Принцесса Больничного двора 3

Принцесса Больничного двора 3
Нина Гравицкая

Маня Безымянная и Эрик оказываются в подземелье Мертвого города. По старым коммуникациям они поднимаются наверх и находят Историка Свениция, от которого узнают о мятежниках. Когда Стражники хватают беглецов, Эрик обвиняет в предательстве Историка и хочет попасть во Дворец Кира, чтобы уничтожить Паука. Маня отправляется вместе с ним. В Подземном городе они попадают под атаку Патруля. Эрик видит, как меняется его подруга и вскрывает живот своей любимой игрушке, где находится записка Аристара. Он узнает, что он и есть Головной Компьютер. Отчаяние дает преимущество прятавшемуся в нем чудовищу, которое хочет уничтожить Маню. Эрик идет на самопожертвование и деактивирует себя. Теперь Армия Сопротивления без труда справляется с Железными рыцарями и Принцесса Больничного Двора становится героиней этого мира. Она скучает по дому и мечтает вернуться в Одессу. Ей удается обнаружить Ход в свой мир, и она оказывается в колодце одесского двора, где живет семья Картамышевых.

Нина Гравицкая

Принцесса Больничного двора 3

ЧАСТЬ 1

Эту книгу

я посвящаю своим детям

Глава 1

Неудачное перемещение

– Боже… – испуганно всхлипнула Маня. – Где я?

Её окружала кромешная тьма: липкая, душная и враждебная. В памяти всплыли страшные воспоминания об одесских катакомбах, где она едва не погибла, и когда неожиданно что-то холодное и мокрое вдруг коснулось её колена, она чуть было не потеряла сознание от охватившего её ужаса. Но тут это холодное и мокрое захныкало, и девочка с облегчением выдохнула: – Джулька! Чувство ответственности за жизнь беспомощного существа придало ей мужества, и она ласково погладила дрожащего щенка.

– Не бойся, девочка. Всё будет хорошо, – ободряюще сказала она и оглянулась вокруг, пытаясь хоть что-то разглядеть в обступившей её со всех сторон кромешной тьме. Бесполезно: чернота вокруг была безнадёжно полной. Вдруг рядом что-то мощно засопело и, прыгнув ей на плечи, стало облизывать её лицо.

– Ну, слава богу, и ты на месте, Малыш, – обрадовалась Маня, обнимая собаку. Сразу стало как-то спокойнее, и страх, который был не только в ней, но и вокруг, стал постепенно растворяться в темноте.

– Боже мой, Эрик! – спохватилась, придя в себя, Маня. – Эрик… ты где? – еле слышно позвала она, боясь, что затаившаяся темнота вдруг оживёт и набросится на неё.

– Да здесь я, здесь, – услышала она шёпот мальчика, – чего ты боишься?

– Как же мне не бояться, если я даже не знаю, где мы находимся? – в ответ шепнула Маня и тут же рассерженно зашипела ему в ухо:

– Я тебе куда сказала переправляться?

– На другую сторону реки…, – промямлил мальчик.

– А ты куда нас переправил? Куда ты нас переправил, я тебя спрашиваю?! – повысила она голос.

– Я и сам не знаю, Маня, честное слово…, – растерянно ответил мальчик, и тут же быстро поправился: – но у меня есть одно предположение!

– Предположение у него есть, – сердито проворчала Маня. – И какое, интересно, предположение?

– Понимаешь, Маня, – стал оправдываться Эрик, – когда мы решили переправляться, то я почему-то вспомнил слова брата, помнишь?

– Мало что он говорил, – недовольно пожала плечами девочка.

– Вспомни, когда мы пошли с тобой вдвоём в лес, он нам сказал, что если мы потеряемся, то встретимся в Мёртвом городе, помнишь?

– Ну, помню, ну и что? Так он же просто шутил.

– А я всё равно почему-то запомнил. Вот, видно, мы туда и переправились, в Мёртвый город, то есть, – смущённо объяснил мальчик. – Я не виноват, что у меня так получилось.

– О боже! – всплеснула руками Маня, – вы только посмотрите на него, в Мёртвый город! Она хотела добавить ещё что-то обидное, но вспомнила, как сердился на неё доктор, когда у неё в самом начале их путешествия не получилось переместиться в свой мир обратно, и в памяти всплыли слова матери:

– Никогда не осуждай, Манечка, людей, пока не побываешь сама на их месте.

А с каким осуждением смотрела тогда она на доктора, как возмущалась его эгоизмом! И вот она сама на его месте, и точно так же сердится на Эрика, как когда-то доктор сердился на неё.

– Нехорошо, – осудила она себя, – нехорошо поступаешь, Маня. Права мама, всё к тебе когда-нибудь возвращается, – и великодушно заметила:

– Ладно, чего уж теперь… дело, как говорится, сделано. Самое страшное, что мы не знаем, где теперь доктор и Джульетта, а они ведь, возможно, нуждаются в нашей помощи. Бедный, бедный дядя Патя! Бедная, бедная Джульетта! – запричитала она. Услышав имя подруги, Малыш беспокойно заворчал.

– Тише, – остановил их Эрик. – Мы тоже бедные, Маня, – резонно возразил он, – неизвестно ещё, кому хуже. А брат не пропадёт, я уверен, что он уже на пути к Мёртвому городу, наверняка он вспомнил свои слова, и обязательно поступит так же, как мы, он ведь умный. И насчёт Джульетты тоже не переживай, у собак знаешь, как инстинкт самосохранения развит? Не пропадут они, точно тебе говорю, – пытался успокоить её мальчик.

– Но если хочешь, – предложил он, – давай ещё раз попробуем переместиться.

– Ну, уж нет, – решительно воспротивилась девочка. – Ни в коем случае! Уже наперемещались так, что не знаем даже, где находимся. Пойдём своим ходом! – строго сказала она.

Неожиданно в темноте раздались какие-то звуки. Сначала тихие, едва слышные, они, постепенно набирая силу, звучали всё сильнее и сильнее, и вдруг всё пространство вокруг залила божественная музыка.

– Господи, что это? – испуганно прошептала девочка. – Мы что, в раю?

Возвышенность момента была прервана самым прозаическим образом: Малыш, бесцеремонно взгромоздив лапы на плечи Эрика, отчаянно залаял. Дивная мелодия тут же прекратилась и… из-под воротника на плечо мальчика выпорхнула крохотная птичка. Несмотря на темноту, Маня тут же узнала её.

– Чир-Чир! – всплеснула руками она. – Ах ты, проказница, и как ты только тут оказалась?

Птичка смущённо потупилась и скрылась опять под воротник.

– Ты посмотри, какая хитрюга, – улыбнулся Эрик. – А я думал, что она улетела… Испугалась, что мы её не возьмём, вот и спряталась, – мальчик осторожно погладил птичку. – Чир-чир, – ласково позвал он, – иди сюда. Но та ещё больше забилась под воротник и только слегка попискивала оттуда: темнота пугала и её.

– Хватит разводить телячьи нежности, – недовольно прервала мальчика Маня, задетая за живое тем, что птичка явно отдавала предпочтение Эрику. – И почему здесь так темно? – поёжилась она. – Если этот город называют Мёртвым, то совсем необязательно, что он должен находиться в могиле. А здесь темно, как в могиле.

Мальчик молчал, и Маня опять испугалась.

– Эрик? – окликнула она мальчика, – ты где? Куда ты опять пропал, я тебя не вижу… Вытянув вперёд руки, Маня стала осторожно ощупывать пространство перед собой в поисках товарища.

И вдруг неожиданно тьма расступилась, и прямо перед ней возникло светлое пятно. Постепенно расширяясь, оно росло, становясь всё ярче, и вскоре так хорошо осветило пространство вокруг, что Маня отчётливо разглядела в темноте Эрика. Он стоял, подняв правую руку, и эта рука… светилась! Она светилась, как факел!

– Чир-чир, – радостно чирикнула птичка-сестричка и с любопытством высунула наружу крошечный клювик, а Джулька, обрадовано пискнув, тут же переместилась к ногам своего любимца.

– Эрик… – испуганно прошептала Маня, – ты что, горишь?! Разделяя её беспокойство, рядом тревожно залаял Малыш.

– А ты попробуй, – засмеялся мальчик и протянул ей свою руку. Маня нерешительно слегка дотронулась до неё.

– Рука, как рука, – недоумённо заметила она. – Но почему она горит?

– Потому что я так захотел, – не без гордости ответил мальчик. – И не горит, а светится.

– Захотел – и всё? – не поверила Маня.