Преступления экстремистского характера

Из этого следует, что деятельность следователя, дознавателя и прокурора на этих стадиях и этапах является как бы бессистемной, «нефункциональной»[27 - Кавтун Н. Н., Кузнецов А. П. Сущность и содержание функции уголовного преследования в уголовном процессе России // Российский судья. 2004. № 6. С. 30.]. Согласиться с таким выводом не представляется возможным.

Еще в 1937 г. проф. М. А. Чельцов утверждал, что существует возможность осуществлять преследование не только индивидуально-определенного уже обвиняемого, но и не известного еще в момент возбуждения при наличии возможности определения его в будущем.[28 - Чельцов М. А. Возбуждение уголовного преследования и процессуальное положение следователя… Социалистическая законность. 1937. № 3. С. 28.]

В трактовке п. 22 ст. 5 УПК РФ понятие «обвинение» ?же понятия «уголовное преследование», поскольку за его рамками остается деятельность по доказыванию, состоящая в собирании, проверке и оценке доказательств в целях установления обстоятельств, перечисленных ст. 73 УПК РФ.[29 - Круглов С. В. Осуществление функции уголовного преследования // Следователь. 2004. № 4. С. 19.]

Кроме того, в соответствии с ч. 2 ст. 21 УПК РФ в каждом случае обнаружения признаков преступления прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель принимают предусмотренные настоящим Кодексом меры по установлению события преступления, изобличению лица или лиц, виновных в совершении преступления. Другими словами, законодатель говорит о необходимости совершения действий, составляющих уголовное преследование. Это дополнительно подтверждает суждение, в соответствии с которым реализация функции уголовного преследования не может быть поставлена в зависимость от формального появления в уголовном процессе процессуальной фигуры обвиняемого или подозреваемого от момента возбуждения уголовного дела.

Принимая во внимание, что деятельность по осуществлению уголовного преследования многопланова и многоаспектна, полагаем, что следует согласиться с необходимостью различать процессуальное и фактическое уголовное преследование.[30 - Жук О. Д. О понятии и содержании функции уголовного преследования в уголовном процессе России // Законодательство. 2004. № 2. С. 82.]

На современном этапе разработки указанного комплекса вопросов подавляющее большинство авторов рассматривают уголовное преследование исключительно как уголовно-процессуальную функцию и ограничиваются рамками уголовного процесса как специфической деятельности. Соглашаясь с необходимостью глубокого исследования процессуального аспекта проблемы, отметим, что представляется верной точка зрения, в соответствии с которой уголовное преследование – явление более широкое и не ограничивается рамками только уголовно-процессуальной деятельности.[31 - Асанова В. О содержании уголовного преследования // Уголовное право. 2000. № 4. С. 4.]

Представляется, что уголовное преследование как познавательный процесс начинается (не может не начинаться) еще на стадии возбуждения уголовного дела. Это сложная деятельность, в орбиту которой включены различные органы и лица, чьи права и обязанности в настоящее время необходимо рассматривать прежде всего в контексте действующего уголовно-процессуального закона.

Ранее при исследовании и обсуждении проблем, связанных с деятельностью по осуществлению уголовного преследования, как нам представляется, авторы исходили из необходимости разграничения стадий уголовного судопроизводства для определения целей и задач, стоящих перед участниками уголовного процесса. Самостоятельно исследовались проблемы применительно к досудебным стадиям, определенное внимание уделялось и изучению проблем поддержания государственного обвинения в суде.

С развитием принципа состязательности ситуация изменилась: на первый план выдвинулись иные проблемы, иные подходы к определению ролей и функций участников уголовного судопроизводства, а это требует переосмысления существовавших ранее подходов к определению понятия «уголовное преследование», его принципов и тех составляющих, которые были сформулированы и сложились в соответствии с ранее действовавшим законодательством, а также были предложены в его развитие учеными. Требуют переосмысления и подходы к определению содержания процесса познания. В настоящее время представляется возможным сосредоточить внимание на криминалистических проблемах, которые возникают в связи с организацией деятельности по осуществлению уголовного преследования.

Разработка основных методологических проблем уголовного преследования имеет большое теоретическое и практическое значение, поскольку должна быть создана теоретическая база для разработки новых и совершенствования уже имеющихся методов и методик организации деятельности участников уголовного преследования.

Несомненно, существуют некоторые общие закономерности, которые определяют характер и направления такой деятельности независимо от особенностей процессуального положения того или иного участника уголовного преследования. Исследование этих общих закономерностей в логической взаимосвязи с закономерностями более частного характера должно привести к созданию той теоретической базы, которая подпитает разработку системы научно обоснованных методов и методик. При этом в качестве частных закономерностей рассматриваются те, что отражают специфику деятельности различных участников уголовного преследования в зависимости от их процессуального положения и других особенностей.

Только при условии такого системного подхода может быть правильно понята криминалистическая сущность уголовного преследования, сформулированы его основные принципы и правила, созданы не только целесообразные, но и максимально эффективные методы осуществления деятельности рассматриваемого вида.

Кроме того, что не менее важно, прочная теоретическая и методологическая основа обеспечивает возможность и целесообразность использования разработанных методов и методик в практической деятельности следователя, прокурора (в том числе государственного обвинителя) и т. д.

Следует отметить, что уже в Учреждении судебных установлений 1864 г. было закреплено правило, согласно которому «лица прокурорского надзора действуют единственно на основании своего убеждения и существующих законов» (ст. 130)[32 - Цит. по: Российское законодательство X–XX веков… Т. 8. С. 45.].

Обсуждение сложных вопросов организации криминалистической деятельности по обеспечению целей и задач уголовного преследования невозможно без решения ряда проблем общего характера. Поэтому прежде всего следует определить криминалистическое содержание понятия «уголовное преследование», то, как оно соотносится с понятием «уголовное судопроизводство» и т. п. При этом криминалистическое значение рассматриваемого понятия не противопоставляется и не может противопоставляться его процессуальному значению. Речь идет лишь о том, чтобы определить содержание этого понятия, исходя из криминалистических подходов к исследованию события преступления, к организации деятельности по осуществлению уголовного преследования лиц, совершивших преступление.

По нашему мнению, следует различать понятие «уголовное преследование», употребляемое в узком и широком смысле.

УПК РФ определяет уголовное судопроизводство как совокупность двух составляющих: досудебного и судебного производства. При этом досудебное производство – это уголовное судопроизводство с момента получения сообщения о преступлении до направления прокурором уголовного дела в суд для рассмотрения его по существу. В свою очередь, судебное разбирательство определяется как судебные заседания судов первой, второй и надзорной инстанций (п. 9, 51, 56 ч. 1 ст. 5 УПК РФ)

Под уголовным преследованием в узком (процессуальном) смысле следует понимать деятельность, осуществляемую стороной обвинения (прокурором, следователем, дознавателем, частным обвинителем, потерпевшим, его законным представителем и представителем, гражданским истцом и его представителем) в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления (п. 47, 55 ст. 5 УПК РФ).

Поскольку сторонами являются только те участники уголовного судопроизводства, которые выполняют на основе состязательности функцию либо обвинения (уголовного преследования), либо защиты от обвинения, то соответственно можно сказать, что сторону обвинения представляют те участники уголовного судопроизводства, которые выполняют функцию обвинения, т. е. выдвигают и обосновывают утверждение о совершении определенным лицом деяния, запрещенного уголовным законом, выдвинутое в порядке, установленном Уголовно-процессуальным кодексом (п. 22 ч. 1 ст. 5 УПК РФ).

Бесспорным представляется то, что понятия «уголовное преследование» (в узком смысле) и «уголовное судопроизводство» соотносятся как частное и общее. Однако такое соотношение не позволяет определить содержание уголовного преследования в полном объеме.

На наш взгляд, право на уголовное преследование (и у государства, и у физических лиц) возникает с момента совершения преступления виновным, т. е. с момента совершения им деяния, за которое законодательством предусмотрена уголовная ответственность. Иными словами, такое право может возникнуть как с момента окончания преступления, так и с момента покушения на его совершение.

При этом отметим, что уголовное преследование может осуществляться правомерно либо неправомерно. Правомерным оно будет в том случае, если субъекты реализуют свое право и организуют деятельность в соответствии с теми требованиями и правилами, которые определены уголовно-процессуальным законодательством. Неправомерной либо противоправной такая деятельность будет, если субъект нарушит указанные правила, отступит от них по той или иной причине.

Причем независимо от целей, преследуемых субъектом, результаты неправомерно осуществляемого уголовного преследования не только не могут служить основой для принятия законного решения, но могут дать право другим субъектам на осуществление уголовного преследования по факту совершения нового преступления.

Правомерное уголовное преследование осуществляется с возбуждением уголовного дела, использованием процессуальных возможностей сбора, исследования и оценки доказательств, принятием законного решения (о привлечении к уголовной ответственности и передаче уголовного дела в суд, о прекращении уголовного дела или уголовного преследования по тем основаниям, которые предусмотрены законом, и т. д.). Неправомерное может производиться как с фрагментарными нарушениями или отступлениями от требований закона (например, производство расследования при отсутствии согласия соответствующего прокурора на возбуждение уголовного дела, использование методов и средств, противоречащих букве и духу закона и т. п.), так и полностью противоправно (например, осуществление уголовного преследования ненадлежащими субъектами, вне рамок уголовного судопроизводства). При этом во втором из названных случаев преследование будет именоваться уголовным условно, только из-за того, что поводом и причиной его будет преступление, т. е. уголовно наказуемое деяние.

Соответствующие субъекты не сразу получают информацию о совершенном преступлении, поэтому кроме права на уголовное преследование следует рассмотреть такую категорию, как обязанность принять все предусмотренные законом меры по установлению события преступления и изобличению виновных, которая возникает у прокурора, следователя или дознавателя с момента обнаружения преступления или его признаков.

С момента обнаружения события преступления должна начинаться деятельность по собиранию и оценке информации для решения вопроса о возбуждении уголовного дела. Эта деятельность до возбуждения уголовного дела не урегулирована так же подробно уголовно-процессуальным законодательством, как деятельность на последующих стадиях уголовного судопроизводства. Законодатель определил лишь поводы и основания для возбуждения уголовного дела (ст. 140–143 УПК РФ), а также круг субъектов, проводящих проверку сообщения о совершенном или готовящемся преступлении (ст. 144 УПК РФ). О содержании этой деятельности можно косвенно судить прежде всего, исходя из того, какие материалы прилагаются к постановлению о возбуждении уголовного дела (п. 4 ч. 2 ст. 146 УПК РФ).

Вместе с тем эта деятельность имеет большое криминалистическое значение, поскольку именно на данном этапе может и должна быть собрана первая криминалистически значимая информация, исходя из которой будут решаться не только процессуальные, но и тактико-методические вопросы (о выдвижении версий, определении направлений деятельности, выборе технических, тактических и методических средств, приемов и методов и т. п.). Она предшествует уголовному преследованию в процессуальном смысле, однако представляет собой неотъемлемую часть познавательного процесса, обеспечивая его возможность, успешность и эффективность с информационной точки зрения. Поэтому она также должна осуществляться правомерными способами, быть основана на результатах познания тех общих закономерностей, которые отражают сущность рассматриваемого вида деятельности.[33 - Здесь мы рассматриваем момент начала уголовного преследования в целом. Одновременно следует иметь в виду, что для каждого субъекта эти моменты связаны с различными этапами и стадиями уголовного судопроизводства. Так, например, для государственного обвинителя начало этой деятельности связано с моментом передачи уголовного дела в суд для дальнейшего рассмотрения и поручением ему обязанностей по осуществлению определенных функций.]

Вместе с тем важно определить не только момент начала этой деятельности, но и момент ее окончания. Представляется, что она не заканчивается и не может заканчиваться окончанием (прекращением) уголовного преследования. Традиционными для криминалистической науки задачами являются не только выявление, изобличение и привлечение к ответственности лиц, виновных в совершении преступления, но и выявление причин и условий, которые способствовали совершению этих преступлений, для организации профилактики и предупреждения их совершения в будущем.

Приемы, способы и средства, призванные способствовать повышению эффективности познавательной деятельности в процессе уголовного преследования, составляют ее сущность, одновременно расширяя рассмотренное выше процессуальное понятие уголовного преследования.

Таким образом, необходимо и целесообразно рассматривать понятие уголовного преследования в более широком, чем собственно процессуальном, смысле. Поскольку содержание этого понятия предполагается определять исходя из криминалистических целей и задач, то и предлагаемое более широкое понятие уголовного преследования является криминалистическим.

В любом случае, рассматриваем мы понятие уголовного преследования в узком или широком смысле, возможно существование нескольких разновидностей каждого, выделение которых необходимо для уяснения сущности уголовного преследования и разработки более детальных рекомендаций по осуществлению уголовного преследования в целом и каждого его вида. Классификации могут быть проведены по различным основаниям. Для целей исследования остановимся на нескольких.

Первую классификацию целесообразно провести по отношению к уголовно-процессуальному закону. Следует выделять две группы видов уголовного преследования: процессуальные (т. е. прямо предусмотренные Уголовно-процессуальным кодексом) и криминалистические. При этом во вторую группу входят те виды, которые не закреплены непосредственно в законе, но вычленение которых необходимо с криминалистической точки зрения, поскольку их своеобразие предопределяется спецификой целей и задач, стоящих перед субъектами деятельности. Классификации внутри приведенных групп могут быть проведены по различным основаниям. Мы остановимся на наиболее значимых с точки зрения целей нашего исследования.

Содержание уголовного преследования во многом определяется тем, какое преступление совершено. В связи с этим классификацию видов уголовного преследования следует проводить в зависимости от характера и тяжести совершенного преступления. Действующее уголовно-процессуальное законодательство закрепило существование трех видов процессуального уголовного преследования: осуществляемого в публичном, частно-публичном и частном порядке (ст. 20 УПК РФ).

При этом законодатель определил круг преступлений, уголовное преследование по которым осуществляется в порядке частного (ч. 2 ст. 20 УПК РФ) или частно-публичного обвинения (ч. 3 ст. 20 УПК РФ), а также сформулировал отличия, характеризующие процедуру осуществления такого преследования. Эти преступления отличает сравнительно меньшая степень общественной опасности. Поэтому законодатель счел возможным решение о возбуждении уголовного дела, как правило, поставить в зависимость от желания потерпевшего, его законного представителя и представителя.

Однако это не влияет сколько-нибудь существенно на процесс исследования самого события преступления. В ряде случаев с самого начала очевидно, о преступлении какого вида идет речь. Но достаточно часто заявители и даже лица, производящие проверку заявления или сообщения, не могут сразу однозначно ответить на вопрос о квалификации деяния.

Кроме того, поскольку в рамках любого из названных трех видов уголовного преследования изучается и оценивается преступление как система взаимосвязанных и взаимообусловленных элементов, процесс познания должен быть подчинен единым правилам.

Уже из приведенной выше классификации видно, что уголовное преследование может осуществляться различными субъектами. Следующая значимая классификация должна быть проведена в зависимости от субъекта деятельности. По этому основанию следует выделять уголовное преследование: осуществляемое прокурором, следователем, дознавателем, частным обвинителем, потерпевшим, его законным представителем и представителем, гражданским истцом и его представителем. Поскольку обязательность осуществления уголовного преследования от имени государства закреплена в законе только применительно к делам публичного и частно-публичного обвинения (ч. 1 ст. 21 УПК РФ), представляется целесообразным всех субъектов уголовного преследования разделить на две группы: субъекты, осуществляющие уголовное преследование по делам публичного и частно-публичного обвинения (прокурор, следователь и дознаватель), и субъекты, осуществляющие уголовное преследование по делам частного обвинения (потерпевший или его законный представитель и представитель).

Для первой группы субъектов уголовное преследование является не только правом, но и обязанностью, о чем было сказано выше. Реализуя свое право и выполняя обязанность, эти субъекты призваны защищать те законные права и интересы отдельных граждан или групп населения, которые уже были нарушены или которые могут быть нарушены, если не будет пресечена деятельность виновных, или, например, не будут ликвидированы последствия такой деятельности. Таким образом, деятельность субъектов этой группы по осуществлению уголовного преследования виновных является составной частью реализации их правозащитной функции.

Для второй группы уголовное преследование является только правом, которое может быть ими реализовано в установленном законом порядке. Поскольку такая обязанность для субъектов второй группы отсутствует, вполне может сложиться ситуация, когда имеющееся право не будет реализовано в процессуальных формах. Субъект сам решает, нуждается ли нарушенное право в защите вообще и в защите в уголовно-процессуальном порядке в частности.

Криминалистические проблемы организации деятельности по осуществлению уголовного преследования представляется необходимым рассматривать, прежде всего, применительно к субъектам первой группы, к тем, кто осуществляет уголовное преследование от имени государства. Закон не только определяет их полномочия, но и обязывает в каждом случае обнаружения признаков преступления принимать предусмотренные Уголовно-процессуальным кодексом меры по установлению события преступления, изобличению лица или лиц, виновных в совершении преступления.

Формы их деятельности достаточно подробно регламентированы в уголовно-процессуальном законодательстве. Отыскание, сбор, исследование и оценка информации ими может осуществляться только в рамках, установленных законом. При этом на различных стадиях уголовного преследования эти требования закона дифференцированы, коррелируют с теми или иными особенностями содержания стадии.

Не отрицая важности обеспечения защиты прав и законных интересов человека от любого посягательства, представляется возможным и целесообразным сосредоточить, тем не менее, внимание на наиболее значимых криминалистических (организационно-методических) аспектах деятельности тех субъектов уголовного преследования, которые осуществляют эту деятельность от имени государства.

Этот подход обусловлен рядом факторов. Во-первых, несомненно, большую значимость имеет обеспечение эффективной организации уголовного преследования в случае совершения наиболее тяжких, в том числе и особо тяжких, преступлений, т. е. в случае осуществления уголовного преследования в публичном или, по крайней мере – частно-публичном порядке. Именно такие преступления причиняют (или могут причинить в дальнейшем) наиболее существенный вред правам и законным интересам личности, группы лиц, угрожают безопасности общества и государства.

Во-вторых, по нашему мнению, криминалистика как наука призвана обеспечивать разработку рекомендаций, направленных на повышение эффективности деятельности тех государственных органов и должностных лиц, чьими основными обязанностями является осуществление уголовного преследования от имени государства в целях защиты человека и гражданина, общества и государства от преступных посягательств. Таким образом, понятно, что криминалистика должна заниматься исследованием проблем, возникающих именно в связи с деятельностью этих лиц: исследовать сущность и специфику их деятельности, выявлять общие закономерности ее организации и осуществления, формулировать частные закономерности, разрабатывать научно обоснованные рекомендации по осуществлению уголовного преследования наиболее эффективным образом.

Что же касается субъектов второй группы, то поскольку осуществление уголовного преследования является для них не обязанностью, а правом, решение о начале и окончании уголовного преследования они принимают сами, по своему внутреннему убеждению. При этом они весьма условно связаны позицией государства: если в Уголовном кодексе РФ данное деяние отнесено к категории преступлений, а в Уголовно-процессуальном кодексе РФ – к делам частного обвинения, то все дальнейшие решения потерпевший принимает сам. В том числе он сам избирает тактику и методику организации своей деятельности. При этом весьма вероятным и целесообразным, на наш взгляд, будет использование рекомендаций, разработанных криминалистикой для субъектов первой группы с учетом особенностей, характеризующих деятельность субъектов второй группы.

Названные выше две классификации имеют самостоятельное криминалистическое значение, однако, для разработки рекомендаций, позволяющих повысить эффективность уголовного преследования, представляются недостаточными по ряду причин.

Прежде всего следует отметить, что учета только характера и тяжести совершенного преступления явно недостаточно для конкретизации общих закономерностей организации уголовного преследования.

Результаты изучения следственной и судебной практики свидетельствуют о том, что в случаях выявления преступлений, квалифицируемых одинаково, объем криминалистически значимой информации на соответствующих этапах и стадиях уголовного преследования может различаться весьма существенно. Различными по объему могут быть информация о виновном лице, об обстоятельствах расследуемого преступления или рассматриваемого уголовного дела и т. п.

Очевидно, что в каждом из названных случаев частные закономерности организации уголовного преследования будут различаться также весьма существенно.

Принимая это во внимание, представляется необходимым дополнить предложенные выше процессуальные классификации видов уголовного преследования собственно криминалистическими.