Совершенство

Сжав пальцы в кулак, Рон грохнул рукой о стол:

– Значит мы точно ничего не теряем! Лучше дожидаться спасения, не записывая каждый сраный крекер в тетрадь!

Не обращая внимания на Корхарта, Ридз снова потребовал ответа от начальника станции:

– Двести миль только по прямой, по снегу и льду! Учитывая рельеф, выйдет все триста, а то и больше! Ив, у нас есть шанс добраться до Хара-Ой?

– Да откуда мне знать! – взорвался Ломак и взмахнул кружкой, едва не лишившись её содержимого. – Нам элементарно не хватит топлива доехать – и точка! Доволен?

В наступившей тишине резко обнажился звук пустого радиоэфира, словно желая усугубить и без того непростое положение полярников. Почерневший Корхарт замкнулся и сидел с угрюмым видом глядя себе под ноги, в то время как начальник станции отвернулся в угол и, поникнув плечами, сосредоточенно жевал намокшие усы. Эйдан украдкой посматривал на мужчин, отчего-то ощущая себя виноватым в образовавшейся паузе. Он пару раз набирал в лёгкие воздух с намерением заговорить, но так и не решился.

– У меня скоро закончится «Паратроксин», – оповестил собравшихся Корхарт, всё ещё глядя в пол. – И мне нечем будет делать ингаляции. Я, итак, тяну, как могу – стал пропускать приёмы и уменьшил дозировку.

Ломак и Эйдан тайно переглянулись – дело плохо. Рон Корхарт последние пару лет принимал лекарство в виде ингаляций, так как лёгкие полярника сыграли с ним дурную шутку: стали сильно рефлексировать из-за недостатка кислорода в тканях и спазмировать. Гипоксемия вызывала у полярника отдышку и приступы головокружения, в такие минуты Корхарту становилось всё труднее дышать, он начинал задыхаться и испытывал боли в груди. Лечащий врач, по словам Рона, так и вовсе рекомендовал забыть об Арктике и даже сменить климат на калифорнийский, но Корхарт и слышать об этом ничего не хотел.

– У норвежцев вряд ли окажется такое лекарство… – Эйдан виновато улыбнулся и пожал плечами.

Рон взглянул на парня зло, и неожиданно швырнул тому в руки опустевшую упаковку печенья:

– Но это лучше, чем подыхать здесь без еды и лекарств! Если за нас не вспомнили в течении двух месяцев, с чего ты взял, что вообще вспомнят?

– Мы это обсуждали и причины на то могут быть разные… – неуверенно протянул Эйдан.

– Какие? – обрушился на него Рон и поднявшись из-за стола, навис над молодым полярником. – Теперь мы хотя бы знаем, что не одни! Там есть люди, – он метнул руку в сторону двери и заговорил с ненавистью выплёвывая каждое слово: – Кого ты собрался тут ждать? Кого ты выходишь караулить наружу каждый день? Нас бросили – уясни это! За нас забыли, идиот! Мы обречены тут сдохнуть от холода и голода! Будем подыхать… Подыхать тут! Пока не начнём жрать друг друга…

Встретив тяжёлый взгляд начальника, Корхарт было замолчал и даже сел обратно, однако снова вскочил и прицелился пальцем в молодого человека.

– Ты был последний на складе, щенок! – закричал он в гневе, вновь поднимая нелицеприятный разговор о недавнем пожаре в помещении с запасами. – Ты оставил там свечку, сука! Склад поэтому и сгорел! А нам теперь подыхать с голоду!

Эйдан захлопал глазами и испуганно вжал голову в плечи:

– Это не правда!.. Я не зажигал там свечи… Проводка загорелась, мы же всё выяснили…

– Врёшь, врёшь, мудак! – напирал Корхарт с яростью. – Мы с Ивом знаем там всё на ощупь, нам даже свет не нужно было включать! А вот ты туда пожрать попёрся и оставил свечку! – он повернулся к начальнику и скороговоркой затараторил: – Ив, говорю тебе – там была свечка! Там была свечка! На пепелище, в снегу я нашёл воск, я видел эти пятна…

– Рон! – устало, но весомо попытался остановить Ломак своего друга. – Хватит! Это твои домыслы. Мы не знаем отчего загорелся склад…

– Это был парафин от свечи! Жёлтый парафин от свечи! – не унимался Корхарт.

Эйдан попробовал негромко отстоять свою точку зрения:

– Это могло быть всё что угодно, это мог быть жир от консервированных полуфабрикатов…

– Они все сгорели в огне! – воскликнул в гневе Корхарт. – В пожаре всё сгорело! И устроил его ты!

Ломак опустил конопатое лицо в не менее конопатые ладони из-за которых устало прогудел:

– Хватит, Рон. Отчего именно случился пожар на складе – мы не знаем.

Грохнув рукой по столу, Корхарт возразил:

– Знаем! Может он специально поджог устроил, а? – он повернулся к Ивлину и высоким голосом зашептал: – Точно, точно тебе говорю, Ив! Он что-то замышляет! Он в курсе произошедшего! Он же кругом врёт!.. Пока этого козла не было на нашей станции, склады не горели…

– Горели! – выкрикнул, приподнимаясь с места Эйдан. – Был пожар, был! Несколько лет назад основной корпус горел – сами рассказывали!

Метнув в парня обезумевший взгляд, Рон закричал:

– Заткнись! То был пожар от настоящей перегрузки в сети, а здесь всё указывает на поджог! Мы погибаем с голоду! Ты знаешь, что это такое, ублюдок? Может ты и впрямь специально всё подстроил? – Корхарт снова наставил на Эйдана палец и прищурился: – Признавайся, может ты успел перепрятать часть продуктов? Скрысил?.. Что ты задумал? Или что-то пошло не по плану? По твоему плану! Есть у тебя запасной? А может… может ты теперь хочешь нас под нож пустить? Думал о таком? С кого ты хотел…

– Рон, заткнись! – гаркнул Ломак и рывком поднялся на ноги.

Всё ещё дико вращая глазами, Корхарт переводил взгляд с испуганного Эйдана на начальника и обратно, затем весь съёжился, отёр лицо ладонью, словно умылся, и грузно рухнул за стол.

– Давайте не будем забывать, что у нас тут исследовательская станция! – отчеканил железным тоном Ивлин, тараня коллег тяжёлым взглядом с высоты своего роста. – А не зоопарк! И мы не животные! Нужно продолжать выполнять наши обязанности, – как бы это глупо не звучало, – а они у нас есть! Да, был пожар! Да, он лишил нас почти всех продуктов… Хватит искать виноватых – это нам не поможет!

Ломак присел в кресло, всё ещё держа спину прямо.

– Дерьмовое положение – согласен! – продолжил он уже тише. – Но не нужно его делать ещё хуже! Либо мы работаем, выполняем свои обязанности и ждём помощи, либо решаемся на бросок к норвежцам и уповаем на то, что доберёмся живыми, – он строго взглянул на Эйдана. – Как это осуществить – другой вопрос и как по мне, он требует больше решимости и силы духа, нежели технических деталей!

Эйдан хотел уточнений, – и именно технических деталей, – но растеряв всю свою уверенность из-за учинённого Роном скандала и пристального взгляда начальника станции, опустил глаза. На мгновение, ему вдруг показалось, что Ломак, как и Корхарт вот-вот сорвётся и устроит драку, что рыжий гигант находится на грани нервного срыва от голодной перспективы и той иллюзии выбора, которая появилась после его вылазки за пределы базы.

Корхарт жадно отпил из кружки и устало растёр виски. Ему понабралось не меньше минуты, чтобы прийти в себя и собраться.

– Извини, – произнёс он, не глядя в глаза Эйдану. – Я… Я вёл себя глупо… Нервы ни к чёрту!

Парень кивнул в ответ, принимая скупое извинение. Он прекрасно понимал, что подозрительный полярник обвинение с него так и не снял, а просто дал отсрочку. Что по мере уменьшения оставшихся продуктов конфликт будет только обостряться и в финале приведёт к стычке – вот её то Эйдан и боялся больше всего! Не конфликтный и даже трусоватый Ридз страшился заходить так далеко в своих ожиданиях, уповая на то, что спасательная экспедиция объявится раньше, чем у троих мужчин, затерянных в снегах на краю света, закончится провизия…

– Что они ещё передавали? – спросил Корхарт хрипло.

– Заболел у них кто-то, – ответил Ломак, отстранённо глядя в монитор. – И Каадегард, как я понял, тоже… Чуть не умер, или как-то так; может поэтому на сеансе связи его и не было. Я же говорю: набор слов… То они сперва отстучали «не идите», то через пять минут я получаю «приходите быстро». Они тоже видят аномальное сияние, фиксируют потепление и говорят о каком-то карантине. И у них тоже проблемы со связью.

– Наверняка они карантином считают зону блокады, – осторожно подал голос Эйдан. – Зону, которую покрывает сияние… Какая же у него площадь, какой мощности фронт?

– Может сияние, повредило оборудование? Может по этой причине нет авиации, из-за сбоя связи и отказа приборов? – Корхарт вопросительно и с надеждой посмотрел на Ломака, который в экспедиции отвечал за связь.

– Оборудование в порядке, – пробурчал тот, – но что-то блокирует сигнал. Я уже это говорил и ручаюсь за свои слова. Вероятней всего мы являемся свидетелями нарушений в формировании слоя ионосферы – отсюда и проблемы с сигналом, а необычное сияние тому подтверждение. Магнитное поле нарушено, компасы ни черта не показывают, в каналах связи сплошная перегрузка…

Ломак сокрушённо махнул рукой и отвернулся к окну. Ридз с опаской поставил локти на стол, уткнулся подбородком в сцепленные пальцы и спросил:

– Ты хочешь сказать, что какой-то дефект ионосферы вызвал сияние, а не наоборот?

– Именно, – неожиданно Ломак порывисто встал и подошёл к окну. Сделав затяжной глоток из кружки он внимательно посмотрел сквозь замёрзшее стекло. – Но эта догадка ни хрена не стоит, учитывая наши пустующие полки на складе и убывающее с каждым днём топливо!

Словно подчёркивая тягостные мысли мужчин, с потусторонним воем в трубах вновь объявился ветер; постучал в двери, скользнул по стенам и стал выкручивать «руки» ветрогенератора. За окном, утопая в сугробах и шарахаясь между свай, покатился тоскливый стон уставших от борьбы лопастей.

– Мы можем забить канистрами с топливом кабину и грузовой отсек вездехода, – предложил Корхарт, наблюдая за другом. – Предварительно демонтировав оттуда навигационное оборудование и спальное место. В отсутствии связи нам не потребуется ни то, ни другое. Можно всё рассчитать – и тогда нам хватит топлива добраться до норвежской базы. Ивлин, ты меня слышишь?

Ломак отлип от окна и, посмотрев на Корхарта пустыми глазами, утвердительно кивнул.