Ментор черного паука

– До вечера просижу в своей комнате, – поведала я о своих планах, задерживаясь в дверях. – Чтобы не попадаться никому не глаза.

– Пропустишь праздник семи стихий? – удивился стязатель.

– Наверное, – снова вздохнула я. – Хотя… были у меня кое-какие планы.

Я вспомнила про предложение Лонима и его маскировку. Шанс попасть на праздник неузнанной обрадовал меня. Мой лук ждал меня в комнате и готов был продемонстрировать навыки своей хозяйки. Все боевые маги прекрасно были обучены сражению и без магии, а в этом у меня уже имелись неплохие успехи. Хоть и сражаться мне приходилось пока с лесными животными и уличными хулиганами.

– Не сомневаюсь, что грандиозные, – хмыкнул Каас Брин.

– Если у меня нет склонностей ещё не значит, что нет способностей, – настроение у меня немного улучшилось.

К тому же, заверения Кааса о том, что боги отзываются абсолютно всем, немного приободрило меня. Я представила, как в конце года буду выбирать тиаль в магической лавке. И почему-то даже поняла стремление Фидерики заполучить самый красивый сосуд. Дело оставалось за малым – не вылететь в первый же день.

– Совсем другое дело, – похвалил стязатель мой настрой. – Мне нравится твоё упорство. Надо нам встретиться, когда я буду не на работе. Сходим куда-нибудь перекусить, в “Фуррион”, например. Что думаешь?

Я подозревала, что меня приглашают на свидание, но как вести себя в таких случаях не знала. Это сейчас никак не входило в мои планы. Каас здорово мне помог, да и был правда мне симпатичен. Но я даже не была уверена, останусь ли я в академии после сегодняшней церемонии. Как обучать магии студентку, у которой нет магии?

– Не знаю, отпустят ли меня магистры, – осторожно ответила я. – Но мы можем перекусить в нашей гостиной. Там вкусно кормят и…

– Юна, – перебил Каас. – Ты правда думаешь, что магистры академии могут запретить стязателю вывести студентку за её стены?

Я вспомнила Ванду Ностру, которую увёл стязатель в такой же форме, как у Кааса Брина. Судя по его рассказу – прямо в столицу Квертинда. Наверное, сейчас она уже ехала на пристань Кроуница. Бордовая перчатка легла на рукоять оружия, что висело на поясе. Эфес клинка венчался символом династии, как тиаль Фиди и статуя семи богов. Грудь служителя Квертинда пересекал ремень с перевязью кинжалов разной длины. Пожалуй, запрещать что-то человеку, увешанному сталью, не стоило. Как и отказывать.

– Я не знаю, что могут магистры, и ты первый стязатель, с котором мне довелось столкнуться, – честно призналась я.

Мы стояли у входа, и я очень переживала, что на площади начнут появляться студенты.

– Точно, – вспомнил Каас. – Никогда не выезжала из своего городка.

Вдали уже начались различаться шаги и гомон приближающихся людей.

– Кажется, мне пора, – я отступила к открытым дверям академии, надеясь сбежать ещё и от Кааса Брина.

– Беги, – разрешил стязатель и ухмыльнулся. – Но так легко ты от меня не избавишься – от своей судьбы не убежать.

***

Весь следующий час я лежала на своей кровати и предавалась отчаянию. Я представлялась себе пойманной рыбкой, выброшенной на берег из озера. Трепещущей, бьющейся о твёрдую землю, обречённой, но всё ещё дышащей. Совсем скоро я умру в прекрасное блюдо, и меня подадут с лимоном и пряными травами для голодного господина. Он разделает меня, снимет кожу, разберёт по косточкам и поглотит всю мою мякоть, жадно смакуя каждый кусочек. И я была бы рада со всех ног убежать от этой своей судьбы, скрыться в своём озере, плавать от берега к берегу до скончания своей жизни. Но вот незадача – у рыб не бывает ног, и никакие морские владыки не могли этого исправить. У меня ноги, конечно, были, но было и обещание, которое я дала себе, и которое теперь стало моим проклятием. Сдаться и сбежать – значит, предать память о своих родителях. Выхода не было.

– Так и знала, что ты здесь предаёшься сплину, – Сирена влетела в комнату. – За обедом только и разговоров, что о тебе и Ванде Ностра. Гадают, что будет с тобой, и куда делась она.

– Вот, захватила для тебя, – Фидерика сунула мне пару миндальных пирожных. – Очень вкусные.

– Сплин – это неизвестный мне особый бог аристократов? – в шутку спросила я, пережёвывая ароматные сладости.

На самом деле я бы не удивилась, если бы моя шутка оказалась правдой: так многого я не знала о мире магов. И вообще о том мире, что был дальше трёх миль от моего озера. Но миндальные пирожные у них и правда были вкусными. Я быстро их пережевала и теперь слизывала крем с пальцев.

– Примерно, – ответила Сирена. – И я убеждена, что ты только что ему молилась.

– Не раскисай, – Фиди села на мою кровать. – У тебя всё ещё получится.

– Ректор Аддисад сказала, что занятия начнутся послезавтра, – сообщила Сирена. – У нас будет ещё один выходной, в который мы сможем отдохнуть после церемонии определения склонностей и праздника всех стихий.

Да уж, кое-кому точно надо было отдохнуть после церемонии.

– Может, сходим куда-нибудь? – предложила Фиди. – Однажды ведь нас уже отпустили с Лонимом. Кроуниц прекрасен, хоть от его красоты и не захватывает дух. Вы знали, что трудно найти в городе два абсолютно одинаковых фонаря? Все разные, каждый по-своему интересный. А вывески! Можем где-нибудь пообедать все вместе!

– В “Фуррионе”? – я вспомнила название харчевни, о которой говорил Каас Брин.

– Ну нет, – рассмеялась Фиди. – Наших с тобой общих сбережений не хватит и на один стакан морса в “Фуррионе”. Разве что, Сирена заплатит за всех.

– И не найдетесь, – отрезала леди Эстель. – У меня весьма ограниченный Дамной бюджет. Кстати, Юна. Она просила тебя зайти к ней.

– Госпожа лин де Торн? – удивилась я.

– Да нет же, ректор Аддисад, – уточнила Сирена. – Поговорить с тобой хочет.

Немного поднятое подругами настроение моментально улетучилось. Почему-то мне казалось, что разговор будет не из приятных. Возможно, меня попросят уехать из академии по причине отсутствия склонности. Это было бы вполне логичным. Но шанс остаться всё же был, не зря же ректор говорила о пустых сосудах. Оттягивать разговор с Надалией не имело смысла, поэтому я поднялась.

– Фиди, подскажешь мне, где найти ректора Аддисад?

***

Кабинет ректора располагался далеко от жилого корпуса студентов, в замковой нише между двумя башнями. К его входу вёл длинный коридор, устланный светло-зеленым пушистым ковром. У его края я остановилась и оглядела свою обувь – сапоги были не самыми чистыми. Я засомневалась. Маленькая Юна была приспособлена для бесхитростной жизни среди простых людей, где нет ковров и гобеленов. Единственный кабинет, в котором мне приходилось бывать до этого был архивом Нуотолинского консульства, и там мне однозначно не понравилось.

От решения моей судьбы меня отделяли массивные двери. Большая арка с двумя ручками-кольцами могла бы выдержать атаку тараном. На каждой из её створок царственно расправляли крылья два пышногривых льва. Гибридные существа с мощными телами и лохматыми головами выступали над поверхностью дверей металлическими барельефами. Они стояли на задних лапах, направив друг на друга свой безмолвный рык. Представилось, как ректор Аддисад точно так же оскалится и выставит руки, угрожая утопить меня в своей водной стихии. Я отогнала глупую фантазию и принялась снова гипнотизировать вход. Наверняка символ академии был свидетельством того, что когда-то Кроуниц и все Галифоские утёсы принадлежали Веллапольскому княжеству. О мистических созданиях, которых удалось приручить тамошним магам, ходили настоящие легенды. Проходящая мимо шумная компания студентов замолчала при виде меня и замедлила шаг. Пожалуй, в их взглядах помимо любопытства было ещё и сочувствие. Стоять тут дальше было неудобно, крылатые львы помогать мне точно не собирались. Я решительно зашагала по мягкой дорожке, взялась за кольцо и постучала. Ответом мне какое-то время была тишина, а затем я услышала голос Надалии Аддисад.

– Входитье, – велела ректор.

Я подчинилась и толкнула тяжёлую дверь, на которой только что пробовала свои ментальные силы. Физическим она ожидаемо поддалась охотнее, и я вошла.

Внутри кабинет был ещё более впечатляющим, чем снаружи. Стена за спиной у директора Кроуницкой академии была практически полностью прозрачной, обрамлённой только резной каменной рамой. Сквозь эту стену открывался захватывающий вид на полусферу крыши церемониального зала, окружённого восьмью длинными башнями. Их шпили возвышались высоко над куполом и тоже были покрыты светло-зелёным камнем. А дальше, куда только мог дотянуться взгляд, глазам открывался Кроуниц во всём своём холодном великолепии. Горные пики постепенно, словно плеяда ступеней, становились всё мельче и мельче от академии – к морю. Хвойные деревья, присыпанные пухом белого снега, жались к подножьям гор и редким каменным строениям. Кое-где можно было рассмотреть ту самую дорогу, по которой мы ехали в академию – она длинной змейкой проползала вдоль крутого склона горы и островков хвойного леса. Над кромкой моря темнела пристань, принимающая едва различимый голубой парус транспортного судна. Сейчас водная гладь выглядела спокойной.

Надалия Аддисад сидела за столом спиной к захватывающей панораме и молча ждала, пока я закончу созерцание. На губах её застыло подобие улыбки, что выглядело очень противоестественно для этой суровой маленькой женщины с жёсткими чертами.

Канделябры, развешанные по стенам, наполняли кабинет жёлтым светом от пламени. Шкафов здесь не было, вместо них по бокам кабинета были вырублены в стене каменные ниши, пересечённые полками и вертикальными зеркалами в фигурных рамах. В их очертаниях угадывались знакомые мне уже крылатые львы. Большую часть заполняли книги и фолианты, но артефактов тоже было немало. В основном, это были украшения. В их расположении присутствовала особая система. Казалось, для каждой крохотной бусины здесь имелось своё собственное место. Столешница рабочего места ректора была деревянной и отполирована так, что отражала острый подборок сухощавой женщины и белоснежный ворот, торчащий из-под её мантии. Особенно это было заметно от того, что стол был практически пустым, если не считать чернильницы с пером, странной рамки и нескольких листов бумаги.

– Юна Горст, – начала ректор, поймав мой взгляд. – Вы когда-нибудь бывали в Тимберии?

Мне казалось, что уже весь мир знает, что я всю жизнь прожила на озере, и до недавнего времени не отличила бы детерминант от персонагвира. Ректор Аддисад тоже была неплохо осведомлена о моей биографии, судя по тому, что она знала о моём родном городе. Хоть и несколько… искажённо. Но я хорошо понимала, что этот вопрос требует ответа только для того, чтобы продолжилась беседа.

– Никогда не была, ректор.

– Тимберия – это моя родная страна. Я жи?ла там сфои моло?дые годы. Это королефство магии механизмоф, королефство науки и масте?рства. Другая магия там очень скудна?я. Вот, посмотрите.

Ректор Аддисад повернула ко мне рамку. На ней был изображён чёрно-белый портрет двух молодых людей. На фоне маленького дилижанса с двумя горящими глазками стояли молодой мужчина и девушка. Они обнимались и светились счастьем. Портрет был настолько искусен и так точен в деталях, что я невольно восхитилась мастерством его автора. Мазки были такими мелкими, что я не смогла рассмотреть их, даже вглядываясь.

– Очень красивая картина, должно быть, выдающегося мага стихии искусств, – похвалила я портрет.