Орден Прометея

'Мор. Утопия' ? позаимствованы способ застройки Города, образы доктора (прототип – Даниил Даньковский) и гаруспика (прототип – Артемий Бурах)

2. Название Лот-Лореан сведущему уху напомнит Лот-Лориен Дж. Р. Р. Толкиена. Да, красиво. Никакого отношения к лесным эльфам этот топоним не имеет.

3. 'Корпусные монстры' появились благодаря 'КОРПРУСНЫМ монстрам' из 'The Elder Scrolls 3: Morrowind' и бюрократам, заседающим в различных КОРПУСАХ, + молитва CORPUS IGITUR AVE SATANI

4. Обитатели Запретного Леса созданы по образу и подобию Анны Варни из Sopor Aethernus

Эпилог

1314 год.

Строительство Собора было еще не закончено. Маркус, с седеющими и редеющими волосами, рыхлый и недовольный, пришел проверять, как движется работа каменщиков. Минуло без малого пятнадцать лет с того дня, когда Ульш Ротмунд покинул Город. Поначалу Маркус все же надеялся, что год-другой – и рыцарь вернется. Как-то Лазарь, заглянувший в Ротебург по делам, обмолвился, что граф выполняет поручение Великого Инквизитора за пределами государства. Маркус не очень поверил, он по-прежнему считал Лазаря не более чем соглядатаем и мелким доносчиком, лишенным остроты понимания идей, наполняющих мир. А Лазарь дорос от простого Посланника до Первого Советника, переехал в столицу, не раздобрел, нет, посуровел – достойная смена Зинавею и Стасосу. Кстати, оба еще живы, первый, как и мечтал, на пенсии в провинции, второй – все так же бодро прядет ткань теневой истории.

У Хехта, вот уже не за горами второй десяток лет как женатого (да-да, на вдовушке Мартине), старший сын – подмастерье плотника, младший – в приходской школе, средние по возрасту – целых три дочки. Жена погуливала, Тома это знал. Было время – ругались, выгонял из дому, потом махнул рукой.

Франс открыл собственную больницу с родильным отделением. Город рос, медленно выползая, выливаясь из старых стен. Дома вдоль главной улицы снесли, равно как и бараки за Базарной площадью. На их месте члены Городского Совета отстроили четырехэтажные каменные особняки. Мода на витражи и фонтаны сделала городские виды опрятно-праздными. Запрещено было возводить дома слишком близко подступающими друг к другу, в Гриве стало просторнее. Наконец, все дороги замостили.

Дважды менялись короли и династии, Город сильно выгорел в 1307-ом. Лука Гантварк был избран пожизненно губернатором Вольного Ротебурга. Осада Города королевскими войсками не удалась. Луку поддержал Берн с ватагой наемников – бывшей замковой стражей.

Об Иоакиме ничего не слышно. Куда метнулся – Бог его знает. Пропал. Может, где-то на юго-востоке, в странах Восхода?..

Много позже, когда эта эпоха забылась, пропахла камфарой и смолами, почернела страницей древней рукописи, была сложена легенда о Маркусе, основателе Ротебуржского Собора. Вот она: "…явился настоятелю Дух Нечистый и пообещал бессмертие и силу и власть и вечную молодость, но монах распознал Обманщика и прогнал его. На следующий день Обманщик пришел в человеческом обличье и повел другие речи, что не желает зла, хочет как лучше, потому что, в отличие от Маркуса, видит будущее и всю тщету человеческих стремлений. Пугал скорой смертью. Искушал возвращением красоты и здоровья. Говорил, что ничего не просит взамен. Маркус же сказал ему, что видит замысел Обманщика, который хочет смутить его, монаха, чтоб он, польстившись на греховное, бросил богоугодный план строительства храма. Тут Обманщик напрямую пригрозил, что достроить храм настоятелю все равно не судьба, и сгинул. И на завтра в Маркуса стрелял фанатик-сектант, он истек кровью и едва не умер. Врачи долго лечили его, но Маркус все равно не бросил затеи. Как только смог снова ходить, он отправился в строящийся Собор. Леса были плохи и рухнули, а из перекрытия сорвалась оставленная нерадивым мастером висеть на веревках, ничем не укрепленная, каменная балка. Настоятель испустил дух в святом неведении, что же такое с ним случилось. Поднять балку на место так и не удалось. Другой такой не было, потому кровлю делали по технологии, называемой теперь `ротебуржской'. А злополучная балка стала одной из колонн в первом нефе. Остальные скреплены из нескольких кусков камня цементным раствором и оштукатурены под монолит. Пойди, разбери – какая та самая…"

Сейчас Маркус, как обычно, зашел в обед поглядеть на сработанное за утро строителями. Ах, как много было еще дел! По привычке, перебирая четки и шепча молитвы, задумчиво прогулялся под сводами. Дай Бог закончить до зимы купол, а ведь еще роспись, витражи, скульптурное обрамление, алтарь, страшно подумать, сколько еще…

Когда он все это затевал, дело казалось легким и скорым. Почти год ушел на фундамент. Только разобрались – Приказом Губернатора потребовалось срочно изменить уже утвержденный план, приглашенный оберзейский архитектор вспылил и уехал прочь. Пока нового искали – обнаружились изъяны в фундаменте, просел грунт. В результате первоначальную ориентацию здания поменяли на противоположную: будущий собор стал восьмигранным, вытянутым с востока на запад, тогда как раньше, наоборот, он был шире с севера на юг. Фасады были скруглены, четыре главных – едва заметно выпуклы, четыре дополнительных – сильно вогнуты. И камень брался разный – белый, красный, темно-серый, полированный и матовый.

На стадии возведения главных врат и уровня двух ладоней от начала оконных проемов деньги кончились. Следующие за тем пять лет Маркус слал письма в Городской и Королевский Советы, ездил в Атру к Главе Церкви, окучивал аристократов, льстил крупным промышленникам, изворачивался, как мог. Достал денег – в стране бардак, погромы, раскол в правительстве, убийство наследника… Проект заморозили. Пришлось прождать еще два года впустую.

Последние шесть лет, вроде, стройка развивалась беспрепятственно. Стена за стеной тянулась ввысь, к небесам. Большинство принимавших участие в возведении здания рабочих были добровольцами, потому их количество и рвение к работе отличались нерегулярностью большей, нежели распределение осадков по сезонам. Лука, не лишенный тщеславия, распорядился отчислять на строительство Собора сверх обычной десятины еще одну десятую городских денег. Маркус обещал, что скульптурный портрет Губернатора в бронзе не преминет быть поставлен в створе Врат, дабы его, в образе Первого Проповедника, прихожане первым же и приветствовали поклоном.

Трудности начались снова на этапе сооружения кровли. Два раза, завершенная, она проваливалась. Инженерной смекалки зодчим не хватало. Привычные способы кладки не помогали. Вот и сейчас никто не давал гарантии, что новая попытка не закончится так же, как и предыдущие.

Маркус развернулся, чтобы уйти, но остановился: в пустом громадном помещении, по которому со свистом носился ветер, был кто-то еще. Священник внимательно осмотрел сумрачное пространство. "Показалось", – решил он. Только занес руку для религиозного троекратного знамения, как воздух за спиной чувствительно поплотнел.

– Брат Маркус?.. – позвал незнакомый голос.

– Я… – начал оборачиваться на звук монах, покачнулся: волшебные алые глаза сверкнули в полутьме Собора. Глубокие, чистые, полупрозрачные, с искрой на дне… Чужие. Быстро пробежался взглядом по лицу, рукам, обратно. Нет, совершенно чужие. Ошибки быть не может.

– Вы кто? – с вызовом, справившись с секундным нелепым волнением, поспешил узнать Маркус.

– Друг, – улыбнулся чужак. Влажно блестящие глаза его дрогнули, чуть сузились зрачки. Землистого цвета кожа, серая с желтизной, натянулась на скулах.

– Что вам надо? У меня мало времени.

– У вас его совсем нет, – удивительно не кстати согласился незнакомец, вселяя в настоятеля жуткое недовольство.

– Объяснитесь! – нетерпеливо и сухо откликнулся Маркус, продолжая задаваться множеством вопросов.

– Вы скоро умрете, – не то с печалью, не то с издевкой произнес чудной посетитель.

– Вы убьете меня? – все так же нетерпеливо постарался оборвать странный разговор Маркус.

– Что вы, нет, нет… – покачал большой головой чужак. – Я тут как раз наоборот… – и замолчал, испытующе сверля взглядом монаха. Тот молчал. – Спасти, отсрочить, изменить предначертанное…

– Что за чушь! Вы – с ума сошли! – незнакомец раздражал Маркуса все больше.

– О, вовсе нет! – горячо отрицал чужак. – Обещаю, вам будет интересно узнать…

Маркус напрягся, вглядываясь в неприятное лицо. Нет, никогда не видел.

– Не буду слушать, пока не расскажете, кто вы и откуда, – пригрозил Маркус, отодвигаясь к Вратам. Почему никто из строителей не возвращается на работу?..

– Гм. Это никак не относится к делу. На самом деле – ведь какая вам разница?..

Голос и взгляд. Маркус дрогнул. Смертельное оружие – голос и взгляд. Разят наповал.

– …так что вы хотите?.. – слабее и тише спросил Маркус.

– Предложить весьма выгодную сделку. Все довольны, все в выигрыше. Так как?..

Морозец по позвоночнику.

– Яснее можете сказать?

– Ба, брат Маркус, вы же меня прекрасно понимаете… к чему слова?.. игра закончится по-иному, чем прежде. Я согласен отдать себя, вы – подарить мне себя. Нет?… неужто нет?.. как же – мечта? недосягаемое, желанное?.. а?..

Маркус стал белее полуденного солнца, светящего сквозь оконные проемы в зал. Пыль нескончаемым медленным танцем кружилась в вышине, взлетала, парила, опадала.

– Вы не можете знать… это… нет, не можете! – он порывисто отпрянул назад. Единственное решение, укладывающееся в, нет, не рассудок, нет, догматы веры!! – Прочь из Храма. Имя тебе – Дух Нечестивый, Обманщик, Искуситель! Вон из Божьего Дома!!

Откуда и сталь в голосе появилась?..

Чужак зашипел, обратился в призрак и, как и положено Нечистому Духу, сгинул. Маркус поискал, куда бы сесть. Сел на груду досок. Отдышался. Закрыл глаза.

– Преподобный, вам плохо?..

Маркус через силу разлепил веки – его обступили обеспокоенные строители, добрые горожане…

– Да, что-то с сердцем, голова кружится… пойду, пожалуй, к Хехту.

Хехт был дома. Приветливо кивнул старому другу, зорко оглядел каждую деталь. Чинить сломанные игрушки – да, по его части.

– Что стряслось? Садись к столу, сейчас жена обед принесет. Отобедаешь с нами?..

– Да, благодарю.

Пока ели, он думал, как половчее рассказать о случившемся. Самая средняя дочь без конца ерзала и стучала ложкой по миске.