Медленно открывая глаза

***

Сквозь тьму на нее смотрело лицо Максима в какой-то странной одежде. Темный балахон закрывал почти все тело, а лицо было искажено гримасой. И Оксана не могла понять, то ли это гримаса боли, то ли ненависти. Он что-то шептал, но Оксана не улавливала смысл…

Глава 6. Царица

Аахана стала третьей женой Ашоки и первой официально коронованной царицей империи Маурьев, которая могла править наравне с мужем. Теперь ее все называли Асандхимитра, что означало «известная», точнее «следующая за великим». Настоящего имени даже царь не знал. Когда он спросил, как ее называть, она ответила, что старое имя она потеряла, а новым ее еще не нарекли. Царь тогда был озадачен. Они уже вошли в Паталипутру с победой над Калингой. А вести о новой загадочной и очень красивой наложнице опередили их прибытие. Народ встречал царский караван гулом и победными криками, сбиваясь в кучи и следуя за слоном Ааханы.

При въезде каравана во двор дворца царь всем объявил, что во время пяти дней Дивали будет традиционное поклонение богине Лакшми, празднование победы его великого войска, а еще состоится свадьба с принцессой Асандхимитрой. Так был закреплен ее царственный статус.

***

Асандхимитра вышла из своих покоев и отправилась в дворцовый сад, в место где специально для нее был вытесан из камня и установлен алтарь новой веры. Алтарь Будды. За ней следовала служанка. Она несла курильницу с благовониями. Вера была новой, а поклонение старым. Царица просила у Высшего дать ей наследника. Прошло уже полгода с момента свадьбы и коронации, но она до сих пор не забеременела.

Царь обожал свою новую жену и каждую ночь проводил в ее покоях, а она никак не могла обрадовать его вестью о ребенке. Поэтому Асандхимитра распорядилась соорудить в дворцовом саду алтарь новой веры. В старых богах она была разочарована. Старые боги вызывали в ней тяжелые воспоминания. Возможно, из-за последней просьбы матери, которая осталась не исполненной. Возможно, она косвенно винила их в страданиях своей маленькой страны. Калинга теперь считалась провинцией огромной империи Маурьев, но для «принцессы Ааханы» она навсегда осталась потерянной страной.

Царица подошла к алтарю и велела поставить на него курильницу. Служанка молча выполнила приказ царицы и стала поодаль. Дымок от зажжённых благовоний поднимался вверх. Асандхимитра молча смотрела на этот дымок и обращалась к Высшему. Она так называла Будду.

– Опять жжешь свои палки, – раздался неприятный женский голос за спинами женщин.

Царица обернулась. За ней стояла первая жена царя, Деви со своими служанками.

– Не помогут они тебе, – продолжала Деви, – я понесла после первой же ночи! А к тебе полгода ходит, а плода все нет. Это твое наказание за мужское одеяние и саблю. До нас дошли слухи, что ты вытворяла, пока тебя не нашли наши доблестные воины. И то, что ты дочка царя, небось выдумала, хитрая девка!

Деви продолжала свою речь в том же духе. Асандхимитра смотрела на нее молча и думала, что царь зря называл эту женщину по одному из имен жены бога Шивы. Асандхимитра видела в дворцовых документах, что Деви получила после свадьбы имя Шакья Кумари, что означало «царствующая от земли» или «практичное царствование». Асандхимитра также читала, что у некоторых северных народов имя Кумари было связано с божеством смерти. От этих мыслей ее передернуло.

Деви официальное имя тоже не нравилось, хотя вряд ли она знала о божестве. Но она приказала ее так не называть, и все во дворце практически забыли о ее «царственном» имени.

– Что молчишь? Не чего сказать? Ни какая ты не царская дочка, лживая кошка, вот ты кто! – не унималась первая жена царя.

Царица не слушала весь этот бред, она даже не могла понять какие чувства вызывает в ней эта недалекая женщина, дочь торговца. Сандхи подумала, что первой жене царя очень подходит ее официальное имя, хоть и не нравится, а еще, что в юности Деви была красива, но сейчас, то ли от возраста, то ли от раздираемой ревности ее лицо стало покрываться морщинами и приобрело какой-то неприятный облик. Деви же с ума сходила от того, что царь больше не посещал ее, и еще от того, что она не имела право на коронацию будучи другой касты. Она могла похвастаться только наследниками. И в этом Сандхи, так ласково называл Ашока свою любимую жену, по-настоящему завидовала ей.

У Деви было двое детей сын и дочь. Отец обожал их и проводил с ними много времени. Асандхимитра тоже подружилась с ребятами, потому что сама только повзрослела, и в ней еще жила та маленькая задорная девочка, любимица отца, которую баловали и многое позволяли. Сандхи узнавала в этих детях себя, и тоже стала баловать их, чем заслужила их расположение. Конечно же Деви была не рада такому обстоятельству. Но как она не настраивала детей против Асандхимитры, они все равно с радостью бежали играть с новой женой отца.

Наконец, Асандхимитра нарушила молчание.

– Разве к лицу жене великого правителя говорить столь гадкие речи? – произнесла она, а сама подумала: «Скоро ты отправишься в долгое путешествие в Удджайн».

Одна из служанок Деви еле слышно хмыкнула, и Деви замолчала, поморщилась, развернулась и пошла в сторону дворца. Служанки отправились за ней. Асандхимитра знала, что кто-то из этих девушек донесет слугам ее мужа, что тут произошло. Некоторые слуги Деви, как и слуги почти всех значимых особ гарема, получали от Асандхимитры плату за «нужные» доносы. А старший смотритель гарема вообще был на регулярном обеспечении у царицы. У некоторых были приказы доносить нападки на Асандхимитру или хвалить Асандхимитру слугам Ашоки.

И царица знала, что этот разговор тоже донесут. Однако, в этом происшествии для Сандхи был и плюс, и минус.

Асандхимитра, как бы случайно, обронила фразу о том, что Деви нужно отправиться навестить отца. Нужные доносы потихоньку точили связь между царем и его первой женой, которая и так была слаба. И мысль отправить Деви из дворца все более нравилась правителю, но детей, разумеется, он собирался оставить при себе. Однако, царица не хотела лишний раз напоминать Ашоке о наследниках. Но она старалась почаще проводить время с детьми Деви. Так Асандхимитра заменяла мысли Ашоки об отсутствии собственной беременности на мысли об уже существующих детях.

Сандхи сначала просто хотела пожить какое-то время без присутствия Деви, но пока царь «зрел» в своем решении, Асандхимитра стала думать, что если первая жена уедет на совсем, то будет еще лучше. Так прекрасно было бы жить без ее нападок и язвительных слов. И почему такой глупой женщине Всевышний дал детей, еще и мальчика, а Сандхи не дает?

Мысленные рассуждения о детях привели царицу к опасному решению: если случится так, что Деви не вернется, Сандхи станет матерью ее детям. Она сможет достойно воспитать их. И уже не так страшно теперь казалось возможное отсутствие собственных детей.

***

Услышав от правителя о путешествии, Деви попросила послать за отцом и привезти его во дворец, якобы дети еще слишком маленькие, чтобы разлучаться с матерью. Деви чувствовала, что она может не вернуться. Поэтому, сегодня первая жена царя затронула опасную тему бесплодия Асандхимитры. И «донос» следовало подкорректировать. Асандхимитра обернулась к своей служанке:

– Найди нужную нам девушку, пусть расскажет все, кроме темы плода, – еле тихо прошептала царица, – беги.

– Слушаюсь, Госпожа!

Служанка поторопилась в след за слугами Деви.

Сандхи вздохнула. Где теперь была эта маленькая задорная и любознательная девочка? Та сторона ее характера, которую в детстве она скрывала и стыдилась, брала над ней верх сейчас. Как-будто жизненно важно было поддерживать в себе эти качества.

Царица тут же откинула муки совести и решила, что она коронованная супруга, поэтому ее поведение оправдано. В конце концов она преследует благородные цели. Она хочет подарить особенного наследника и создать мир во всем Индостане! А что могут сделать эти бесконечные дочери торговцев, браминов… Они понятия не имеют, как управлять империей, они же не учатся ни чему. Только и знают, что рожать по больше детей и угождать мужу.

Разве великому правителю нужны распри потом? Хорошо хоть вторая жена отправилась к праотцам. Думала Асандхимитра. Правителю нужен хороший приемник и Асандхимитра подарит такого! Нужно просто больше просить.

В крайнем случае, есть сын Деви – маленький принц Махендра.

Глава 7. Караван

Прошла неделя после разговора у алтаря. Ашока распорядился готовить караван для Деви в путешествие к отцу.

Стоял полдень. На огромной террасе дворца женщины гарема отдыхали, ели фрукты, пили прохладные напитки и болтали друг с другом. Терраса была построена как один из уровней дворца, на ней были колонны, на которых держалась крыша, и можно было находиться на воздухе, но не под палящим солнцем. Камни строения в тени отдавали холод, поэтому там никогда не бывало жарко. Кроме того, терраса так удачно располагалась, что с нее можно было видеть сад дворца, наблюдать за птицами и искусственно сделанными многоуровневыми ручьями, в которых очень красиво бежала вода. Именно эту террасу выбрали для дневного отдыха. Здесь были наложницы, сестры царя, их служанки. Даже Деви со своими служанками была там. Все обсуждали приготовление каравана для первой жены.

– Видишь, Деви, царь ценит тебя! Самых лучших слонов приказал готовить, – сказала Ревати, старшая из сестер.

– Да нет же, он просто ее отсылает, – засмеялась одна из наложниц, – зачем ты говорила об отце, Деви? Сама дала ему повод отделаться от тебя…

– Я просила о другом! – возразила Деви, – не болтайте, чего не знаете!

– Ладно, не ругайтесь, – сказала еще одна наложница, Рута, – как будто вы не понимаете, что происходит. Повелитель перестал вообще к кому-то из нас заходить, а все ОНА!

– Тихо, ты! – вмешалась еще одна наложница – Услышит ведь!

– Не услышит, вон она в саду, – кивнула Рута в сторону сада, – все молится своему Богу! Бог един, Бог един… Ведьма…

– Она то молится, да тут не знаешь, кто ее «уши» – прошептала старшая сестра царя очень тихо на ухо Деви.

– Да, из моих слуг точно кто-то доносит, а все она. Главное, как она умудрилась так настроить повелителя? Я кроме правды ничего не говорила, – удивлялась Деви.

– Может ее Бог и хорош, раз она получает, что хочет, – продолжала Ревати.

– Она просит ребенка, но она никогда не родит, поверь! – Чуть более громко возразила Деви сестре царя.

– Деви, тише!

– А мне уже нечего бояться, она сделает так, что я не вернусь сюда, – Деви заплакала, – не оставляй моих детей, Ревати… Пожалуйста.

Ревати положила ее голову к себе на колени и долго гладила ее волосы, пока женщина не успокоилась.

***