Стоять, бояться!

Нет, чепуха. Откуда он мог знать, что Евдокия застряла надолго? Он ждал ее прихода с минуты на минуту, так что изображать подпольщика-красногвардейца надобности не было. Как только получил удар, так сразу и скис, все выложил.

Но его – пытали.

И эта мысль назойливо сверлила голову, засела под черепной коробкой ядовитой занозой и, болезненно ноя, не отпускала.

… На вопрос, как его зовут, Зубов только кивнул головой. Воровка, крепко прижимая к груди пакет с добычей и глядя в пространство за его спиной, медленно повторила подслушанный разговор Берты и некоего мужчины. Не скрывая и не приукрашивая, проговорила все эпитеты.

У Ильи буквально подкосились ноги. Невольно оглянувшись в глубь сквера, он понял, что, пройдя всего сто метров, свернул бы к переулку, вышел напрямую к своей машине, а там…

Горло словно обручем стянуло. Нервно передернув плечами, Илья поежился и помотал головой.

– Отца где-то держат? – тупо спросил у Дуси. – Он жив… пока. А меня ищут, так?

Землероева невразумительно и молча тряхнула головой. Роли стремительно менялись. Только что собравшийся уходить Илья внезапно понял, что стоящая перед ним девушка с украденным портфелем, возможно, и есть единственная ниточка, способная привести к отцу. Евдокия же начинала равнодушно поворачиваться к дому – она сделала для этого парня все, что могла, – теперь настал черед заняться непосредственно своими проблемами. В квартире Котика светились все окна, за шторами мелькали силуэты людей, способных помочь ей отомстить за брата. Настала ее пора говорить «адью» мажору.

– Подожди! – выкрикнул ей в спину Зубов. – Постой! Повтори еще раз все, что ты услышала!

Бесчувственно и устало Дуся обернулась. Несколько часов страха высосали из нее все силы, вымотали душу, остаток жизненных ресурсов необходимо распределить на дело: разговоры со следователем, с мамой, с тетей Зиной, кусочек энергии приберечь под слезы, до квартиры еще надо как-то дотащиться… Она и так ушла из дома, только для того, чтобы спокойно, на улице предупредить этого парня об опасности. Зачем еще раз повторять чужие слова? Все и так понятно.

Пораженческие мысли так четко обозначились на бледном лице воровки, что Зубов испугался: сейчас, как недавно в квартире, она проявит твердость и пойдет туда, куда ей нужно. Кажется, девчонка находится на грани помешательства от нервного перенапряжения, а в таком состоянии ей действительно все равно, что с ней будет.

– Евдокия, не торопись, – как можно мягче, забыв на время о собственных интересах, проговорил Илья. Ему стало жизненно необходимо удержать девчонку, сбить ее с курса, изменить настрой! – Куда ты собралась?

– Туда, – мотнула волосами упрямая воришка-неудачница.

– Зачем?

– Отдам портфель, все расскажу…

– Что ты расскажешь? – добавив сарказма в голос, перебил Илья. – Что ты украла портфель из машины?

– Ну… да.

– И что? Что будет дальше?!

– А разве непонятно? – Дуся безразлично пожала плечами. – В смерти Костика виноват его шеф Борис Семенович.

– Но ты-то пока живая! – стараясь, чтобы слова прозвучали убедительно и ласково, воскликнул Зубов. Подошел к воришке и, приобнимая ее за плечи, повел в сторону от дома. – Куда тебя несет, дурочка?

– Туда, – попыталась вырваться девчонка. – Отдам милиционерам портфель, все расскажу…

– Глупая, тебя «закроют» тут же, и ничем ты Косте не поможешь! Думаешь, кто-то будет разбираться в…

– Мне все равно, – упрямо перебила Дуся. – Костик мертв…

– Да послушай же ты умного человека!!

Зубову был омерзителен спектакль, который приходилось разыгрывать перед отупевшей от стресса девчонкой, был мерзок он сам, голос, притворно изливающий сочувствие! Хотелось схватить девчонку в охапку, утащить ее из сквера и как следует трясти, трясти по дороге: «Очнись, очнись, дурында!! Тебя закроют в камере – ты вор! Никакой адвокат не придет тебе на помощь, только я, я могу вытащить тебя из этого дерьма!! Потому что у меня есть деньги, есть связи и только я заинтересован, чтобы тебя с твоими секретами не придушили полотенцем в камере!»

Но приходилось действовать убедительно и нежно. Не оттолкнуть, не напугать. Короткими неторопливыми шажками уводить упрямицу подальше и увещевать, втолковывать:

– Если ты сейчас притащишь портфель милиционерам, те вызовут его владельца, так?

– Ну, – тупо соглашалась Дуся.

– Борис Семенович богатый человек?

– Наверное.

– А милиционеры – нищие. Как думаешь, они договорятся?

– О чем? – Моргая глазищами, Евдокия остановилась.

– О том. Чтобы из портфеля исчезли все компрометирующие документы. Что ты будешь предъявлять начальнику своего брата, а?

– Ну-у-у… Охранник наверняка знал, что Костик живет поблизости. Один из его сменщиков приятель Коти… Они, наверное, вспомнили, позвонили тому другу, пришли…

– Ну, – согласился Зубов. – Наверное, вспомнили. Что дальше?

– Над дверью в подъезд есть камера…

– Подъезд обесточен! – выкрикнул Илья. – Обесточен! Рабочие даже входную дверь отключили от питания!! – По правде говоря, Зубов совершенно не представлял, насколько его слова соответствуют действительности – работает ли камера над дверью, не работает ли?

Не важно! В данный момент важно только одно – не дать девчонке сесть под милицейские замки и стать недостижимой для решения его вопросов!

Только Евдокия сможет опознать человека, беседовавшего с Бертой в кабинете. Только она способна помочь в розысках отца, а из кутузки это будет сделать тяжело.

– Если ты сейчас отдашь милиционерам портфель, то потом уже ни за что не сможешь доказать, что там было прежде.

– А как же тогда… – В зеленых глазищах девчонки появилась мысль, плеснулась первая крошечная волна недоумения.

Закрепляя успех Зубов легонько встряхнул Евдокию, нажал пальцами на худенькое плечико.

– А вот как же тогда и надо подумать. Предлагаю сделать список всего, что находится в портфеле… Если хочешь, можно даже у нотариуса его заверить…

Болтая все, что на ум приходит, Илья все дальше и дальше уводил девчонку от страшной квартиры, где к стулу привязан мертвый человек. Болтал и морочил, не позволял сосредотачиваться на прежнем направлении, монотонно оплетал тугими водорослями слов, утягивал в бездумный омут подчинения… Старался.

Слова Ильи накрыли Дусю с головой. Глаза заполнились зеленой мутью, помертвели.

Зубов же чувствовал себя каким-то извращенцем-кукловодом – совратителем бессловесных манекенов. И потому он очень удивился, когда покорная кукла разомкнула губы и мертвенным голосом произнесла:

– Телефон дезактивируй.

– Что? – бестолково брякнул «кукловод», задумчиво разглядывавший небольшую толпу на автобусной остановкой. Общественным транспортом Илья уже давно не пользовался, он собирался подойти к обочине, проголосовать частнику и увезти ошалевшую девчонку подальше от дома.

– Телефон, говорю, дезактивируй. Тебя по нему уже, наверное, пасут.

– Ух ты! – опомнился самонадеянный «извращенец», перестал лапать, как оказалось, совершенно не бездумный манекен и выдернул из кармана мобильник.