Медленно открывая глаза

Когда ее муж, теперь уже бывший, начинал ругаться на нее, что не так приготовлена еда, и не так разложены вещи, или она не вовремя, как ему казалось, пришла домой, Оксана считала, что это все из-за ее снов. То она пытается вспомнить, что там было, или кто там был, то она не высыпается из-за кошмаров. Поэтому не может нормально приготовить или убраться, хотя накануне все планировала. А еще работа… Поскольку она считала себя не вполне нормальной, то все это терпела. Слава Богу не бьет, думала она, и то хорошо.

Однажды, когда Оксана была в декрете со вторым ребенком, муж начал упрекать ее в беспорядке. Обычно женщина покорно все переделывала как он хотел, но в этот день она так безумно устала, а еще и сынишка никак не хотел засыпать, что расправила плечи и ощутила не понятно откуда какую-то силу. Она выпрямилась и твердо и четко проговорила, что не будет ничего убирать пока не выспится! Муж опешил, а потом словно слетел с катушек. Он орал на нее как никогда прежде, что она неблагодарная, что сидит практически на его шее, что второго пожелала родить, зная, как ему нелегко разрываться на двух работах, а тут еще и ипотека! И такую малость как уборка она, сидя в декрете, не может сделать!

Он кричал и кричал, Оксана стояла молча. И, видимо, от отсутствия реакции со стороны жены он взял со стола чашку и разбил об пол. Оксана от неожиданности зажмурилась и услышала, как ребенок заплакал…

Перед ее глазами возникла картина из кошмара: «кто-то страшный в темноте окликает ее – Ты кто?» Вдруг Оксана открывает глаза и у нее начинается истерика:

– Как я могла выйти за тебя? Что ты за человек? Почему я подумала, что ты на моего папу похож, ты вообще не такой! Такого как он я никогда не встречала, такого благородного и честного воина! Он так уважает всех своих женщин, чтобы он хоть одну в беспорядке упрекнул?! – Оксана кричала практически не задумываясь. – Он самый достойный правитель, которого я знала когда-то!

Муж замолчал, нахмурился и гаркнул:

– Ты чокнутая!

Они долго ругались тем вечером. А ночью она не знала, как заснуть. То куски кошмаров накрывали ее сознание, то она открывала глаза и молилась…

Глава 4. Принцесса Аахана

Было начало третьего столетия до нашей эры. Ранним утром ранней весной в богатом государстве Калинга на северо-восточном побережье Индостана любимая жена правителя родила дочь.

Их государство имело отличное расположение на берегу Бенгальского залива, с крупной рекой Маханди, а поэтому процветало. Такое расположение обеспечивало им прекрасные торговые пути, соответственно, были средства на собственный флот и хорошую армию. Да и столица Тосали была сильно укреплена. Это вселяло в них веру, что они могут справиться с любой угрозой. Со всех сторон Калинга соседствовала с огромной империей Маурьев, которые не раз пытались захватить эту богатую землю. Но Калинге всегда удавалось отстоять свою независимость.

Маленькая принцесса была красива как все младенцы для своих родителей, а ее уже немолодой отец сентиментальным, поэтому имя ей дали Аахана, что означало «утренняя красавица». По характеру девочка была очень похожа на мать, своенравная и упрямая, но, если ей было нужно, могла стать доброй и ласковой. Кроме того, девочка была достаточно умна, чем поражала порой взрослых. Отец души в ней не чаял и баловал как мог. Но были у этой девочки и неблагородные черты характера.

Однажды, один из ее братьев увидел, как она пробралась за пределы сада, в котором разрешалось гулять царским детям, и уличил ее. Девочка расплакалась и попросила не говорить отцу. Брат согласился, а тем же вечером она сама рассказала эту историю отцу, только пробравшимся ребенком был тот самый брат. Она знала, что отец поверит именно ей, даже если брат после скажет, что все было наоборот.

Тем временем, шли годы, и девочка превратилась в прекрасную девушку. Аахана любила учиться, ее занимали головоломки и сражения на саблях. Еще с детства она проявляла такой интерес к этому оружию, что отец специально для нее заказал облегченную саблю небольшого размера из самой лучшей дамасской стали. Девушка часто тренировалась. Одна или с учителем, которого также пригласил отец, потакая своей любимой дочери.

Как было принято в те времена, у правителя был целый гарем, поэтому детей у него тоже было много. Аахана не любила сестер, но общалась с некоторыми братьями. Боевой характер и живой ум этой девушки всячески сопротивлялся женской доле древнеиндийского государства. Она с ужасом думала, что когда-нибудь ее выдадут замуж и там она уже не будет свободна, поэтому будучи пока под опекой отца, вела себя так, как будто она принц, а не принцесса.

В один из вечеров девушка со своей матерью, некоторыми сестрами и служанками сидели в одной из комнат женской половины дворца и ужинали. После ужина, они как обычно перед сном болтали. Аахана в такое время отходила к окну, доставала какую-нибудь головоломку, очередные палочки с веревочками, сделанными ее учителем. И пока женщины болтали, она распутывала загадку.

– Аахана, – позвала ее мать.

– Да, – не поднимая головы от своих палочек проговорила девушка, – что ты хочешь?

– Обязательно перед сном зажги благовония и прочти сутру. Ты знаешь какую. Хватит крутить эти бессмысленные веревки! – проворчала мать.

Принцесса подумала, что ее мать никогда не понимала ее увлечений. И дежурно ответила:

– Это для тебя они бессмысленны, а для меня в них много смысла.

– Твой отец вечно тебе потакает!

– Даже странно, тебе же он давно перестал потакать, – вырвалось у Ааханы, но она тут же пожалела о неосторожных словах.

Мать принцессы, некогда бывшая любимая жена царя, не могла смириться, что так и не родила ему сына. Она так зациклилась на этом, что пропустила момент, когда царь перестал ее замечать. Но будучи женщиной властной и неглупой, она все равно смогла удержаться на высоком статусе в гареме, и другие женщины с уважением относились к ней. Никто не позволял себе даже намекнуть, что она больше не любимая жена. Никто, кроме старшей дочери. Кроме Ааханы.

Аахана любила мать, но по мере взросления, проявляя все больше интереса к мужским увлечениям и различным наукам, постепенно отдалялась от нее. А мать, также любя дочь, видела в ее поведении опасность. Поэтому, к юношескому возрасту принцессы в их отношениях появилось противостояние и непонимание. Мать старалась внушить дочери, что ее поведение не соответствует нормам их общества и касты, но Аахана не слушала мать, целиком отдаваясь потребностям своей души.

Ситуация усугублялась еще и тем, что отец поощрял «причуды» дочери, ненужные и опасные, как считала ее мать. Кроме того, безграничная любовь царя к принцессе раздражала его жену. Царица неосознанно чувствовала ревность.

Так, казалось бы, благие намерения матери, разбивались в дребезги о потребности души ее ребенка. Поэтому всякий раз, когда царица пыталась воспитывать Аахану, та уже неосознанно отвечала колкостями. Так произошло и сейчас. И принцесса уже приготовилась выслушать нравоучения матери о подчинении, поведении, предназначении, и прочий подобный «бред», как она думала, но в этот раз мать просто замолчала.

Аахана поняла, что что-то происходит странное и подошла к матери.

– Мам… Госпожа… я не хотела… простите…

Мать подняла на нее глаза, Аахана ждала гневный взгляд, но гнева в них не было, в них читался страх.

– Сегодня приходил слуга с мужской половины, что-то принес нашему смотрителю, я слышала их разговор, – прошептала женщина.

– Что-то случилось? С отцом все в порядке?

– С отцом в порядке. Со страной нет…

– Что ты слышала?

– Даже не знаю, как это сказать, да и правда ли… – шептала мать.

– Да говори уже, – почти шипела девушка, пытаясь не кричать в голос.

– Слуга сказал, что в городе не спокойно, что за стенами люд пытается перебраться сюда, ворота открывают только на короткое время. Развернули военный шатер за стенами. Еще он сказал, ходят слухи, что на нас идут воины. Их тысячи… тьма… – женщина уже почти рыдала.

– Мама, не плачь, мало ли что на улицах болтают, наслушался на рынке, вот и несет этот бред. А даже если и не бред, у отца отличная армия, слоны, конница, колесницы. И стены огромные. Калинга много раз переживала осаду, все будет хорошо.

– Я вот на своей памяти осад не помню, ты откуда это знаешь?

– Историей интересуюсь.

Тем временем остальные женщины стали расходиться по своим покоям спать. Аахана пожелала всем спокойной ночи и тоже пошла к себе. Зайдя в комнату, она крепко заперла дверь, отыскала саблю и положила под подушку. Затем переоделась в мужскую одежду, проверила дверь тайного хода, она не заела, механизмы были исправны. Девушка зажгла факел с обратной стороны двери. Если он не пригодится ночью, то утром она его погасит. «Все в порядке», – подумала она и легла в постель.

Засыпая принцесса вспомнила, что так и не выполнила наставление матери.

Она проснулась среди ночи от лязганья сабель и криков по всюду. Быстро вскочив с постели Аахана подумала, что очень правильно легла одетой. Она подбежала к окну и увидела, как вооруженные люди поджигали город и убивали всех попадавшихся им мужчин-горожан, а женщин тащили куда-то за волосы. Во дворце тоже было неспокойно, это означало, что во дворец уже ворвались. Девушка понимала, что если захватчики попадут в гарем, самое меньшее, что ждет женщин – это смерть. «У отца огромная сильная армия», – подумала она, – «скорее всего он уже там, надо добраться до шатра».

Она схватила саблю и метнулась к тайному ходу. Быстро открыв засов и заперев его с другой стороны, девушка схватила факел и побежала по давно изученному пути. Она слышала, как вбежали в ее покои, и мысленно поблагодарила отца, за то, что он когда-то позволил ей сделать этот ход.

Выбравшись за стенами города, она отбросила факел подальше, вылезла на холм и стала всматриваться в даль. Нужно было понять где армия отца. Было раннее утро, солнечный диск еще не показался из-за горизонта, но было уже светло как днем, много костров вокруг освещали поле боя. На ее глазах армию отца сминали тучи вражеских воинов. Она разглядела на другом холме кучку слонов и часть конницы. Туда отступали уцелевшие воины. Девушка спустилась обратно к стене и решила пойти вдоль нее, по зарослям, чтобы добраться до войска… Вернее до того, что от него осталось.

Ей повезло, вдоль стены удалось пройти незамеченной. Когда она добралась до остатков войска, она отчетливо услышала крики: «Берегите Царя! Берегите Царя!», она узнала голос брата, того самого, которого когда-то обвинила в прогулках за дворцовым садом. Принцессе стало одновременно и стыдно, и страшно. Буря чувств пронеслась в ее душе. Она вылезла из зарослей и увидела, как убили ее братьев, а затем отца. Вражеские воины орали «Победа! Победа!» Гудели слоны и ржали лошади, скорее всего от страха…

Вокруг еще слышалось лязганье сабель, а в воздухе витал запах крови и паленной плоти. Куча костров горело у города, которые запалили захватчики, чтобы их правителю было видно битву. Принцесса замерла, а потом попятилась назад. Чуть повернув голову, сбоку поодаль от себя, она разглядела военный шатер отца и решила в нем спрятаться. Внутри было тихо и темно. В чаше для огня тлели угли. За чашей лежали шкуры диких животных, которые видимо не успели разложить как ковры, и в них можно было спрятаться.

Девушка еще не до конца осознавала происходящее и действовала машинально. Она пошла к шкурам, но вдруг ее кто-то окрикнул: «Эй! Ты кто?» Принцесса обернулась. Большая черная фигура как гора стояла перед ней. Она знала как выглядят воины отца, а этот явно не был на них похож, да и акцент выдавал принадлежность к другим землям. Дальше, как во сне – возникла картина, как убили ее братьев и отца, и она сначала почти шипела: «Убей меня… как моих родных, прошу, убей…». Все сильнее и сильнее захватывала ее истерика. И вот она уже кричала, что нет лучше правителя чем ее отец, и что жить она без него не хочет.

***

Царь Ашока уже был не так горяч и молод, как в юности. Он много лет планировал эту битву. Столько раз прокручивал в мозгу тактику. Все время изучал записи походов деда и отца, которым так и не удалось покорить Калингу. И теперь, когда победа была за ним, но он видел сколько было смерти вокруг, когда ему доложили о количестве погибших с обеих сторон, когда он слышал общий рев людей, потерявших близких, от истерики этой перепачканной девушки, непонятно почему одетой в мужское платье и непонятно как оказавшейся здесь, ему самому захотелось выть. И чтобы не показать свою слабость, он просто прижал к себе это юное дрожащее создание и стал успокаивать.