутствия в Энске, удовлетворяла с другими мужчинами.

– У меня тоже были увлечения, – сказала Зара. – Но они заканчивались, когда визави замышляли проигнорировать мои принципы.

Святая! Как есть – святая!

Эту девушку я не смею трогать и терзать своими похотливыми желаниями. Этот цветок недолжен быть сорванным ради сиюминутного увлечения. И её принципы будут мной сохранены. Пусть даже для кого-нибудь другого, тоже святого и с романтическими убеждениями…

Моя же святость утрачена, а романтизм, как метод воспроизведения действительности в её идеализированной форме сотруднику полиции противопоказан. Нам дано видеть жизнь без прикрас. Ибо такое бытие мы должны познавать, и, по возможности, исправлять…

Интересно, что цыганка Зара нашла во мне?

Посмотрела в сумерках под навесом АЗС на взъерошенного владельца «Жигулей» и пришла к выводу, что сей типаж можно использовать в качестве «визави». А дальше что? Есть ли у неё виды на меня? Или она в очередной раз испытывает свои принципы?

А что?! Вот возьму и женюсь на ней!..

Эй, капитан Грей, на своей старенькой «бригантине», ослабь шкоты! Всего-то прошло меньше суток, как вы знакомы с Ассоль! Околдовала она вас, в повелителя произвела, сулит зароки. Эвон, бак вашей «тачки» обещала заправить! Аж два раза! А вы прямо-таки в свой паспорт намереваетесь её прописать. И подарить ей свою фамилию.

Послушай, как красиво звучит: Зара Васильевна Рощина…

Цыганка – жена мента! Коллеги в моём отделе обалдеют!..

Но, притормозим…

Сначала нужно изучить друг друга, сделать предложение, познакомить с родителями и, плюнув на все пересуды, экивоки и прочие неприятности, отвести её под венец.

А что?! Отведу под венец, всем попам назло!

Мне недавно стукнуло двадцать шесть годиков.

А Заре сколько?.. Окончила школу, институт, работает… и не замужем?

Обложила себя принципами как душман гранатами и к себе никого…

Если только сама соизволит сдаться на милость господина и покорителя сердца. Родители постарались и наградили дочь удивительными качествами.

Я конечно не уродина. Даже наоборот, внешность примечательная, говорят, похож на актёра Коренева в молодости. На киношного Ихтиандра. Только я в плечах шире и с французскими усиками. И подругу мне хотелось бы иметь такую как Зара.

Ну, так завоюй её! Не спеша! Она рядом, и не упускай её из виду!..