Танец на раскаленных углях

Уколы совести были мелкими, но неприятными, словно случайно залетевший с улицы комар упорно донимал Лину своими атаками. В первый раз за время их брака Лина солгала мужу. Вернее, кое-о-чем благоразумно умолчала. А умолчание – прямой путь ко лжи. Недаром на суде требуют говорить «правду, всю правду и ничего кроме правды».

«Нет, все-таки иногда лучше молчать, чем говорить… – запоздало каялась Лина. – Иначе можно э-ле-мен-тар-но запутаться. Ну, как я теперь смогу рассказать Петру о благородном поступке Башмачкова? О том, что писатель не растерялся и погасил запылавшее на мне платье, остановив тем самым «аутодафе» русской туристки? Между прочим, это он, Башмачков, не позволил мне превратиться в живой костер… Нет, лучше этот его героический поступок замять для ясности. А как иначе? Я же не хочу потерять мужа. Вот она – ложь во спасение. Если буду по-школьному правдива, то рискую серьезно поссориться с Петром. Не расскажу всю правду – изведу себя укорами. Кстати, этот Башмачков… он ну просто на глазах меняется в лучшую сторону. Похоже, его новый брутальный роман неуклонно превращает автора, еще недавно «гнилого интеллигента», в настоящего мачо, которого не испугать ни бандитами, ни даже ревнивыми мужьями. Вот он, «гений места»! Каждый раз этот человек становится другим под влиянием своих же сочинений!

«Ладно, что сказано – то сказано, – наконец решила Лина, – иногда озвучивать какие-то свои туманные соображения просто глупо. Петр, как любой нормальный мужчина, тут же сделает неправильный вывод: раз я сразу что-то скрыла от него, значит, у меня «там» что-то было… А вдруг мой голос дрогнет и невольно выдаст минутное влечение к Башмачкову тогда, у костра нестинаров? Любой нормальный мужчина, почувствовав подобное влечение к посторонней женщине, забыл бы это через минуту. «Делов-то!». Известно ведь, что мужчины думают о сексе чуть ли не каждые двадцать минут… И не считают это грехом, отнюдь… Скорее обычным делом, доказательством их мужской «нормальности». Зато если любой из них заподозрит «измену в мыслях» даже у самой верной и добродетельной жены – ну, тогда жена держись! Ревнивый самец проснется в самом благоразумном и образованном супруге. В общем, лучше помалкивать. Не хватало еще, чтобы ревность Петра вспыхнула с новой силой… Как я, оказывается, плохо знаю собственного мужа! Могла ли я представить, что в разумном и рассудительном Петре прячется Отелло? Одним словом, излишняя откровенность с мужьями – дурная идея: «многие знания влекут многие печали». Да и как растолковать мужчине загадочные движения женской души? А никак. Это все равно, что объяснять ему беспричинные женские слезы во время месячных. Как ни крути, мужики существа гораздо более примитивные. Ну не докажешь Петру, что у каждой женщины бывают минуты, когда хочется прильнуть к любому, более-менее крепкому мужскому плечу и просто замереть, затаиться, чтобы почувствовать себя защищенной? Как объяснить мужу, что не только мужчин, но и женщин, даже самых высокоморальных, порой посещают мимолетные тайные желания, мечты, неподвластные холодному разуму? А грезы, а сны? У женщин они обычно никак не связаны с реальной изменой… Однако любой, даже самый разумный и любящий муж едва ли в это поверит. Ему не докажешь, что все это – просто игра воображения. Словом, не поверит – и не надо. Значит, не стоит тратить силы и время на бесполезные семейные «разборки». Супружество – это всегда духовная работа и служение семье. В конце концов, надо щадить друг друга и оберегать от отрицательных эмоций…».

Лина тихонько встала, чтобы не разбудить мужа, и на цыпочках подошла к окну. День клонился к вечеру. На балкон, еще недавно раскаленный, как противень, и залитый ярким светом, теперь легла густая тень. Лишь море где-то там вдали, у горизонта, по-прежнему сверкало и манило аквамариновой синевой. Какая красота! Выйдут они сегодня в конце-концов из номера или нет? Лина подошла к мужу и осторожно чмокнула его в нос. Петр заворчал, как большой добродушный пес, и неохотно открыл глаза.

– Где мы? Дома, в Москве? – спросил он жену с легким сомнением в голосе.

– Нет, дорогой, мы с тобой у Черного моря, и дело уже идет к вечеру. Предлагаю прогуляться вдоль пляжа и подробно осмотреть «место преступления».

– Вот те раз! – усмехнулся Петр. – Хорошенькое занятие на курорте! Всю жизнь об этом мечтал…

– Не ворчи, дорогой! Ты же обещал отправиться со мной «собирать вещдоки». Кстати, встреча с женой, по-моему, была не такой уж формальной, – захихикала Лина и нежно чмокнула Петра в щеку. – Тебе не кажется, дорогой, что мы здесь ужасно разленились? Прогулка вдоль моря – штука весьма полезная для здоровья, не правда ли, доктор?

Петр, как всегда, в итоге согласился, и Лина резко распахнула тяжелые шторы, выключила кондиционер и рывком отворила балконную дверь. Гул моря и свежий морской бриз резво и шумно, по-детски, ворвались в номер, и мир за окном на секунду показался Лине простым и безмятежным. Все, что произошло за последние дни, показалось всего лишь кошмарным сном.

Увы, это был не сон. Чья-то холодная рука написала сценарий жестокой драмы, а безвестные «артисты» разыграли ее здесь, на берегу моря, в маленьком отеле «Пальма». И, похоже, страшная пьеса еще не доиграна. А вдруг неизвестный драматург готовит кровавый финал?

– Я найду этого мерзавца, кем бы он ни был, – прошептала Лина. – я принимаю вызов. Кажется, у меня наконец-то появилась более-менее правдоподобная версия…

– Что ты там бормочешь, дорогая? – безмятежно спросил Петр, неохотно сползая с кровати.

– Минутку терпения, скоро все узнаешь, – сказала Лина, – пойдем прогуляемся, пока солнце не село.

Петр и не подумал спорить с женой. Отдохнувший «Доктор Ватсон» смирился со своей участью помощника детектива и был готов к любым сомнительным авантюрам. Он мигом натянул шорты и футболку и двинул за своим неугомонным «Шерлоком Холмсом» в желтом сарафане. Петр почувствовал всей кожей: сегодня их ждет немало открытий. И, увы, не всегда приятных.

«Кругосветное» путешествие

Пляж и набережную супруги промахнули за полчаса. Лина продемонстрировала мужу скалы, за которыми исчез Пол, лодочный пирс, откуда упала Гизела, веранду, где Адель еще недавно пила виски и веселилась вместе со всеми, не ведая о том, что ее земной путь закончится так скоро и неожиданно.

Петр внимательно слушал пояснения жены и мрачнел с каждой минутой.

Побережье между тем выглядело вполне безмятежным. Пляжи, уже почти полностью накрытые высокими тенями отелей, стремительно пустели. Лишь те туристы, которым назавтра предстояло улетать домой, ловили последние, едва теплые солнечные лучи. Дети с шумом и криками плескались у кромки воды в своих надувных нарукавниках, мамаши лениво наблюдали за ними с лежаков и пляжных пластмассовых кресел. Вновь приехавшие обитатели «Пальмы» с писком и визгом бороздили море все на том же потрепанном катамаране, однако спасатель уже энергично махал им, чтобы гребли к берегу, поскольку его смена закончилась. Наконец последние пляжные обитатели с кряхтением поднялись с лежаков и, отряхнув прилипший к влажным телам песок, принялись лениво собирать полотенца и купальники, болтавшиеся на ветру под зонтиками. Надо было спешить, чтобы успеть принять душ и пропустить рюмочку перед ужином. Побережье стремительно пустело.

Лина и Петр молча переглянулись и повернули вглубь парка. Ни скалы, ни пирс, ни веранда ресторана пока что не подтверждали ни одной их версии, кому и зачем понадобилось забрать здесь невинные жизни легкомысленных островитян. «Черная вдова?» – исключено, ей туристы нужны живыми. Грабители? Тоже мимо. Ни у Тони, ни у Гизелы ничего ценного не пропало. Лина шла и угрюмо размышляла: «А, может, все смерти в «Пальме» – и вправду лишь цепь случайных совпадений? И к чему тогда вся эта бесполезная суета, трата нервов и отпускного времени? Может, я просто излишне подозрительна?». Петр брел рядом и тоже злился на себя, что не может придумать ничего толкового и поддержать жену. Однако он бодрился, поглядывал по сторонам и тихонько напевал под нос: «Врагу не сдается наш гордый «Варяг», пощады никто не желает».

Внезапно Лина увидела в конце аллеи долговязую фигуру в шортах и зашипела, как кошка: «Ну нельзя же быть таким тупым и попадаться Петру на каждом шагу! Не понимает этот тип, что ли, что муж ревнив, как Отелло». Однако свернуть в сторону с узкой тропинки уже не представлялось возможным. Оставалось смириться с тем, что Башмачков надвигался прямо на них… Явился – не запылился! Одно неосторожное слово – и муженек вновь превратится в ревнивого мавра. Лина подняла на Башмачкова холодный взгляд и поприветствовала литератора тоном ведущей программы «Время»:

– Добрый вечер! – голос Лины прозвучал так официально и сухо, словно она видела Башмачкова впервые в жизни.

– Привет-привет, друзья мои! – бодро отозвался Башмачков, демонстративно игнорируя холодность Лины. – Вы уже «напляжились»? А я вот, ребятки, решил искупать перед ужином мои немолодые кости.

– А чего же так поздно решили? – ехидно поинтересовался Петр, – скоро начнет смеркаться, там и до новых трупов недалеко…

– Ну, я же работаю, – пояснил Башмачков и, взглянув на Петра, слегка надменно продолжил, – а не бездельничаю здесь, как некоторые… Писателю необходимо побыть одному, чтобы обдумать заключительные главы моего нового романа.

– Неплохая работенка для мужчины, – проворчал Петр, – вернее, я бы сказал, классная: гуляй себе по парку да пальмы кое-чем околачивай… Или на балконе книжечки читай. А уж сложить потом вычитанные слова в свои предложения – невелика штука.

– Зря иронизируете, господин доктор, – насупился Башмачков. – Вы как врач должны хоть немного разбираться в психиатрии. Понимаете, мне в последнее время все чаще кажется, что я схожу с ума. Вначале я был сентиментальным и слезливым, когда сочинял на вилле Топалова любовный роман. Потом стал мрачным мизантропом, когда у меня в отеле «пошел» роман ужасов. А теперь, когда мой злосчастный роман видоизменился в третий раз, то есть вдруг стал неуклонно превращаться в лихой боевик, я чувствую, что опять буквально с каждым часом меняюсь. Причем, не в лучшую сторону. Теперь, вы не поверите. мне постоянно хочется с кем-нибудь подраться. В общем, нынче я считаю себя этаким брутальным мачо. Хотя, если быть самокритичным, в душе я остался все тем же «гнилым интеллигентом».

– Я вообще-то хирург-травматолог и не врубаюсь в эти ваши выверты в стиле господина Фрейда, – признался Петр. И добавил: – Похоже, все это тянет на какую-то сверхценную идею. Как врач готов утверждать, что писатели и люди искусства – народ не вполне адекватный.

– А вам разве Лина ничего не рассказывала? Ну, о моем номере в «Пальме»? – в свою очередь удивился Башмачков.

– Рассказывала? О чем? – насторожился Петр. – Она что же, уже и в вашем номере успела побывать? – мрачно поинтересовался ревнивец, играя желваками.

– Петя, очнись, это уже переходит все границы! – возмутилась Лина. – Да, не скрою, я была в том злосчастном номере! Однако отнюдь не тогда, когда там поселился Башмачков, а гораздо раньше. В ту ужасную ночь, когда мы с гражданской вдовой того самого бедолаги Тони собирали его серебряные цацки и прятали их в огромный чемодан, под замок… Я же тебе об этом уже рассказала…

– Ты что же, хочешь сказать, что Башмачкова поселили в номер того самого умершего англичанина? – быстро спросил Петр.

– Ну, наконец-то! – отозвалась Лина. – Въехал все-таки! Какой же ты, Петенька, у меня догадливый!

– Это обстоятельство может дать нам ключ к отгадке хотя бы одной смерти, – внезапно оживился Петр. – А можно зайти в ваш номер? – спросил он у Башмачкова, на этот раз даже слегка заискивающе. – Вдруг я сумею свежим взглядом углядеть нечто важное. Ну, то, что не заметили ни врачи, ни горничные, ни Лина, да и вы тоже не заметили…

– Ну, конечно, милости прошу, – пожал плечами Башмачков. – Только предупреждаю: у меня творческий беспорядок.

– А мне, что же, нельзя? – в голосе Лины зазвенела обида. – Это сексизм какой-то, господа! Похоже, вы, как правоверные мусульмане, запрещаете женщине ступать на мужскую половину?

– Ну ладно, пошли, – неохотно согласился Петр. – Сделаешь для отвода глаз пару фоток с балкона, пока мы с Валерием будем сантиметр за сантиметром, осматривать его номер.

– Для какого отвода? Каких глаз? – не поняла Лина.

– Для такого. Ты думаешь, что твоя странная, в особенности для курортницы, активность до сих пор не привлекла ничьих внимательных глаз? – тихо спросил Петр. – Полагаю, заинтересованные люди до поры до времени просто наблюдают за тобой – тихо и незаметно. Чтобы не спугнуть.

Лина невольно поежилась и, чтобы успокоиться, взяла мужа за руку.

Три русских туриста, нарочито громко болтая всякую курортную чепуху, расслабленной курортной походкой двинули в отель.

Номер с сюрпризом

Чем ближе они подходили к номеру Башмачкова, тем больше играли желваки на лице у Петра. Наконец Башмачков тормознул у двери, которая находилась буквально в двух шагах от номера супругов. Петр задумчиво процедил сквозь зубы:

– А ты мне не говорила, что номер Башмачкова расположен так близко от твоего, то бишь от нашего… Теперь мне все ясно.

–Что ясно? – не поняла Лина.

– А то, что этот «писаришка штабной» – твой ближайший сосед…

– И твой, между прочим, тоже, дорогой Отелло, – напомнила Лина. Ее начал раздражать новый прилив беспричинной ревности мужа. – Если ты помнишь, дорогой, к распределению номеров в «Пальме» я не имею никакого отношения, это исключительно обязанность дежурной.

– Добро пожаловать в мир хаоса и спонтанности, – буркнул Башмачок, распахнув дверь. Было заметно, что ему изрядно надоела перепалка супругов. «Все-таки женщин я никогда не пойму. Вот Лина… И что она нашла в этом ревнивом и надутом типе?», – наверное, подумал он раздраженно, однако вслух сказал:

– Ну, входите уже, друзья мои! Буду откровенен: у вас мало времени для поисков непонятно где непонятно чего. Пока я гулял по аллее, мне в голову пришел обалденный финал моего романа. В общем, поторопитесь, господа, мне надо успеть до ужина изложить мои сумбурные мысли на бумаге. Завтра Топалов должен явиться с проверкой и, надеюсь, с денежками. Ну, право слово, он вылитый Мефистофель, которому я «продал бессмертную душу»! Завтра покажу ему последнюю главу и, надеюсь, хоть что-нибудь от своих щедрот он мне «отсыплет». На этом курорте денежки тают быстро, как мороженое на солнце! Между прочим, змей Топалов обещал всю сумму отдать тогда, когда получит на флешке готовый роман. В общем, мне надо капитально пройтись по тексту… Так что, дорогие частные детективы, не будем терять времени и быстро-быстро поиграем в «холодно» – «горячо»…

Лина с опаской шагнула в номер Башмачкова. Она не была в этой комнатушке с той страшной ночи, когда умер Тони. Через секунду страх сменился невольным любопытством, и женщина исподволь огляделась.

В номере царил типично мужской беспорядок, хотя горничная, похоже, уже побывала здесь до них: мусорная корзина была пуста, да и пыли на мебели не видно. Однако это была типично мужская «берлога». На стуле висели видавшие виды джинсы Башмачкова, на столе рядом с ноутбуком валялась стопка рабочих блокнотов и несколько гелиевых ручек. На кровати притулился плеер и чехол с набором аудиодисков. Лина не выдержала и достала один из них. Аудиокниги! Вот, оказывается, как проводит досуг этот странноватый тип. Недурное, если честно, занятие, да и авторы замечательные. Есть на кого равняться: Чехов, Набоков, Олеша, Зощенко…