По ту сторону горизонта. Фантастическая повесть

Мужественные покорители сверхдальнего космоса буквально светились изнутри вполне объяснимой радостью. Они, без конца, тискали бортового инженера в дружеских объятиях.

Второй пилот, обращаясь к главному творцу свершившегося чуда, восторженно произнёс:

– Природу переиграть невозможно. Однако ты сделал это. Ты – гений!

– Гений! Гений! – вторили второму пилоту другие члены экипажа, глядя на своего изобретательного соратника.

Виновник торжества смущённо пробормотал:

– Мне помогал кибернетик…

– И он, тоже гений! – хором начал скандировать, опьяненный счастливым избавлением от неотвратимой катастрофы, экипаж.

Влад Лавин с содроганием покосился на виртуальное изображение сияющего свинцового шарика, которое продолжало высвечиваться теперь уже в самом уголке панорамного монитора бортового компьютера.

– Прощай, чудовище! Надеюсь, больше никогда не встретимся!

Экзальтированно вскинул вверх руки.

– О, как хорошо быть свободным!

Костров дополнил своего соратника:

– И не просто стать свободным, а быть рождённым во второй раз!

Вик Теплов тоже обратился к панорамному монитору бортового суперкомпьютера, но уже по другому поводу.

– Не переживай ты так! Определимся мы с космическим маршрутом. Всему своё время. Главное сейчас не то, куда мы идём, а то, что мы, наконец, вырвались из плена!

Улыбнулся.

– Какое же оно прекрасное и какое оно пьянящее, это чувство свободы!

Его поддержал астрофизик:

– Ты прав, дружище! Свобода – это, действительно, прекрасно! И это великое и светлое чувство особенно остро ощущается после чудовищного гнёта беспросветной несвободы.

Повернулся к планетологу. В голосе мягкая ирония:

– Надеюсь, ты не жалеешь о том, что не побывал на поверхности «планеты» маленького принца?

– Знаешь, – в тон ему ответил планетолог, – совсем не жалею, как это ни странно. Причём, не жалею об этом в первый раз в жизни! Более того, скажу тебе по секрету, что я никогда не испытывал желания побывать там!

Бросил ироничный взгляд в сторону своего соратника.

– Впрочем, как и ты!

Развёл руки в стороны.

– Хотя, исследование поверхности небесных тел – моя профессия.

– И правильно делаешь, что не жалеешь, – поддержал их мрачновато-шутливый тон Ал Искрин. – Стать кварковым супом не интересно. Что ни говори, а всё же хочется ещё немного побыть самим собой!

Бортовой эскулап с лёгкой улыбкой слушал пикировку своих товарищей. Он от всей души разделял их радость.

– В мире не существует ничего лучшего, чем ощущение человеком счастья. Счастье бывает самым разным. В нашем же случае – это счастье избавления от гнетущего чувства медленно наползающей неотвратимой смерти…

Кир Огнёв не мешал выплеску восторженных эмоций своей команды. Он, в душе, разделял их радость, но смотрел на всё это немного отстраненно. Его мысли были уже о другом. Он думал о будущем.

В настоящий момент звездолёт шёл в открытый космос. Без руля и, практически, без ветрил. Будущее его было туманным. Ему удалось избежать одной катастрофы, но он медленно погружался в другую. По-существу, обретённая им свобода оказалась мнимой.

Но капитан принял решение немного подождать для того, чтобы люди максимально освободились от гнёта длительных отрицательных эмоций, которым они подверглись совсем недавно. Подождать, чтобы поставить перед ними новую проблему. Тоже экзистенциальную.

Проблема была тяжёлой. Людям, для её решения предстояло сделать трудный выбор. Выбор между определённым, но беспросветно унылым будущим и неопределённым грядущим, питающим манящие надежды…

А пока звездолёт землян со скоростью отрыва шёл в открытый космос…

Эйфория экипажа «Веги», в которой он пребывал после спасения из гравитационного плена нейтронного монстра, подошла к концу. Подошло время принимать трудное решение, как поступить дальше. Звездолёт не мог долго находиться в космосе без руля и без ветрил.

Капитан окинул взглядом своих соратников.

– Благодаря гениальной идее нашего соратников Ала и Эда, наша «Вега» свободна. Жизни экипажа теперь ничего не угрожает. Но мы истратили слишком много энергии и впереди нас ждут нелёгкие времена…

Его лицо приняло суровое выражение.

– Мы сейчас стоим перед тяжёлым выбором: возвращаться домой, или продолжить свой путь к экзопланете. Нам нужно всё тщательно взвесить и принять правильное решение.

Планетолог задал капитану, интересующий экипаж, вопрос:

– Кэп, у нас теперь есть шанс вернуться домой?

Ответ был обескураживающим:

– Есть. Но, боюсь, он теряет для нас всякий смысл…

Лавин спросил упавшим голосом:

– Почему?

Огнёв угрюмо ответил:

– Из-за недостатка энергии, мы не сможем произвести квантовый скачок. И в этом состоит наша главная проблема.

– Я прекрасно понимаю, – вступил в разговор астрофизик, – что у нас нет энергии для проведения квантового скачка. Но мы сможем двигаться в сторону Солнечной системы и с досветовой скоростью. Скорость отрыва – это половина скорости света. Время движения к нашей планете удлинится. И сильно. Но это, всё же, шанс.

Капитан ему возразил:

– Если мы пойдём к Солнечной системе с досветовой скоростью, то на дорогу нам понадобится десятки лет по бортовому времени. Более точный расчёт времени нашего полёта даст компьютер. Однако данные компьютера, нас вряд ли обрадуют. Он, наверняка, будет хуже, чем мы предполагаем.